ВЕХИ И ВЁРСТЫ. Глава 379. Работа в службе автоматизации. Виктор Гаврилович Кирпичников

Работа в КИПиА была гораздо проще, чем в телеателье. Строго нормированный рабочий день, не очень большая нагрузка и неплохой заработок. Там встретил ту женщину, которая когда-то выступала в телеателье: «Вы для нас, или мы для вас»? Её фамилия Моченас, она сидела на манометрах и была специалистом небольшого разряда, зато на обед уходила на полчаса раньше и возвращалась с обеда на полчаса позже, несчитая того, что утром, придя на работу, долго обогревалась чаем. Такие люди, как эта дама, себя считают работягами-ангелами, а работников-бытовиков букашками. Всегда рассуждал так: «Чтобы требовать с людей полной отдачи, на это нужно иметь моральное право! Сначала научись требовать с себя, потом предъявляй  претензии к другим людям».

Мой вывод такой - работа бытовиков намного сложнее, чем на производстве. Везде есть свои проблемы, большинство которых заключаются в том – кто везёт, на том и пашут. Что можно сказать о коллективе, в котором мне пришлось работать? Вы слышали, что бы кто-нибудь сказал про себя плохое? Когда на умного человека скажешь «дурак», он промолчит, но если это слово скажешь дураку, тот со всем упрямством будет доказывать, что он умный человек.

Пётр Савельевич Чуб при первом нашем знакомстве представился мне так: «Я - изобретатель, на моём счету шесть изобретений и много рацпредложений».

Владимир Стрелец был моим одногодком, имел шестой разряд и считался одним из лучших специалистов КИПиА.

Олег Фёдорович Бушанов – умница, скромница, без гонора, не смотря на то, что был инженером по образованию и занимался разработками новых систем управления и изучением импортных приборов.

Евгений Александрович Волков – майор в запасе, человек больших амбиций и неглубоких знаний по специальности КИПиА. Не знаю, каким он был в армии, но на гражданке работал спустя рукава.

Короче говоря, на первых порах работать в таком коллективе, я растерялся. При работе среди таких «асов» мой шестой разряд ничего не значил». Я хорошо не знал контрольно-измерительные приборы, и мне за себя было стыдно. Пришлось  вновь сесть за книги и самостоятельно изучать автоматизацию производства целлюлозно-бумажной промышленности. Директор книжного магазина, Евдокия Сергеевна Очкасова, с которой был в хороших отношениях, помогала мне достать нужную литературу и я, имея в прошлом большой опыт по самостоятельному изучению радиоаппаратуры, стал постепенно входить в колею.

Никогда не считал себя идеальным человеком, но получалось так, что всегда становился в коллективе лидером, которое доставалось мне упорным трудом, а не демагогией.

Иногда за консультацией обращался к Олегу Фёдоровичу Бушанову, и он никогда мне не отказывал в этом, но этим старался не злоупотреблять, а старался разобраться во всём самостоятельно .  Как не говори, всякое обращение за помощью – потеря авторитета. А кому это на руку?

На первых порах мне поручили настроить импортные магнитные расходомеры, которыми, как позже выяснилось, до меня никто не брался за настройку. Я не знал этого.

Спросил одно - на какой расход их настраивать?  Наш мастер Виктор Гаврилович Кирпичников сказал: «На тот, который потребуется». Я чуть не растерялся, но подумал и предложил вести настройку не на расход в кубометрах, а на расход в процентном исчислении. Когда известно давление в трубопроводе и диаметр трубы, не трудно посчитать максимальный расход в процентном отношении, а потом легко определить данный. Может, был не прав, но со мной согласились. Как потом выяснилось, я был прав. Настроив десять расходомеров на сто-процентную шкалу, задел самолюбие лучшего слесаря КИПиА Владимира Стрельца.

Однажды в то время, когда сделанный мной температурный прибор был готов к сдаче «государственной поверке», которую я заказал и ждал с минуты  на минуту, прибор неожиданно перестал работать. Подозвал Владимира Стрельца и попросил у него помощи, на что он мне сказал так: «У тебя шестой разряд, разбирайся сам, или выйди из лаборатории, тогда я посмотрю». Попустился своим самолюбием и вышел.

Через пару минут он позвал меня, прибор работал, и сдача его госповерителю прошла нормально. Гораздо позже Володя Панов мне сказал: «Стрелец, чтобы тебя подставить, нарочно отсоединил какой-то провод». После этого никогда больше к Стрельцу не обращался.

Что касается Петра Савельевича Чуб, то этот «изобретатель» не знал, что такое неуравновешенный мост и как настраивается стрелочный прибор, не говоря о большем.

Вскоре к нам в пирометрию был принят электрослесарем по пятому разряду Виктор Бродников, который был большого мнения о себе, поэтому стремился получить шестой разряд, но по штатному расписанию свободных мест этого разряда у нас  не было. Виктор вошел в доверие к Владимиру Стрельцу, с которым частенько выпивали, узнал от него много такого, чего не следовало знать другим людям. После этого Бродников стал шантажировать Стрельца с той целью, чтобы тому сняли шестой разряд, требуя от него квартиру, иначе все его тайны будут раскрыты и его уволят, а он займёт его место. Я в их выпивках участия не принимал, поэтому меня он не трогал. Бродников был человеком страшным. О нём можно говорить много, но не буду переливать из «пустого в порожнее». Не знаю, как ему удалось, но однажды в газете «Правда» появилась статья о пуске Братского Лесопромышленного комплекса и рядом, с высказыванием Косыгина, было напечатано мнение Бродникова. Кончилось это тем, что Бродников уволился и уехал в Полтаву.

***

Мастером в лаборатории «Пирометрия» был участник Великой Отечественной войны Виктор Гаврилович Кирпичников. Он, как человек, был хитрый и непорядочный. Получив на лабораторию спирт, закрывал себе в сейф и  никому его не давал, но при этом частенько сам бывал под градусом. В аппаратуре не разбирался, но за всеми присматривал, как сова, и «руководил» людьми  по своему вразумлению.

Не знаю почему, но он был не справедлив ко мне. Некоторое время старался этого не замечать потому, что стремился досконально познать новую для меня профессию и достичь в ней полного совершенства, а не бороться за первые места в Соцсоревнованиях.

Некоторых электрослесарей он пригревал под своим крылом и делал им свои поблажки, которые заключались в том, что на ремонт прибора одной и той же сложности и категории, он отпускал им времени больше, чем другим специалистам с одинаковыми разрядами. Короче говоря, он действовал на своё усмотрение, а не по правилам.

Такое самоопределение работы приводило к тому, что один человек одного и того же разряда делал приборов в несколько раз больше, а место в соцсоревновании занимал ниже.