Многим из нас приходилось становиться учителем
Школьная учительница-редактор Эльвира Сербжинская проводит на берегу Амура традиционную журналистскую планерку.
Фото из архива Сергея Алексеева (начало 2000-х годов)
Дорогие наши педагоги. В вузовских и министерских отчетах многих из вас грубо статистически именуют аббревиатурой ППС (профессорско-преподавательский состав), рисуя нередко для галочки, к примеру, то, как у вас регулярно повышаются зарплаты или растет успеваемость.
А для многих из нас вы были и остаетесь нашими учителями и просто родными-близкими людьми, которым мы пудрили мозги, трепали расшатанные нервы, сбегали с уроков и лекций, подкладывали кнопки на стулья и одновременно слушали ежедневно, раскрыв рты, даже не понимая, кем вы являетесь для нас и в нынешней и в будущей жизни.
Очень хотелось, чтобы каждый год хотя бы в первых числах октября, все телеканалы, радиостанции и прочие СМИ рассказывали бы о вас, об учителях, обо всех вместе и о каждом в отдельности.
Вспомним их всех вместе и каждого в отдельности
Я помню свою первую учительницу начальных классов в 34-й хабаровской школе Полину Михайловну Ливерц (это когда малышам преподавали еще чистописание и родную речь), учительницу географии в 55-й школе строгую и грубоватую Ольгу Трофимовну Ильичеву, помню первую классную руководительницу в той же 55-й школе, неравнодушного историка Веру Ивановну Наволочкину (супругу знаменитого дальневосточного писателя и друга нашей семьи во втором и третьем поколениях Николая Дмитриевича Наволочкина). Помню нашу классную руководительницу в 12-й школе, душевного физика Анну Александровну Жукову, которая выпустила наш суетливый спецфизкласс в большую жизнь. В годы учебы мы звали ее «Мышкой» за небольшой ростик, миниатюрные черты лица и непременное скромное старенькое серое платьице. Никогда не забывал свою чопорную и безапелляционную учительницу английского Северину Ивановну Шагунову все в той же 12-й школе с ее уникальной для того бескомпьютерного времени методикой запоминания и понимания большого количества заграничных незнакомых слов. Из-под ее руки я впервые стал получать отличные оценки по ненавистному иностранному языку.
Мне потом эти знания очень пригодились в общении с иностранцами: канадцами, южно-корейцами, японцами, которые после развала СССР хлынули на российский Дальний Восток через когда-то закрытые для них Владик и чукотский Анадырь – морскими и воздушными путями. С помощью этих моих школьных языковых навыков довелось открыть для себя большое количество иностранных журналистов, дипломатов, моряков и даже политиков. А с некоторыми даже довелось подружиться и долгое время поработать над непростыми репортерскими проектами, как, например, с фрилансером из японского популярного журнала-миллионника «Шункан буншун» умнейшим и дотошным Хироши Като из Киото. Подробностей писать не буду, дабы традиционно задним числом не попасть в иностранные агенты.
Помню преподавателя русского языка во Львове на факультете военно-политической журналистики, умнейшего и добрейшего еврея, доктора наук Романа Давидовича Цивина. Помню всех-всех вместе и, пожалуй, каждого в отдельности.
Кое с кем из своих военно-вузовских преподавателей (которые, естественно, помоложе) мы позднее перешли на "ты", будучи уже вполне себе состоявшимися офицерами-репортерами. На днях за считанные месяцы в Екатеринбурге сгорел от онкологии один из самых молодых наших преподавателей практической журналистики в ЛВВПУ, подполковник Андрей Петрович Рубцов. Журналистская судьба нас связала в Хабаровске через годы, когда его назначили начальником отдела агитации и пропаганды газеты «Суворовский натиск».
Своим многолетним учителем (хотя у нас и совсем небольшая разница в возрасте и редакционном стаже) я считаю еще и программного режиссера краевой правительственной радиостанции «Восток России» Ирину Светенок. Симпатичная, грамотная, неравнодушная женщина на протяжении десятка лет терпеливо и очень заботливо помогала многим из нас, внештатникам, записывать довольно качественные по стилю авторские программы, выявляя и устраняя даже самые мелкие текстовые и звуковые огрехи. А когда новоиспеченное руководство радиостанции оптом закрыло все профильные именные авторские программы, попутно отправив на пенсию и Ирину Михайловну, мы, ее подопечные ученики, как она нас по-газетному называла, «колумнисты», не смогли защитить от несправедливого увольнения своего учителя. Естественно, коллективно попытались, но ненастойчиво-малодушно не смогли. До сих пор не могу себе простить, что после формального ответа-отписки на наше письмо из краевого комитета по информационной политике мы молчаливо и безропотно сложили ручки и не стали добиваться восстановления на работе опытного программного режиссера.
