Похожие фотографии
Фото из семейного архива Ирины Борозда (Журавлевой)
- Формат файла
- JPG
- Размер
- 1680×954
- Альбом
- Свободный. Первопоселенцы
- Просмотры
- 1805 просмотров
- Скачиваний
- 0
Ваше устройство было определено как компьютер и вам был выведен соответстующий формат сайта. Однако вы можете изменить формат вывода самостоятельно. Для этого кликните по одной из ссылок ниже:
Обратите внимание! Суражевка до 1914 года называлась деревней, а с постройкой здесь церкви — селом, с приходом Власти Советов с развитием промышленности — поселком.
***
А знаете ли Вы? Что с приходом Советской власти на территорию губернии проникали агенты и широким потоком шла контрабанда, особенно спиртом, который в большом количестве производили в расчете на амурский рынок соседней Маньчжурии.
Зачем это делалось? Очевидно для подготовки мятежа против революции, который случился 15 января в 1924 году, когда кулацкие отряды под руководством белых офицеров громили волостной советский аппарат, уничтожали культурно-просветительные учреждения, грабили собранные налоговые поступления, убивали коммунистов, комсомольцев и советских работников.
Мятеж был подавлен, но ущерб после мятежа пришлось восстанавливать в виде борьбы с контрабандой и «новым» налогом. В одних из архивных документов 1934 года мне встретилось название «Суражевская коммуна». Так называлась наша Суражевка, как отделение БАМлага.
из соцсетей
Воспоминания Е. Галыгина:
«Шестого февраля 1920 года я принял город Свободный как комендант города и военный комиссар. Население спрашивало, скоро ли придут в город долгожданные партизанские отряды?
Должен сказать, что согласно договору нашего главного штаба о японским командованием была установлена демаркационная линия и назначены сроки ввода в города партизанских отрядов. В городе был тоже создан отряд.
Приблизительно 10 февраля я назначил смотр. В 11 часов дня отряд человек в двести разных возрастов — от пятнадцати до шестидесяти лет — построился и прошел мимо Совета по Большой улице.
Повернув колонну кругом, я распустил её по домам, а сам выехал с пятью кавалеристами с красным флагом в село Суражевка, где также была военная организация той же численностью, что и в городе Свободный.
По возвращении из Суражевки на Большой улице, не доезжая японской пулеметной команды, я был остановлен растерявшимся рабочим.— Товарищ комендант! Японская пулеметная команда на позиции, видите, что там, — указал он на крышу дома, где действительно был поставлен пулемет. Наводчик, как видно, ждал команды, чтобы скосить красное знамя, которое держал мой ординарец. Я приказал своему отряду не обращать внимания на пулеметы и ехать спокойно, как бы ничего не замечая. Вскоре встретили мы председателя исполкома тов. Григорьева, который просил меня сейчас же отправиться в японский штаб и выяснить положение. Я отпустил своих кавалеристов и с одним Пуригипым Петром направился в японский штаб. Это было приблизительно в 6 часов вечера. Мы попали на собрание офицеров гарнизона.
Наше появление для них было неожиданностью. Офицеры разошлись. Через полчаса в комнату вошел молодой офицер, отрекомендовавшись по-русски: — Адъютант полковника Нарусаки, — и обратился ко мне с вопросом: — Чем могу служить? Я также отрекомендовался:— Комендант и военный комиссар города.
Я попросил, чтобы офицер доложил полковнику о моем приходе. Пришлось опять ждать полчаса, пока вышел полковник с переводчиком. Я объяснил цель моего прихода и в ответ увидел недоумевающие физиономии. — Я никаких распоряжений не отдавал, — ответил Нарусаки.
— Это неверно, — сказал я, — я сам видел пулеметы и пулеметчиков! Начальник выразил еще большее удивление, но промолчал, видимо обдумывая ответ. Адъютант вывел его из затруднительного положения и сказал мне: — Подождите, я справлюсь по телефону. Возвратившись от телефона, адъютант сказал: — Совершенно верно, наша пулеметная команда сегодня выставила пулеметы! Адъютант заверил, что сделает распоряжение о снятии пулеметов. Полковник просил меня, чтобы наши части, приходящие из тайги, расквартировывались подальше от японских казарм. На мой вопрос — для чего требуется изолировать нашего солдата от вашего — полковник Нарусаки объяснил мне: — У ваших солдат нет царя, а у наших есть царь, и это дурно отразится на их моральном состоянии.
