ЯРОСЛАВ ТУРОВ: УМНИЦЫ И УМНИКИ. ЭПИЛОГ. НА ТРИБУНАХ ГРЕЧЕСКОГО АМФИТЕАТРА
На трибунах греческого амфитеатра
Проще выкопать траншею, чем заработать «У» на шею!
Из фольклора «умников»
Новый семестр начался для меня ужасной вестью. У Гриши Фёдорова умерла мама. Она была беременна в четвёртый раз, и как только младенец появился на свет, у неё пошло осложнение на сосуды. Врачи ничего не смогли сделать, не помогли даже две про-деланные операции. Убитый горем Григорий порывался остаться с отцом в Калининграде и помогать с детьми — у Гриши четырёхлетний брат, трёхлетняя сестра и вот к ним прибавилась ещё новорожденная Наташа, — но тот отправил его в Москву учиться. Гриша не мог ослушаться.
Фёдоров предстал передо мной совершенно другим человеком. Исчезли задор, шутливая развязность, лицо Гриши выражало теперь ледяное спокойствие, даже безразличие ко всему происходящему вокруг, взгляд его часто останавливался на какой-нибудь одной точке, зрачки расширялись, и он мог сидеть так несколько минут без движения, чего раньше за ним никогда не наблюдалось. Ещё Фёдоров стал очень набожным. Он и раньше читал Евангелие и ходил в церковь по воскресеньям, но теперь он стал делать это постоянно. Я понимал, как ему тяжело — сам потерял очень близкого человека, бабушку Галю, которую любил больше всех на свете, — и старался всячески поддержать его. С ребятами мы собрали Грише немного денег, сколько смогли, старались не оставлять одного. Однако все понимали: чего бы мы ни делали, этого будет бесконечно мало.
Я вспоминаю сейчас конец первого семестра — время, показавшееся мне особенно счастливым. Мама Гриши тогда была на восьмом или девятом месяце, и старший сын, предчувствуя скорое появление сестры, прямо лучился, озаряя всех и вся обворожительной улыбкой. Гриша тогда много шутил, мы практически каждый вечер громко хохотали над какой-нибудь его новой историей, задорно спорили до хрипоты, и жизнь казалась лёгкой и безоблачной, несмотря на неспокойные для России времена. Каждую неделю мы переживали какое-нибудь весёлое приключение, Фёдоров втягивал меня то в одну авантюру, то в другую. И каждый вечер, садясь перед своим ноутбуком, он включал Skype и по часу беседовал с папой и мамой, бабушкой и дедушкой, братом и сестрой. В голосе его было столько любви и нежности к ним, что я про себя восхищался: вот пример идиллии и семейного счастья! Когда любящие друг друга муж с женой, окружённые бабушками и дедушками, растят целую ораву гомонящих ребятишек, воспитывают их в православной вере, развивают их таланты, личным примером показывая, какой должна быть настоящая семья. Глядя на Фёдоровых, я сам в какой-то момент начинал лелеять в душе мечту о будущем уютном семейном гнёздышке, жене, детях…
И к черту эти революции, подонков наверху и внизу, нерешённые вопросы о смерти и совести! Жить просто, без лжи и халтуры. В такие моменты сердце моё наполнялось особенным теплом и светом, душа переживала катарсис, а на глаза наворачивались слёзы. Так приятно было чувствовать себя живым…
Сейчас всё это ушло, изменился Гриша, изменился я. Теперь и речи не шло ни о каких весёлых посиделках в «Черёмушках», бесшабашных авантюрах — мы просто упорно учились, терпеливо шлифуя наши души, медленно, миллиметр за миллиметром выращивая в себе новых людей. Смерть мамы Григория повлияла на всех его друзей, и на меня в особенности. Я вдруг вспомнил всё раздражение, нетерпеливость, безразличие, хамство, с которыми я, бывало, разговаривал со своей мамой, и так погано стало на душе, так стыдно! Как вообще можно было так вести себя с человеком, который дал тебе жизнь, который из-за тебя ночей не спал, который воспитывал тебя, оберегал, кормил, помогал советом, благодаря которому ты вообще получил возможность быть счастливым и которого ты в один момент можешь потерять?! Это свинство, чёрная змеиная неблагодарность, уродство душевное — не знаю, как назвать…
Ведь я не такой, я могу быть другим, так в чём же дело? Банальное наше «что имеем, не храним…» Глупая уверенность на уровне бессознательного, что будешь жить вечно, и в любом случае в этой вечности найдётся промежуток времени, когда ты вернёшь родителям долг, отдашь им всю ту любовь, которую они вложили в тебя. Но этот момент ещё так далек от настоящего! «Потом, потом, только не сейчас! Сейчас я занят, сейчас мне некогда быть благодарным и любящим, и вообще — встаньте в очередь, родители, много вас тут таких!»