Последнее творение Бориса Сумашедова
Не могу не упомянуть и другого в свое время несправедливо уволенного педагога, обаятельного министра образования и науки Хабаровского края Аллу Геннадьевну Кузнецову.
Читатели «Дебрей» должны помнить, как один из самых почетных и старейших участников общественного редакционного совета портала дальневосточно-московский краевед Борис Владимирович Сумашедов, подготовивший и издавший за свой счет удивительно-просветительскую книгу о Владимире Клавдиевиче Арсеньеве «Затерянный в дебрях», направил в качестве подарка школам, вузам и библиотекам регионов, пострадавших от наводнения 2013 года, в качестве подарка более полутысячи экземпляров своего труда. Алла Геннадьевна отнеслась к этому не по-чиновничьи неравнодушно, в каком-то смысле даже инициативно. Присланные из Москвы книжки не стали пылиться в министерских архивах, а довольно оперативно были распространены среди образовательных учреждений края. Ко всему прочему, с разрешения автора книгу по-быстрому отцифровали и разместили на одном популярном педагогическом информресурсе. Старый заслуженный писатель не удержался и прислал искренние слова благодарности в адрес лично министра Аллы Кузнецовой. Редакция «Дебрей» присоединилась к словам своего коллеги. Увы, повествование «Затеряный в дебрях» стало последним творением нашего столичного земляка. Он ушел из жизни на девятом десятке лет в конце сентября 2017-го с искренним чувством выполненного долга перед дальневосточниками, которые хотят знать историю своего огромного родного края.
Кстати, мы после этого подарка потом долго переписывались не только с Борисом Владимировичем, но и с Аллой Геннадьевной даже после того, как она спешно покинула Хабаровск и заняла довольно высокую должность в федеральном профильном министерстве. Продолжали мы наше общение и тогда, когда она вернулась в родной город на некоторое время, по-моему, на похороны отца. Не знаю точно, осталась ли в Хабаровске экс-министр, ходили слухи, что собиралась женщина вернуться на педагогическое поприще в крае. В любом случае всех благ вам, уважаемая Алла Геннадьевна.
Первооснова – именно школьный учитель
Впрочем, многим из нас и в силу редакторских должностей и просто по жизни приходилось и приходится иной раз тоже невольно или осознано становиться учителем, прежде всего, для своих детей, более молодых коллег. Может показаться пафосным и нескромным то теплое и трепетное ощущение, когда некоторые мои хабаровские коллеги совсем искренне назвали меня своим учителем. Такая оценка, признаюсь, дорогого стоит, пусть даже незаслуженная.
Кстати, так уж складывалось в нашем крае за царские, советские и нынешние годы, что многие талантливые и просто достойные журналисты, редакторы не имели профильного образования, закончив гуманитарные факультеты педагогических вузов.
В конце 19-го века из учительского сообщества в дальневосточную журналистику пришел талантливый публицист Андрей Николаевич Русанов. Его яркие статьи в местной и центральной прессе вызывали бурную реакцию и властей и простых читателей. В 1912 году он даже стал от Хабаровска депутатом последней царской Государственной думы, а затем возглавил дальневосточное представительство временного правительства. Спасаясь от большевиков, Русанов эмигрировал в Китай, где вернулся к учительскому труду, создав в Шанхае реальное училище. Об этом человеке ни в советское, ни в новейшее российское время практически никто не писал, за исключением нашего дотошного краеведа Анатолия Михайловича Жукова.
Не буду писать об учителях-журналистах нашего края времен социализма. Их немало и почти все они достойны упоминания в другом контексте и отнюдь не мной, а более авторитетными и старшими нашими коллегами, поэтому сразу перенесусь в недавние времена. Перенесусь, скажем так, чисто в личностном аспекте.
Я с теплом вспоминаю своих любимых милых радийщиц Женю Филитович и Олю Райхман. Я их пригласил в нашу редакцию радиостанции «Канал-10» чуть ли не прямо с преподавательской кафедры русского языка и литературы, оставив без симпатичных педагогов студентов одного из крупнейших институтов края.
