ЗА РЕШЁТКОЙ ЭКС_ГУБЕРНАТОРЫ ЗАБЫВАЮТ О ДВОРЦАХ И ПРОСЯТ ХОТЯ БЫ ВЕНИК

«Комсомолка» узнала, как сидят в СИЗО арестованные по подозрению во взятках бывшие всесильные главы регионов «КП» узнала, о чем думают и на что жалуются в СИЗО арестованные ВИП-чиновники. Например, экс-губернатор Никита Белых даже в камере не отказался от сигар и просит больше посылок с воли. 30 кило передачек в месяц ему мало. Фото: Сергей ВЕДЯШКИН/Агентство городских новостей «Москва»

Сегодня в России арестовано такое количество чиновников класса VIP, что, кажется, пора уже под них отдельную тюрьму открывать. Губернаторы, генералы, депутаты - правда, теперь уже с приставкой «экс»... Пока их всех свозят в Москву, в СИЗО № 2 «Лефортово». Что ни месяц, то все новые и новые арестанты отравляются сюда на нары прямиком с высоких кресел. Последним - в середине апреля 2017-го - заехал Леонид Маркелов, 16 лет правивший Республикой Марий Эл. Там его уже ждали друзья по губернаторскому корпусу: Никита Белых из Кировской области, бывший глава Удмуртии Александр Соловьев, Вячеслав Гайзер из Коми. Почти два года провел в этом легендарном изоляторе и Александр Хорошавин, экс-губернатор Сахалина. Но его уже этапировали домой, где по его делу начался суд.

Мы задались вопросом, как сидится бывшим высоким чиновникам - вчерашним всевластным хозяевам регионов? Чего им не хватает за решеткой и кто их навещает с воли? Оказалось, что Никита Белых еле-еле укладывается в положенные 30 килограммов передач в месяц, Маркелов просит книги, а Соловьев... веник.

Увы, дорожка в Следственный изолятор из любопытства простым смертным заказана. Так что нам пришлось обратиться к вездесущему члену Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) Москвы Ивану Мельникову. Он имеет доступ во все тюрьмы и СИЗО столицы и проверяет, не ущемляются ли там права сидельцев. Не важно, чиновник это или простой вор-карманник - всем там одинаково не сладко.

МАРКЕЛОВ:

Гончие псы меня нагнали

- Экс-глава Марий Эл Леонид Маркелов - новичок в «Лефортово». Мои коллеги сразу после ареста нашли его в плачевном состоянии - в одиночной камере, без воды, еды и... даже трусов, - рассказывает Мельников. - Сейчас Маркелову уже получше. Его перевели в двухместную камеру. С соседом - молодым бывшим полицейским (он под следствием по экстремистской статье) ему веселее, конечно. Они общаются, пьют чай, обсуждают новости. Маркелов еще и полковник юстиции, так что и сидеть, скорее всего, он будет с бывшими коллегами - в специальной колонии для осужденных силовиков (какие еще бывают колонии - читайте в главе «Век воли не видать»).

Камера маленькая - на двоих 7,8 метра квадратных. Туалетный угол огражден стенкой сантиметров 70 высотой, уединиться вообще никак. Честно говоря, в «Лефортово» по сравнению со всеми другими СИЗО Москвы не самые лучшие условия. Нет спортзала, туалеты вот такие, хорошо еще хоть унитазы, а не просто дырка в полу. И главное - в камерах нет горячей воды.

Конечно же, жалоб у Леонида Игоревича предостаточно. Начиная от самого факта его нахождения здесь. Свою вину он категорически отрицает.

- Меня же должны были перевести в Совет Федерации. Я москвич, вы знаете? И вот хотел перебираться обратно в столицу, представлять Республику Марий Эл в верхней палате парламента. Я стал ждать, пока мою кандидатуру согласует президиум партии, и вот дождался...

Вот так и сказал: «Дождался».

- Как вы жили до того, как попали сюда? - спросил я его, рассказывает Мельников. И услышал какой-то странный ответ.

- Я всегда жил скромно, в пище был неприхотлив, хотя и жилье у меня имелось высокого класса. Меня вполне устраивает тюремная еда, есть можно.

Зато претензии у него к отсутствию в СИЗО горячей воды.

- Из-за холодной воды у меня обострилась хроническая болезнь суставов (у Маркелова болезнь Бехтерева. - Ред.). Баня же положена только раз в неделю. Почему так? Гигиеничнее было бы хотя бы два раза. Мыться холодной водой невозможно!

Еще он попросил меня обратиться к министру юстиции с просьбой расширить список вещей, которые можно иметь в камере СИЗО.

