ВЕХИ И ВЁРСТЫ. Глава 336. В ресторане. Драка и побег шефа. "Прощай молодость"
После душа мы пришли на «сороковку», Георгий Николаевич говорит: «После такой баньки, не плохо бы пивца выпить, да денег нет». Я ему: «У меня есть деньги. Пошли в ресторан!». Он: «В таком виде стыдно туда идти». На мне была рубашка с галстуком и китель. Я снял с себя китель и сказал: «Если подойдёт, надевайте!» Китель пришелся ему по плечу. Через пять минут мы сидели в ресторане, пили не только пиво, но водочку.
Когда к нам подошла официантка за расчётом, вспомнил, что мои деньги находятся в том кителе, который на Сливинском.
Обращаюсь к Георгию Николаевичу: «Дорогой, рассчитывайся!» Тот пожал плечами и говорит: «У меня нет денег!» Я ему: «Зачем тогда нас в ресторан пригласил?»
Было видно по всему, что наш шеф растерялся. Продолжаю: «На спор, что они у вас есть! Вижу, как рентген, их у вас во внутреннем кармане кителя, которые, как заначку, вы прячете от жены. Боитесь показывать её нам?». Сливинский взглянул на себя и понял, что на нём мой китель.
Он достал из кармана мой портмоне, в котором кроме денег, лежало с десяток порнографических открыток, о которых я и забыл. Дернулся было за фотографиями, но Сливинский отстранил мою руку и говорит: «Теперь я хозяин кошельку и тому, что в нём лежит!». Моими деньгами он рассчитался с официанткой в то время, когда порнографические фото держал в другой руке.
Вдруг кто-то из ребят выхватил у него эту пачку фотографий, и она гулять пошла по всему ресторану. В то время порнография была запрещена и каралась по закону.
Мне было стыдно, но не подал вида, потому что их выхватили не из моих рук, а из рук Георгия Николаевича. В случае чего, хоть и нечестно было с моей стороны, но я мог от них откреститься.
***
При выходе из ресторана, Георгий Николаевич нечаянно толкнул пьяного парня, и тот начал к нему приставать. Вспыхнула ссора, они направились к выходу, а я пошел следом за ними. На ходу Георгий Николаевич снял и сунул мне мой китель, и пока его одевал, парни и он оказались за дверью. Когда вышел на привокзальную площадь, сразу не поверил своим глазам. У дверей ресторана стояли те двое парней, а по дороге в сторону подъёма сверкали пятки Георгия Николаевича.
Один парень направился ко мне, но второй его остановил: «Пошли! Этот парень здесь не причём!». Мне пришлось немного поволноваться. Кому охота с разбитой физиономией являться домой?» После случая в ресторане решил завязать с выпивкой, а на другой день посмеялся над Георгием Николаевичем: «Теперь мне понятно, почему мы с такими героями, как вы, чуть не проиграли Отечественную войну!» Он сердился на мои подковырки, но вида не подавал.
Весь день Сливинский ходил какой-то грустный и потерянный. Спросил у него: «Георгий Николаевич, вы чем-то озабочены? Может я вас обидел своими шутками?» Он: «Нет! Вчера забыл, что у моей Клавдии Александровны был день рождения, а когда пришел домой, она мне суёт под нос духи и говорит: «Ты забыл про мой день рождения, спасибо соседу, что он помнил и поздравил меня».
Выхватил у неё из рук те духи, вышел на улицу, размахнулся и забросил их далеко в огород. Иные люди сначала подумают, а потом сделают, а я сначала сделал, а теперь руки развожу по сторонам. У меня такая хорошая супруга, а я её обидел. Какой я дурак!»
***
В октябре пошли дожди, и сильно похолодало, Сливинский стал ходить в шапке, а поверх полуботинок одевал суконные, прорезиновые боты, которые тогда называли «прощай молодость».
В этих ботах Георгий Николаевич ходил неделю, но однажды пришел без головного убора и без «прощай молодости». Спросил его о шапке и о ботах, он в недоумении посмотрел на меня, пожал плечами и спрашивает: «Я, разве, пришёл без них? Странно, Когда выходил из дому, они, вроде, были на мне».
На другой день Георгий Николаевич объявился одетый по всей форме и с порога радостно сообщил мне: «Вася, по дороге домой вспомнил, что вчера с утра заходил в отдел культуры, где раньше работал, и там, по привычке разулся, и шапку повесил на вешалку, а когда уходил, про них забыл.
Сегодня зашел в отдел культуры, а, они там ждут меня. Склероз, батюшка!».