Около 8 часов, перед уходом от полковника Нарусаки, я от него услышал:
— Русскому начальнику гарнизона сообщаю для сведения, что одна из частей моего гарнизона будет производить учебные занятия в расположении северо-западной стороны города.
Вскоре после прибытия в свой штаб я увидел, как мимо штаба потянулись японские войска в полной боевой готовности: пехота, пулеметные команды, артиллерия и кавалерия, по-видимому весь гарнизон. Всё это вызвало среди населения немало опасений. Ко мне являлись с вопросами: «Что делать, как поступить? Ведь японцы выступают!» Я в свою очередь наметил пункт расположения своих частей и приказал, чтобы на улице никто не смел появиться вооруженным.
День прошел благополучно. Назавтра с восходом солнца город буквально алел от красных флагов. Со всех сторон из тайги тянулись посланцы сел и деревень, наполняя многолюдием широкие городские улицы. Пестрели красные платки, мелькали шляпки франтих-горожанок, виднелись солдатские папахи и рабочие кепки. Как на огрубелом, обветренном лице мужика, так и на выбритом лице интеллигента были видны радость и нетерпение — когда же покажутся сказочные, долгожданные богатыри?
— Идут, — раздалось в толпе.
Показалась разведка, и тысячная толпа колыхнулась вперед: город сотрясало неистовое «ура». Отряд прошел. Кавалерия и пехота расположились на обед, а возбужденная толпа не хотела расходиться.
Я встретил полковника Нарусаки. Через переводчика он сказал мне, что так никто в целом мире не встречал своих героев. Я охотно согласился, и мы расстались.
Двенадцатого марта я сдал комендантское управление тов. Ильину»
Оригинал: www.biografia.ru/about/pohod26.html
Илья с одним из таких попутчиков передал в родные Калинки дорогой жене Екатерине Ивановне весточку с просьбой о её приезде к нему.
В этом своём послании он написал: «Прекрасные места в амурских краях. Непаханой земли здесь видимо, не видимо! Леса стоят дикие, нехоженые, в которых водится много всяких зверей и дичи. Реки голубые, а рыбы в них ловить, не переловить». Екатерина Ивановна получила весточку от мужа, затосковала по любимому и стала собираться в дальнюю дорогу. Когда она думала о предстоящей дороге в неведомые края, страх перед неизвестностью сковывал ей душу. В жизни нет ничего страшнее неизвестности.
Тогда Екатерина Ивановна стала звать с собой младшую сестру Матрёну, которая к тому времени была замужем за Ерофеем Кирилловичем Пысь. У Матрены на руках был двухгодовалый сын Алексей, а у Екатерины семилетний Иван. Сестры уговорили Ерофея о переезде на Дальний Восток. Он согласился. Собрали в дорогу свои нехитрые пожитки и тронулись в неведомое будущее. Путь до новых земель был очень долгим и изнурительным.
С приездом жены Екатерины с сыном Иваном и её сестры Матрёны с мужем Ерофеем и сыном Алексеем, семьи Мехедовых и Пысь решили строиться основательно. Так на крутом берегу реки Зея закипела работа
Вокруг того места, где находилась землянка Ильи Мехедова, в то время шумела непроходимая, вековая тайга. С лесом проблем не было.
Так в одна тысяча восемьсот девяносто восьмом году на крутом берегу реки Зея появились два рубленых дома, в одном из которых стали жить Илья Мехедов с женой Екатериной и сыном Иваном, а во втором Матрёна Ивановна с сыном Алексеем и мужем Ерофеем Кирилловичем Пысь.
Через год к Ерофею Кирилловичу приехали отец с двумя сыновьями — братьями Ерофея и ещё несколько семей. Так в поселении без названия появилась первая улица, которую люди назвали Набережной. Через небольшое время род Мехедовых породнился с родом Колесниковых.
***
В Суражевке был единственный «иллюзион» Некрасова, который позднее был переименован в клуб им. С. Шатковского. Там демонстрировали немые кинофильмы под музыкальное сопровождение. Но рабочие его почти
не посещали, так как билеты были слишком дорогими, и завсегдатаями синематографа была в основном молодежь из зажиточных семей.
При казённом лесопильном заводе работал клуб, и была своя труппа самодеятельных артистов из числа рабочих, служащих и членов их семей. В клубе по вечерам играл самодеятельный струнный оркестр, состоявший из служащих Амурской железной дороги.
Поделилась Панина Лидия Павловна, зав. экспо-выставочного отдела музея гор. Свободный