А ведь именно так и живут сотни тысяч, миллионы людей. Неужели это пробел в воспитании? Вряд ли. Общество сделало нас такими, развратило, отвело глаза от главного. Наша задача сейчас отвернуться от иллюзорных целей и обратиться к настоящим — к любви, благодарности, духовности… Странно! Почему я пришёл к таким выводам, только когда у ближнего случилось несчастье? Что мне раньше мешало прозреть? Не знаю. Но я знаю одно: я люблю тебя, мама! Очень сильно люблю. Что бы ни случилось с нами, какая бы трагедия ни произошла, жизнь на этом не прекращается, она, как река, продолжает нести свои воды, и невозможно поворотить время вспять. Прошли дни, и Григорий в первый раз улыбнулся. Скромно, с усилием. Прошли недели, и он пошутил. Всё понемногу вставало на свои места.
Близилось то, чего мы ждали с прошлого года — полуфинал «Умниц и умников», куда участники прошлых лет могли быть приглашены в качестве зрителей. Я, Григорий Фёдоров, Даниил Лапач и Дмитрий Карапоткин подали заявку на участие и стали ждать, когда нас пригласят.
Вкратце напомню правила полуфинала «УиУ». В то время как умники выступают на дорожках и отвечают на вопросы с центральной трибуны, зрители — студенты МГИМО и десятиклассники московских школ — наблюдают за игрой с левой и правой трибун. Они могут отвечать только на простые вопросы, заданные ведущим в Эпилоге программы. Впрочем, бывали случаи, когда ни дорожки, ни центральная трибуна не справлялись с основными вопросами, и эти вопросы уходили зрителям. Но такое случалось крайне редко. Те умники, кто побеждает на дорожках, отправляются прямиком в финал в качестве агонистов, а тем, кто проигрывает, даётся шанс отыграться в третьем этапе полуфинала, который так и называется — «Шанс».
На трибунах при этом ведётся жесточайшая борьба за ордена. Решается судьба четырёх десятков одиннадцатиклассников — регионалов и москвичей. Итак: правая трибуна — школьники, центр — умники, левая трибуна — студенты. Движение идёт справа налево. «Какая-то горизонтальная мобильность!» — воскликнула
Лана, бывшая «умница», студентка МП. «Не горизонтальная, а диагональная», — поправил её я тогда. Ведь с перемещением по этим трибунам растёт социальный статус человека, растут его знания и душа.
Наступило 22 февраля — время первого полуфинала для регионалов. Ну и тему им Юрий Павлович придумал, я вам скажу! «Российские железные дороги в истории и литературе» — примерно так она звучала. Как только я это услышал, в голове мелькнуло: «Хо-хо, мне ещё повезло, когда задали изучать Льва Толстого!» Лев Николаевич выручал меня потом целый год — я неоднократно цитировал его, ссылался на его пример, писал о нём статьи, снимался в посвящённой ему передаче… А как могут помочь в жизни знания о железных дорогах? Даже в голову ничего путного не приходит.
Но вот я иду к телецентру «Останкино», вновь высится передо мной шпиль телебашни, подпирая вершиной небесную твердь. Вроде всё то же самое, что и год назад, но я уже не смотрю на эту махину со священным трепетом, сердце моё не бьётся в юношеском упоении, горло не сдавливает волнение… Моя судьба уже решена, я победил, и тончайший волосок, на котором я болтался, обратился в могучий стальной трос, разрубить который способен разве что Господь Бог. Со мною Даниил Лапач и ещё несколько друзей. Куратор Анна Ричардовна встречает нас с улыбкой, ведёт нас по родным коридорам. Я понимаю, что счастлив. Улыбка моя сама собой растягивается до ушей, хочется петь, плясать и ходить колесом. Вот и знакомая гримёрка.