- Почему разрешен только один спортивный костюм? - спрашивал Маркелов. - Вот я хочу его постирать, а во что тогда переодеться? Сидеть в трусах? Хорошо хоть трусов можно иметь три пары. А вот тапочки только одни. Куртка тоже только одна - либо теплая, либо холодная.

Еще одна проблема - лекарства. Леониду Игоревичу надо постоянно принимать препараты. Но их у него в СИЗО нет! В тюрьме у него обострилась бессонница, он практически не спит.

Мы проговорили с Маркеловым полчаса. Нехватку общения за решеткой он пытается компенсировать книгами. Но и с ними в СИЗО непросто. То, что он взял с собой, - уже прочел, как и книги соседа. Есть библиотека, но библиотекарь приходит не часто.

- Я привык много читать, - сказал экс-губернатор. - Мне же каждый день приходилось знакомиться с огромным числом документов. Так что чтения мне вот здесь очень не хватает. Почему нельзя иметь вдоволь книг? Еще я бы очень хотел подписаться на газеты.

Маркелов долго рассказывал мне про две главные страсти в его жизни - стихи и архитектуру:

- Я строил дворцы неописуемой красоты. Театры, шикарные набережные. Я четыре храма построил! Я был опьянен этим всем, но теперь мое опьянение прошло. Приходится падать с небес на землю.

С архитектурой в тюрьме сложно. А вот стихи можно писать - бумаги вдоволь дают. Но в СИЗО новые строки у Маркелова не родились. Он прочел мне из старого:

- Но ползут по гранитным плитам

И по паперти мостов

Стая форменных паразитов

Из созвездия Гончих Псов...

Вздохнул и добавил:

- Вот гончие псы меня и нагнали.

БЕЛЫХ:

Курит сигары и ест конфеты

- Экс-главу Кировской области Никиту Белых я навещал уже много раз, - рассказывает «КП» правозащитник Мельников. - И могу сказать, что выглядит он тоже не очень. Хуже, чем сразу после ареста. Как и у других «коллег по цеху», здоровье у него в СИЗО подкосилось. По камере теперь ходит с палочкой. Сильно прибавил в весе.

- Когда же спортзал в «Лефортово» сделают? - каждый раз спрашивает он.

Камера сильно прокурена - Никита очень любит сигары и не отказывает себе в них даже здесь в СИЗО. С воли ему их поставляют бесперебойно. Так же как и сладкое - я заметил в камере коробки шоколадных конфет, хотя они для Белых и опасны - ведь у него диабет.

У него постоянная жалоба на ограничение посылок с воли. В «Лефортово» суммарный вес передач подследственным не должен превышать 30 килограммов в месяц. Белых еле-еле влезает в эти 30 килограммов.

Еще он жалуется на очереди адвокатов. Из-за маленького количества следственных кабинетов в «Лефортово» всегда на них очередь, и встречаться негде. Но Никита Юрьевич не просто жалуется, он всегда предлагает пути решения, активно высказывает свое недовольство. Недавно ему даже влепили выговор из-за конфликта, который произошел при обыске. Этот выговор он планирует обжаловать.

СОЛОВЬЕВ:

Не могу вот так сидеть и ничего не делать

Экс-губернатор Удмуртии Александр Соловьев в «Лефортово» тоже относительно недавно. Его арестовали 4 апреля. Но, честно говоря, ему хуже всех, - говорит Иван Мельников. - Дело не в условиях содержания, они у него стандартные, как и у Маркелова. У него просто очень плохо со здоровьем.

К нам в ОНК обратилась дочь Александра Васильевича. Она рассказала, что у отца онкология, одна почка удалена. Плюс диабет, гипертония. Перед тем как его навестить, я зашел в медчасть. Доктор в СИЗО констатировал: «Диагнозы страшные». Но добавил: «Состояние некритичное».

- Мне с каждым днем все хуже и хуже, - сказал мне бывший губернатор. И я не могу ему не верить, выглядит он неважно.

Ежедневно Соловьев принимает целую гору таблеток. Их выдал тюремный врач. До ареста он тоже принимал лекарства, но импортные, которые подходили лучше. Почему ему теперь их нельзя? Вместе мы составили заявление о пересмотре схемы лечения и о разрешении передать таблетки с воли. Тюремный врач вроде не против. Надеюсь, эта проблема решится.

Я уже не говорю про то, что по идее люди с такими заболеваниями не должны содержаться в изоляторах. Он на грани жизни и смерти. Почему нельзя поместить Соловьева в больницу? Я попросил администрацию изолятора установить Соловьеву инвалидность. Если подтвердятся его заболевания, то они несовместимы с нахождением в СИЗО.

Честно говоря, и психологически Александр Васильевич сильно подавлен.

