ТАРАСОВ Ю.А.: "КРУЧИНИН. ВОЛОЧАЕВСКИЕ ДНИ"

Отрывок из книги "Михаил Кручинин - человек-легенда".

Часть 11. Волочаевские дни

Победа в Инском бою окрылила не только участвовавшие в нём части народно-революционной армии, но и те, что ещё не достигли фронта и всё командование НРА. Впервые за целых два месяца удалось не только остановить казавшегося уже непобедимым врага, но и заставить его попятиться назад. Это было начало перелома. Теперь уже войска НРА, избавившись от чувства обречённости и постоянно получая новые и новые подкрепления, опять стремились идти вперёд.

Между тем, начатое дело было ещё довольно далеко от своего завершения. Каппелевцы, хорошо понимая, как опасно давать «красным» (так они привыкли называть своего противника) возможность вновь поверить в себя, готовились снова решительно атаковать их. И хотя в численности и, особенно, вооружении народно-революционная армия превосходила «белоповстанцев, своей боевой закалкой и умением те по-прежнему оставались на голову выше её.

Чтобы понять с каким противником пришлось сойтись на полях под Волочаевкой М.Кручинину и его соратникам, нужно хотя бы немного познакомиться с историей каппелевских частей. Она начиналась на средней Волге, в Прикамье и на южном Урале летом 1918 года, где, обнадёженные выступлением чехословаков, поднялись против «власти комиссаров» разоряемые действиями продотрядов крестьяне и лишившиеся заработка в результате экономической политики советских властей рабочие Воткинского и Ижевского заводов. 

Надо сказать, что одной из важнейших причин этих восстаний стала также борьба новой власти с  религией, ведь большинство воткинцев и ижевцев являлись старообрядцами, а среди волжских, камских и уральских крестьян очень значительный процент составляли представители коренных тут мусульманских народов: татар и башкир. Сформированные здесь из повстанцев части стали одними из самых надёжных в белогвардейскиз войсках. Не уступали им в этом также отряды, сформированные из добровольцев в городах. Наиболее боеспособным из них считался Волжский корпус под командованием Каппеля.

После окончательного поражения армии Колчака в Сибири, всем этим частям пришлось с большими потерями пробиваться зимой на восток, в Забайкалье, к Семёнову, через территорию, контролируемую крупными группировками красных партизан. Выйти туда смогли лишь около 20 тысяч человек (здесь их всех уже называли каппелевцами). До Приморья же, после разгрома Семёнова, добралось затем менее 10 тысяч бойцов (ещё примерно столько же вышло семёновцев).

Эта группировка белых в миниатюре отражала почти все слои населения тогдашней России. Каппелевское офицерство, составлявшее к тому времени почти четверть всех белоповстанцев, можно считать представителями интеллигенции, ижевцев и воткинцев – рабочего класса (первое время они даже сражались против красных под красным флагом), Камский и Уфимский полки (остатки 15-й и 16-й дивизий колчаковской армии) состояли большей частью из татарских и башкирских крестьян, Волжский полк являлся огрызком добровольческого Волжского корпуса, рядовой состав которого сформировался в основном из так называемых мещан поволжских городов. Сложный социальный состав был характерен и для других каппелевских частей.

Пройдя по дорогам гражданской войны за три с половиной года многие тысячи километров, приняв участие в десятках и сотнях боёв, потеряв в них большинство своих товарищей, остатки каппелевцев представляли собой очень опытную, умелую, спаянную общей ненавистью к «комиссарам» боевую силу. Составлявшие её костяк рабочие ижевских и воткинских заводов сохранили демократические лозунги и традиции, с которыми начинали свою борьбу (за демократическую республику через Учредительное собрание). Разделяли с ними эти убеждения теперь и большинство других солдат и офицеров каппелевских частей. Впрочем, в состав «белоповстанцев» вошла и некоторая часть семёновцев, которые придерживались более правых взглядов (в том числе и монархических) на будущее своей страны.

Михаил Кручинин не испытывал каких либо мстительных чувств к белым и не желал лишней крови. Свою гражданскую войну он начал лишь против интервентов и до последнего старался избежать участия в братоубийственной бойне. Даже сражения с семёновцами и каппелевцами в Забайкалье осенью 1920 года не ожесточили его, не заставили относиться к воевавшим по ту сторону фронта соотечественникам, как к достойным лишь смерти кровным врагам.