Новоиспеченные «умники» поедают конспекты, прихорашиваются и волнуются, волнуются, волнуются. Они ещё дружны между собой, ещё подсказывают ответы, смеются… Какое здесь всё родное… Боже, да я же РОДИЛСЯ здесь!!! В этой самой гримёрке, как Лев Толстой в Ясной Поляне на чёрном диване! Через эту дверь прошёл я, как через горнило, и стал другим! На этом самом месте сочинял я свою речь про послов, а вот здесь я ел шоколад и читал про Мао Цзэдуна! А как я потом, войдя в студию, бросился к трибуне с криком: «Моя любимая фанерка!!!» Сколько чувств нахлынуло разом, какая ностальгия…
Оказавшись в гримёрке, я начал знакомиться с регионалами. Ещё в прошлом году, когда новая партия ребят получила приглашения на передачу, мы с Григорием Фёдоровым избрали себе по одному «умнику» и начали тренировать их для будущих побед. Ко мне за помощью обратился Никита Графинин, способный парень из Самары. Мы немного пообщались, обсудили с ним мои очерки о передаче, и я снабдил его самым мощным оружием, какое только может существовать, — знанием. Я рассказал ему о всех «подводных камнях», всех тонкостях и нюансах игры, дал несколько дельных советов. Мне казалось, что человек, знающий всё это, просто не может не победить. Я ошибался. У каждого свой путь.
«Клиентом» Григория был Владислав Симоненко из Комсомольска-на-Амуре, друг Серёги Болотина. Мы даже заключили с Фёдоровым пари, чей «умник» придёт к финишу. Грегори, как всегда, меня обошёл. Когда прошёл четвертьфинал, я узнал, что Никита с треском провалился. Я удивился: как такое могло произойти? Вскоре в Интернете появилась запись передачи, я посмотрел её и всё понял. Никита запорол красноречие. Всё в нём было идеально — и внешний вид, и манера
общения, но речь в Прологе никуда не годилась. На вопрос: «Зачем вы приехали в Москву?» — он ответил лишь: «Я хочу поучаствовать в передаче „УиУ“ и осмотреть достопримечательности». И всё??! Пьяному еноту понятно, что ты приехал поучаствовать и сходить в Третьяковку! Неужели нельзя было сообщить об этом творчески?! Искусство красно говорить на любую тему — одно из важнейших как для журналиста, так и для юриста, и для дипломата. Никита урока не усвоил, хотя я ему неоднократного об этом говорил.
Он совершенно случайно попал на красную дорожку, хорошо ответил на первый вопрос про викингов, второго не осилил, пошёл ва-банк и не ответил на вопрос: «Из какого города Леонардо да Винчи?» Ну это полный fail. Для меня, как человека, закончившего художественную школу, это элементарно — из Винчи. Ответ был скрыт в самом вопросе. Никита такими сведениями не располагал, слетел с дорожки, и его спросили за двенадцать передач всего один раз. Симоненко же в четвертьфинале наколотил орденов и прошёл в полуфинал со славой и почётом. С Графининым мы расстались друзьями.
Из регионалов нового сезона мне запомнились Эллина Остапова — очень милая умница с обворожительной улыбкой, в четвертьфинале заработавшая семь орденов, общительный парень Владимир Дингес и Илья Косицын, могучего телосложения «умник», в совершенстве владеющий английским. Были ещё Катя Зайцева, госпожа Персикова и другие, но с ними мне не довелось хорошо пообщаться. Естественно, я от всей души болел за тех, кто мне больше всех понравился — за Остапову и Дингеса. Но, к сожалению, ни мои советы, ни мысленная поддержка этим двум не помогли, а может, и навредили — кто знает? И Эллина, и Владимир проиграли на своих дорожках, но благодаря полученным в ходе борьбы орденам были приглашены в «Шанс».