- Стены на меня давят, - говорит он. - Мне очень плохо, я не могу вот так сидеть и ничего не делать. Я прошу, дайте мне хоть веник, я будут подметать, чтобы хоть чем-то заняться.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

По-человечески арестованных экс-губернаторов сразу хочется пожалеть. Они и больные, и непривычные к суровым бытовым лишениям... Но в точно таких же условиях по всей России сидят сотни тысяч человек! Только через московские СИЗО ежегодно проходит до 100 тысяч граждан. И все они юридически еще не преступники, а лишь подозреваемые. Так что реформировать, улучшать скорее надо саму пенитенциарную систему. Потому что в нашей стране, как все помнят, от тюрьмы и от сумы никто не зарекается. Даже губернаторы.

КСТАТИ

Век воли не видать

Куда могут попасть экс-губернаторы мотать срок? Ведь чиновничьей спецтюрьмы или колонии для них в России нет.

Статистика такова: 99% попавших под уголовное преследование и помещенных в СИЗО получают в итоге реальные сроки. Так что наши губернаторы почти наверняка из изолятора поедут на зону.

А зоны у нас бывают общего, строгого и особого режима.

- Самые ужасные условия в колониях особого режима, - объясняет «КП» правозащитник Иван Мельников. - Там практически полная изоляция, даже от других сидельцев. Наручники на руках и ногах, общение с внешним миром сведено к минимуму - ни свиданий, ни переписок практически нет. Как правило, суд туда отправляет осужденных по тяжким статьям на большие сроки - 15 - 20 лет. Маньяков, насильников, главарей банд. Некоторые из бывших губернаторов теоретически могут попасть на особую зону. Например, Гайзер, так как его обвиняют не только во взятке, но и в «организации преступного сообщества или участие в нем». А это минимум 15 лет.

Экс-главу Тульской области Вячеслава Дудку служители Фемиды отправили в колонию строгого режима еще в 2013 году. Сидит он в своем родном регионе в городе Донской. В этой колонии есть возможность работать - шить одежду, печь хлеб, столярничать. Дудка трудится формовщиком стеновых блоков.

Но гуляют слухи, что он вообще не на зоне, а прячется где-то за границей, пока за него сидит кто-то другой.

- Я не думаю, что это так, - высказал «КП» свою точку зрения известный адвокат Александр Карабанов. - Выстроить такую круговую поруку, в которую должны входить как рядовые надзиратели, так и руководство колоний, в нынешнее время практически невозможно.

Зона строгого содержания отличается от общей дополнительными ограничениями связи с внешним миром. Меньше положено передачек, писем и свиданий. Но условия проживания практически одинаковые. Хотя есть нюансы. Что на общей, что на строгой зоне есть три варианта отсидки - облегченный, обычный и строгий.

Облегченный - комнаты на 4 человека (кубрики) - предусмотрен для послушных осужденных. Остальные живут в отрядах (бараках) на 100 человек. Строгий режим - это изолированные от всех камеры. Грубо говоря, это тюрьма в тюрьме. Оттуда нельзя выходить (прогулка в закрытом дворе 1,5 часа в день), посещать тюремный клуб. То есть живут, едят, работают такие осужденные отдельно от других.

О колонии-поселении - самом облегченном варианте наказания - в случае с чиновниками-казнокрадами говорить пока не приходится. Ведь туда попадают только лица, совершившие преступления по неосторожности или какие-то легкие: ДТП, неуплата алиментов. А можно ли по неосторожности взять взятку? Вряд ли.

Что касается Леонида Маркелова, то ему вообще светит зона для бывших сотрудников силовых органов. Жизнь там организована точно так же, как и в обычных колониях. Различие только в контингенте сидельцев.

Хотя ни для кого не секрет, что, имея большие деньги, можно и в лагере сделать свою жизнь более-менее сносной.

- Например, выбрать более комфортную камеру с приличными соседями, - рассказывает Александр Карабанов. - И сидеть не с наркоманами и убийцами, а с равными себе по статусу или профессии людьми. Также можно закупить в камеру технику: телевизор, холодильник, чайник, даже интернет организовать.

Кроме того, можно договориться о посещении спортзала и бани. Или заказывать себе в камеру еду из ресторана. Но также всем известно, что в некоторых случаях и деньги не помогают. Иногда осужденному (подследственному) специально создают максимально жесткие условия. Часто для того, чтобы, скажем так, убедить сотрудничать со следствием. Или выбить нужную информацию. Есть даже такое понятие в тюрмах, как «пресс-хата». Хата - это камера, пресс - от слова прессовать. Понятно, что там делают.

Василиса НИКОЛАЕВА

Источник - www.amur.kp.ru