Его благородное, в общем-то совершенно не комиссарское, отношение к противнику проявилось и в первом же бою с белоповстанцами на станции Ин (сейчас "Смидович"). Во время боя народоармейцам удалось захватить в плен несколько каппелевцев. Горячие головы тут же потребовали немедленного расстрела белогвардейцев. Полностью согласный с этим командир подразделения уже начал было лично приводить приговор в исполнение, и лишь решительное вмешательство комиссара бронепоезда № 8 спасло большую часть военнопленных от смертельного самосуда. Все они были благополучно отправлены затем в тыл. Как бы оправдываясь за такую мягкость по отношению к побеждённому врагу, Кручинин много лет спустя писал в своих воспоминаниях, что «пленные все оказались уфимские татары, которые не знали какому богу молиться».

Между тем, боевые действия продолжались с нарастающим ожесточением. В течение следующих полутора месяцев яростных боёв дважды переходил из рук в руки разъезд Ольгохта (восточнее ст. Ин) и полуразрушенные путейские казармы к востоку и западу от него, была захвачена 5 января частями НРА и вновь отбита белоповстанцами ст. Волочаевка. Бронепоезд № 8 участвовал почти во всех этих боях (кроме Волочаевки, куда не смог вовремя добраться из-за сожженных мостов), неизменно играя в них решающую роль. Именно он всегда находился в авангарде действовавшего против каппелевцев Амурского дивизиона бронепоездов и этому есть вполне естественные причины.

Дело в том, что Амурская железная дорога была тогда однопутной и разъехаться двум поездам на ней можно было только на станциях и специально устроенных маленьких разъездах между ними. При действиях всеми бронепоездами сразу, они мешали друг другу выйти из боя для ремонта или пополнения на ближайшей станции запаса угля и воды. Кроме того, выход из строя даже одного из них (поломка паровоза или колёсной пары) закупоривал движение остальным, превращая их в удобные мишени для артиллерии противника. Поэтому в боях обычно использовали не более двух бронепоездов, причём в оборонительных действиях всегда участвовал только один. Остальные находились на ближайших станциях, готовые в любой момент прийти на помощь первому, в случае его поражения, или же отразить попытку противника зайти ему в тыл и отрезать от своих.

Огромное значение бронепоездов объясняется условиями, в которых приходилось сражаться тогда обеим сторонам. Крайняя редкость и малолюдность населённых пунктов в стороне от железной дороги заставляла постоянно жаться к ней и белых и народоармейцев, поскольку в 20-40-градусный мороз долго находиться на открытом воздухе было практически невозможно. Основные военные действия проходили в довольно узкой полосе вдоль Транссиба, шириной всего 2-10 километров. Это обстоятельство и обуславливало незаменимость бронепоездов в поддержке артиллерийско-пулемётным огнём своей пехоты и при наступлении, и при обороне.

Особенно ярко эту незаменимость продемонстрировали действия бронепоезда № 8 при отражении ночной контратаки белых на разъезд Ольгохта вскоре после их вынужденного отхода оттуда под натиском бойцов НРА вечером 5 февраля 1922 года. Так совпало, что перед самой атакой каппелевцев он, приняв меры светомаскировки, на тихом ходу вышел для разведки в сторону Волочаевки и в ночной темноте почти сразу же наткнулся на не ожидавший такой встречи бронепоезд белых. Первым же выстрелом с близкой дистанции бронепоезд № 8 повредил головное орудие белогвардейца и тот, не принимая боя, пустился наутёк. Тем самым, была сорвана запланированная белым командованием огневая поддержка уже приготовившейся к нападению на разъезд своей пехоты. 

Видимо, приняв грохот артиллерийского выстрела за сигнал к атаке, белые бросились в наступление. Услышав звуки боя, бронепоезд № 8 помчался назад и обрушил огонь всех своих двадцати восьми пулемётов и двух орудий на бегущих к Ольгохте с обеих сторон белоповстанцев. Совместно с находившимися в тот момент на разъезде пулемётной командой (18 пулемётов) 2-го полка Читинской стрелковой бригады, одним из её батальонов и артиллерийской батареей, бронепоезд буквально смёл ливнем пуль и шрапнели наступающие белогвардейские цепи. Понеся огромные потери, те поспешно откатились назад. За этот бой команда была награждена серебряным кубком с надписью «Бронепоезду № 8 за лихую атаку на разъезде Ольгохта».