В «Шансе» Дингес попал на жёлтую, ему попался вопрос москвичей, и он слетел. Эллина выиграла в Прологе, тоже вышла на жёлтую, играла против двух москвичек, ответила на один вопрос регионалов и один для москвичей и вышла в финал в качестве теоретика — молодец! За Илью Косицына я тоже болел, но он в моей поддержке не нуждался. Этот парень ещё в прошлом году блистал на трибунах в качестве школьника-зрителя, и Татьяна Александровна Смирнова ещё тогда отметила его среди прочих. Уверенным размашистым шагом он обошёл своих соперников по жёлтой дорожке и отправился прямиком в финал «УиУ». Это было, если не ошибаюсь, во втором агоне, и третий и четвёртый агон Илья, как римский патриций, сидел за кулисами и наслаждался зрелищем «гладиаторских боёв». Он был очень доволен, широко улыбался, и я его понимал — отлично помню это сладостное чувство облегчения и удовлетворения самим собой. Когда мы с Лапачом в прошлом году вот так же сидели за кадром и уже не нужно было трястись за своё будущее, всё было кончено, впереди — долгая счастливая жизнь и учёба в МГИМО. Финал — уже формальность.
В отличие от того же Лапача, я к полуфиналу не готовился вообще. Каково же было моё удивление, когда я обнаружил, что знаю ответы на две трети вопросов Юрия Павловича! Железные дороги ни в какое сравнение не шли со Львом Николаевичем! Если мне к полуфиналу пришлось чуть ли не наизусть вызубрить «Войну и мир», «Анну Каренину» и «Воскресение», убив на это месяц, то здесь, чтобы подготовиться, мне хватило бы и недели!!!
Шок.
Вопросы в Эпилоге тоже были пустяковыми: «Длинное, зелёное, колбасой пахнет — что это?» Поезд! И всё в таком духе. Беда была в том, что Татьяна Александровна изволила спрашивать школьников и только школьников, о сирых и убогих «умниках на пенсии» вовсе забыв. «У вас и так всё есть, чего вам еще надо?!» — недовольно сказала она, когда Юрий Павлович с шутливой мольбой в глазах указал ей на нас. Только Лапачу посчастливилось за весь день заработать одну медальку. Бессонные ночи за книгами не пропали для него даром. Первый день съёмок закончился. Кто-то одержал в этот день величайшую победу в жизни, кто-то пережил величайший провал. Но это жизнь. Никогда не бывает так, чтобы все были довольны. Цена счастья нескольких человек — это сотни нервных срывов и моря пролитых слёз десятков других людей.
На следующий день, 23 февраля, проходили съёмки среди москвичей по теме «История Швейцарии. Русские в Швейцарии и швейцарцы в России». Отряд «умников» -ветеранов ввиду выходного дня заметно увеличился. Кроме меня, Гриши, Даниила, Димы Карапоткина были ещё Петя Игнатенко, Сергей Лебеденко, Таня Миронова, Оля Быкова, Лена Кураева и другие «умники» прошлых лет. К ним присоединилось ещё несколько девчонок-студенток МГИМО, которым просто было интересно понаблюдать за ходом игры с трибуны. В честь Дня защитника Отечества мы с парнями решили сделать Юрию Павловичу подарок — оловянную статуэтку грозного самурая в полном облачении с катаной наперевес. Вяземский — большой любитель Востока, особенно Древней Японии, что прослеживается как в его творчестве, так и в его шутках. Излюбленный способ его поднять настроение «умникам» — начать изображать воинственного самурая и с криками «кийаа!» ходить по студии, отрабатывая боевые приёмы. Поэтому, как настоящему самураю в душе, мы преподнесли ему самурая декоративного.
С москвичами я общался немного меньше, чем с регионалами. Для меня московская душа — потёмки, и блуждать в потёмках в такой светлый праздник, как полуфинал «Умников», не хотелось.
Из москвичей мне запомнились трое.
Алия Зарипова, девочка с косичками, просто элегантный интеллектуальный танк, давящий своими гусеницами всё на своём пути.