Не могу не помянуть добрым словом веселую школьную учительницу Эльвиру Сербжинскую, которая пришла на мои регулярные бесплатные журналистские апрельские курсы в лихие 90-е. А потом она так и осталась в газете, где мне довелось редакторствовать. Мы крепко подружились семьями, по выходным общались у меня на даче, узнавая друг о друге много нового. А иногда выезжали на берег Амура, где прямо на бревнах с непременным стаканчиком светлого разливного пивка и красной рыбкой проводили редакционные планерки. Сегодня нас, конечно бы, задержала полиция за распитие спиртных напитков в общественном месте и нарушила сию «творческую идиллию».
Эля Сербжинская быстро вписалась в интересную и бурную тогдашнюю хабаровскую журналистику, найдя в ней свои особенные, самобытные творческие направления, став позднее редактором местного филиала одного из независимых федеральных изданий.
Думаю, неплохими учителями, да и институтскими преподавателями стали бы и другие хабаровские редакторы-журналисты, с которыми меня в разные годы и при разных обстоятельствах свела судьба, за что я искренне благодарен провидению. Речь о неутомимом белобородом писателе-краеведе Владимире Васильевиче Иванове-Ардашеве, которому уж далеко за 60, и о скромном, во многом даже очень стеснительном Константине Анатольевиче Пронякине - ему лишь за 40. Оба они закончили истфак Хабаровского пединститута и, по-моему, в школе им не довелось поучить детишек истории. Жаль, конечно. С учетом того, что в наших гимназиях во все времена присутствовал ощутимый дефицит среди мужского учительства. Но вот дальневосточная журналистика, краеведческая публицистика, на мой взгляд, получили достойную и яркую ардашевскую и пронякинскую эксклюзивные раскраски. Не помешало бы присутствие этих людей в хабаровской исторической педагогике, ох, не помешало бы, честное слово.
На мой взгляд, именно школьный учитель был и остается первоосновой, порой даже ближе родителей, которые, кстати, у меня оба тоже педагоги. А мама, Людмила Николаевна Светлова, еще и преподавала мне физику с 5-го до 8-го класса и не в жисть не хотела ставить мне пятерок по предмету, чтобы никто, ни из коллег, ни из учеников, не упрекнул ее в родственных чувствах. Порой весь наш класс бурно возмущался, когда матушка за явно отличный ответ ставила мне четверку, правда, добавляя к ней большой плюс. А поскольку я собирался поступать на физфак в серьезный московский вуз, пришлось менять школу и искать профильный класс.
Накануне новейших реформ в системе просвещения, когда по учительскому сообществу был нанесен жесткий, можно сказать, даже жестокий удар, знаменитый московский педагог Евгений Ямбург подметил: «Сэкономите на школах - разоритесь на тюрьмах».
Пожилые, средневозрастные, молодые и самые юные учителя, преподаватели, бабушки, женщины, девушки, дедушки, мужики и парни, невозможно сегодня найти тех теплых слов, дабы выразить вам свое уважение, любовь, благодарность за ваш труд и сохраняющееся стремление обучать наших детей и внуков в условиях диких нагрузок, бесконечного чиновного гнета и непрекращающейся обструкции когда-то самой лучшей в мире системы просвещения.
Нельзя не вспомнить недавние слова Владимира Путина, который в числе прочих внутренних еще не поверженных врагов страны назвал систему образования, порекомендовав отказаться от наименования этой отрасли как услуги. Думаю, многим педагогам после этих президентских слов стало как минимум некомфортно, а по большому счету стыдно за свою профессию. Или я ошибаюсь?
И все же накануне этого праздника - здоровья всем, семейного счастья, уважения коллег, благодарности подопечных детей и их родителей.
Родные наши учителя, вы каким-то чудесным, даже мистическим образом так и не доучили нас и некоторых наших отпрысков, оставив и продолжая оставлять "племя младое, незнакомое" недорослями-митрофанушками.
Наверное, прав был древний великий Лао Цзы из соседней страны: "Чтобы творение осталось в веках, оно должно быть незаконченным"?
Вспомним всех своих учителей, живых и ушедших. С праздником вас всех, с праздником мудрости, терпения, душевного мужества и благородства.
Андрей Мирмович, дачник с 20-летним стажем