Гигантское, многократное превосходство сил НРА над белоповстанцами в количестве пушек и пулемётов стало решающим аргументом на Хабаровском фронте в январе-феврале 1922 года. Оно, конечно, присутствовало и ранее, с самого начала противостояния, но до поры до времени уравновешивалось отчаянной храбростью, искусным маневрированием и намного большей точностью винтовочного и артиллерийского огня каппелевцев. Вынужденный переход к лобовым столкновениям с обладающим в несколько раз большей огневой мощью противником в узкой полосе железнодорожного пути свёл на нет превосходство белой пехоты, конницы и артиллерии в тактике и боевых навыках.

Впрочем, мастерские действия команды бронепоезда № 8, ведомой её многоопытным комиссаром Михаилом Кручининым, значительно приблизили неизбежную в тех условиях победу войск НРА и сильно снизили количество их потерь. Личная роль в этом самого Кручинина особенно наглядно проявилась при штурме Волочаевки, когда его смекалка, инициатива и решительность, уже в который раз, сыграли огромную роль в успехе народно-революционной армии.

При подготовке этого штурма очень значительную роль играл фактор времени. На подступах к возведённому белыми Волочаевскому укрепрайону к тому времени уже почти не осталось целых помещений, в которых могли бы укрыться от мороза выдвигающиеся на исходные рубежи для атаки части народоармейцев. Держать их в снегу более суток значило ещё до начала наступления понести большие потери от обморожения, так как с обеспечением тёплой одеждой в НРА (также как и у белоповстанцев) были большие проблемы. 

Выдвижение войск к Волочаевке началось 8 февраля. Штурм, таким образом, должен был состояться не позже 9 февраля, однако неожиданно возникло серьёзное препятствие – железнодорожный путь на подъёме Лумку-Корань оказался полностью разрушен накануне белогвардейским бронепоездом при его отступлении. Тем самым, бронепоезда НРА не могли помочь своей пехоте занять позиции на подступах к Волочаевке. Воспользовавшись этим, бронепоезда белых «Каппелевец» (Кручинин называет его "Дмитрий Донской") и «Волжанин» стремительно атаковали подходившие вдоль железнодорожного полотна колонны народоармейцев, обрушив на них огонь своих пушек и пулемётов.

С огромным трудом команде бронепоезд № 8, совместно с бойцами железнодорожного батальона и проходившей мимо одной из других частей, удалось в кратчайшие сроки восстановить разрушенный участок пути. Уже к вечеру, спустившись на полном ходу с возвышенности, бронепоезд № 8 своим огнём (при поддержке сзади пушек подошедшего бронепоезда № 9 и артиллерийской батареи) отогнал «Каппелевца» на безопасное расстояние, а затем вновь вернулся на разъезд Ольгохта, чтобы пропустить вперёд следовавшие за ним поезда. По плану командования, в готовящемся сражении он являлся ближайшим резервом штаба, а роль «застрельщика» должен был сыграть на этот раз бронепоезд № 9, в обязанности которого входило дать тремя орудийными выстрелами сигнал к началу общей атаки, а затем  поддерживать огнём наступающую пехоту.

В связи с необходимостью ремонта испорченного белыми пути наступление было отложено до 10 февраля, но попытка атаковать волочаевские укрепления в этот день оказалась неудачной и начало наступления было снова перенесено на сутки вперёд. Однако и 11 февраля оно начаться не смогло, так как у главного орудия бронепоезда № 9 при первом же сигнальном выстреле разорвало ствол. По числу пушек  он теперь уступал «Каппелевцу», у которого было два орудия (а вместе с «Волжанином» - три). Необходимо было срочно заменить в первой линии девятый бронепоезд на восьмой. Наступление же переносилось на 8 часов утра 12 февраля.

И тут вдруг выяснился существенный просчёт штаба при планировании операции. Оказалось, что заправляться водой из водокачки у речки Поперечки паровозы не могут из-за близости позиций белых. Между тем, в тендерах паровозов бронепоезда № 9 и стоящего за ним железнодорожного поезда (из нескольких десятков вагонов) почти не осталось воды и они были уже не способны одолеть крутой подъём на Лумку-Корань. Другим же способом освободить одноколейный железнодорожный путь было невозможно. Вот здесь и проявились особые способности Михаила Кручинина, уже не раз прежде спасавшие самым роковым образом складывающуюся для командования НРА ситуацию.