Сергей Пестов, математик из школы Холмогорова, вдруг пожелавший связать жизнь с гуманитарной сферой. Этот товарищ, кстати говоря, извлёк прямо таки эпического масштаба афоризм во время игры. Дело в том, что во время правления Александра I происходила активная миграция населения из Швейцарии в Россию, и наши даже отбор проводили, дабы кого попало в страну не пускать, и этому было посвящён вопрос «Удивительные дела». «Сейчас уже такого нет. Почему так, как вы думаете?» — спросил Вяземский после того, как получил правильный ответ, на что Пестов сказал: «Это Россия». Всё! Бессмертный афоризм готов. «THIS.IS.RUSSIA!» Пестову аплодировал весь зал.
Ну и третий — это Стас Букреев, просто хороший парень, самый первый победитель четвертьфинала этого сезона. С Алиёй и Пестовым всё было понятно — они выглядели явными фаворитами на фоне остальных, и за их судьбу я был спокоен. Поэтому болел за Букреева. К несчастью, моя поддержка опять то ли не помогла, то ли навредила, и Стас сначала провалился на жёлтой дорожке в полуфинале, хотя у него были все шансы выиграть, а потом его обошли по красной в «Шансе», сам он был на зелёной. Говорит, это из-за того, что провалил красноречие.
Красноречие — это САМОЕ ГЛАВНОЕ «Умниках»!!! Кто из вас до сих пор этого не понял, будущие агонисты и теоретики??! Будьте лучше Цицеронами и Демосфенами, чем Эйнштейнами и Леонардо да Винчами! И всё будет ништяк. Вопросы про Швейцарию были заметно сложнее, чем про железные дороги, хотя тоже ничего особенного. Неделя времени, парочка книг, минимальный уровень подготовки, знание географии и чуть-чуть истории — и всё! Остальное — чистое везение. На дорожках происходила ровным счётом всё то же самое, что и днём ранее — одни выигрывали, благодаря судьбу, другие слетали, отравляя атмосферу миазмами ненависти и отчаяния. Было такое и год назад, и два, и три, и десять, и пятнадцать…
Чем мне нравится программа «Умницы и умники», так это тем, что это уменьшенная модель нашей жизни, где, во-первых, наглядно можно проследить, как все мы ничтожны и зависимы от воли судьбы, и во-вторых, где обнажаются души, срываются маски и человек предстаёт именно таким, какой он есть, а не таким, каким хочет казаться. Каждый год выискивается какой-нибудь неудачник-правдолюбец, который, проиграв из-за собственного невежества или по чистой случайности, будет считать своим долгом высказать в лицо Вяземскому или Смирновой всё, что он о них думает, обвинит их в «фаворитизме», программу назовёт «насквозь прогнившей» и «измельчавшей». Не буду называть имён этих «героев». Скажу лишь, что какая бы неудача ни постигла человека, каким бы горьким ни было поражение, не стоит винить в этом никого, кроме самого себя.
Программа «УиУ» хорошо сбалансирована и просчитана, её структура доводилась до совершенства создателями в течение девятнадцати лет. И Юрий Павлович с Татьяной Александровной не новички в своём деле, каждый шаг их, каждое действие тщательно продуманы и обоснованы многолетними опытом и практикой. Обвинять их в чём-либо априори неразумно и бессмысленно. Вяземский любит повторять слова Воланда: «Всё будет правильно, на этом построен мир». От Смирновой я дважды слышал: «Что бы ни случилось, помните: справедливость рано или поздно восторжествует!» Эти люди, несмотря на их глубокую религиозность, в какой-то степени фаталисты. Они верят в справедливость, они уверены, что являются её проводниками, и смотря на них, слушая их, невольно сам начинаешь верить этому. Я проиграл в четвертьфинале на дорожке, но в конечном счёте вышел в ферзи. Считаю ли я, что справедливость восторжествовала? Бесспорно. Один мой знакомый тоже проиграл, не прошёл в следующий этап и долго потом поливал грязью создателей программы. Справедливо ли было, что такой человек не дошёл до конца? Вне всяких сомнений. Способный в глубине души на подлость, он заранее был обречён. Так рукою справедливости судьба расставляет всё по своим местам.