В совершенстве зная возможности паровоза своего бронепоезда, поддержание которого в идеальном состоянии он всегда лично контролировал, Кручинин принял решение вытянуть наверх тяжёлый состав из двух поездов с его помощью. Риск был очень велик. При неудаче можно было разорвать состав (быстро восстановить разрыв было бы уже невозможно) или даже вывести из строя собственный паровоз, то есть обездвижить и второй бронепоезд, сорвав тем самым всю операцию.

Испугавшийся ответственности машинист отказался вести локомотив. Тогда на его место встал сам Михаил, предварительно посадив на площадку паровоза бойцов с лопатами, чтобы они, если кончится песок в песочнице, как писал М.Кручинин в своих воспоминаниях, «при буксовке паровоза спрыгнули и подсыпали балласта на рельсы». «Помощнику машиниста – пишет далее Кручинин – я приказал держать пар выше контрольной стрелки манометра. Все эти предупредительные меры дали нам возможность скоро достигнуть высоты перевала Лумку-Корань». Дальше вагоны покатились сами, поскольку дорога до разъезда почти всё время шла под уклон.

Однако пока выполнена была только первая часть задачи. Выдвинуться на позицию бронепоезд № 8 не мог, так как у его паровоза запас воды тоже подходил к концу и для предстоящего боя её явно не хватало. Тендеры стоящих на разъезде других паровозов также были пусты, а ближайшая водокачка находилась в 45 километрах к от Ольгохты, на станции Ин. Между тем, уже наступила ночь и до начала операции оставалось лишь несколько часов. Попытка растаивать в тендере снег не увенчалась успехом. Это была лишняя трата пара. Оставив свои вагоны в Ольгохте, Кручинин помчался с паровозом к станции Ин.

И тут снова возникла неожиданная проблема: под водокачкой стоял маневровый деповской паровоз и, несмотря на отчаянные гудки Кручинина, уступать место не собрался. На дипломатию времени уже не оставалось. Лёгким толчком отбросив соперника из под хобота, локомотив бронепоезда встал под него сам. «Что там было мы не видели, – философски рассуждает далее Кручинин в своих воспоминаниях – говорят, что тот паровоз сошёл с рельс, но что поделаешь, такое уж военное время».

Запасшись впрок водой и дровами, паровоз Кручинина на всех парах понёсся назад. Потратив ещё какое-то время на постановку локомотива в середину бронепоезда, Михаил, не медля ни минуты, бросил его к Волочаевке. Время уже истекло и три сигнальных выстрела бронепоезду № 8 пришлось делать ещё на подходе к позициям своих войск. Так начинался знаменитый Волочаевский бой.

Интересно, как бы развивались все эти события, если бы на месте Михаила Кручинина оказался тогда другой человек? Смог бы он сделать то же самое? Вряд ли. Для этого нужно было пройти в жизни такие же этапы и испытания, какие выпали на долю Кручинина за предыдущие тридцать лет. Что же произошло бы в этом случае далее? Понять не сложно. Вызов паровозов со станции Ин вынудил бы отложить операцию ещё, как минимум, на сутки. Без поддержки же бронепоездов наступление войск НРА на Волочаевский укрепрайон 12 февраля было обречено на провал.

Между тем, на флангах фронта бои начались ещё 10 февраля и были достигнуты первые успехи. Новая задержка наступления в центре или очередная неудача там наступления позволяли белым перебросить освободившиеся силы на фланги для нанесения сильных контрударов по наступающим частям народно-революционной армии. В результате, вся операция оказывалась проваленной, а на подготовку новой нужны были дополнительные силы и средства, переброска которых из Забайкалья к линии фронта потребовала бы ещё довольно много времени.

В успехе же самого штурма Волочаевки бронепоезд № 8, как обычно, сыграл очень важную роль. Выиграв артиллерийскую дуэль с каппелевским бронепоездом, он ворвался затем через горящий мост на позиции белогвардейской пехоты и перенёс на неё огонь всех трёх своих пушек и тридцати пулемётов, обеспечив успех наступления на станцию 6-го полка НРА. Взятие же станции Волочаевки вынудило к отступлению и державшиеся ещё части белоповстанцев на сопке Июнь-Корань. За этот бой бронепоезд получил второе орденское знамя.

Источник