Очевидно, Юрий Павлович, недовольный тем, что его студентов не спрашивают, поздно вечером поговорил с Татьяной Александровной, потому что в Эпилогах москвичей нашу трибуну спрашивали с завидной регулярностью. Большинство бывших «умников» получило по медали, а Григорий Великолепный заработал целых две, после игры подарив их двум девушкам-гостьям, которые, хотя и знали многие ответы, ничего не получили. Меня спросили в самом конце дня, в эпилоге четвёртой встречи. Я к тому времени был немного расстроен и уже сочинил для будущего рассказа целый абзац-оправдание, почему я ничего не заработал. Но когда задали вопрос: «Какой самый населённый город в Швейцарии?», Татьяна Александровна милостиво указала на меня, и со счастливой улыбкой я встал, поприветствовал подошедшего ко мне с микрофоном Вяземского:
— Ярослав Туров, первый МЖ, город Благовещенск…
— Журналист! — воскликнул Юрий Павлович. — Ну и как вам там учится, Ярослав?
— Замечательно! Там очень красиво в плане девушек и очень интересно в плане преподавателей, — с улыбкой сказал я.
— Ну, этот, как всегда, в своём репертуаре, — нахмурившись, махнула рукой Смирнова. До сих пор думаю, что бы это значило?
— Девушек там и правда много. Я когда на МЖ прихожу лекции читать, вас одного среди девчонок и вижу, — кивнул Вяземский.
— Не потому, что вы там единственный юноша, а потому, что вы — «умник». Ну так какой город самый большой?
— Женева? — предположил я. Вяземский тепло улыбнулся, но микрофон не убрал. Он всегда так делает, когда кто-то отвечает неправильно, но ему дают второй шанс.
— Ярослав, ну сами подумайте… — и пустился в логические размышления, которые я не услышал. Их заглушила мысль: «Ну если не Женева, тогда Цюрих. Других крупных городов я не знаю».
— Тогда, думаю, это Цюрих, — сказал я, и все вокруг умилённо заулыбались. Вопрос и правда был детский. Но моё время отвечать на серьёзные вопросы прошло, сейчас мне просто хотелось получить медальку как сувенир да отметиться в кадре, мол, вот он я, жив, здоров и счастлив!
— Ну конечно Цюрих! — громко сказал довольный Вяземский.
— Медаль! Срочно! — И меня наградили. Настроение резко улучшилось.
Потом секретарь объявил имена тех, кого пригласили в «Шанс», ведущие попрощались со зрителями, и мы вышли из студии. Через какое-то время вышел Юрий Павлович и согласился сфотографироваться с нами. Большего подарка для многих трудно было бы желать. Уходить из «Останкина» не хотелось.
Напоследок тоскливо взглянув на студию, коридоры, гримёрку, я вздохнул, оделся и вышел. Кто знает, доведётся ли мне ещё побывать здесь? Может быть — страшно представить! — наступит такой день, когда Юрий Вяземский пригласит меня на передачу в качестве… судьи? Дух захватывает от этой мысли! Тогда свет
увидит пятая часть моей «эпопеи»… Даст Бог, даст Бог… А пока я в кругу друзей ехал на трамвае к станции метро «ВДНХ» и вспоминал дела минувших дней.
На съёмки «Шанса» я твёрдо решил не ходить — во-первых, у меня на этот день приходилось сразу три важных пары — мастер-класс с Владимиром Легойдой, die deutsche Sprache и истжуръ, а во-вторых, «Шанс» — это всегда тяжело, особенно если этот шанс упущен. Портить прекрасные впечатления от первых двух дней той ненавистью и отчаянием, которыми пропитан воздух на «Шансе», мне не хотелось. Зачем, когда на душе так легко и хорошо, когда сидишь в компании тех, кто тебе по-настоящему дорог, и, откинувшись назад, расслабленно слушаешь их весёлую болтовню с лёгкой улыбкой, смотришь в окно, на проплывающий мимо город.
На улице было уже совсем темно, и тут и там горели яркие фонари, вывески магазинов и ресторанов, светились жёлтым и красным окна высотных домов. Я был счастлив простым тихим счастьем человека, у которого в это жизни есть всё — настоящая любовь, преданные друзья, любящие родители и возможность учиться в лучшем вузе на всём белом свете.
А закончить я бы хотел фразой, которой давно мечтал завершить этот цикл. И жизнь была хороша, и жить было здорово.
5–7 марта 2011 г. Москва
