ВЕХИ И ВЁРСТЫ. Глава 215. Безрассудная любовь. Коллектив и новые товарищи. О родителях Раисы
К Раисе решил больше не ходить. Как сыч, несколько дней отсиживался дома, мысленно находясь рядом с Эммой. На четвёртый, или пятый день, неожиданно ко мне мама пришла Раиса Усова, увидев меня в подавленном состоянии, нарочито грубым голосом сказала: «Почто ты сегодня такой хмурый в то время, когда надо держать хвост пистолетом?».
После этих слов Рая подошла ко мне, обняла меня за шею своими нежными, горячими руками, наши взгляды встретились, а губы застыли в обжигающем поцелуе. С этого момента наша дружба переросла в страстную любовь.
В начале сентября 1951-го года устроился на работу учеником токаря в колёсный цех в Михайло-Чесноковский вагоноремонтный завод.
Меня прикрепили к наставнику Виктору Левченко, который работал одновременно на трёх осеобрабатывающих станках. Эти станки были взаимосвязанные между собой потому, что на них изготавливались оси для колёсных пар товарных вагонов.
Станки были иностранной фирмы. При помощи подъёмника «тэмфер» ставилась болванка на первый осеобрезающий станок. Там она с торцов обрезалась по трём стандартам и засверливалась по центрам.
Это делалось для того, чтобы при дальнейшей обработке ось зажималась и обрабатывалась в центрах. С первого станка тем же «тэмфером» засверленная по центрам болванка переносилась на второй станок, который назывался обдирочным. На этом станке производилась грубая обработка будущей колёсной оси. Третий станок был чистовым. На нём в центрах, точно по микрометру производилась проточка шейки колёсной оси и головок, на которые в последующих операциях прессовались диски колёс.
Работа на этих, общей целью взаимосвязанных станках, была операционной и несложной, поэтому я быстро её освоил. В цехе работало много ребят моего возраста, поэтому в новом коллективе я быстро прижился.
Лёня Клопов, Василий Лапшин, Володя Моисеев и Володя Ермолаев сразу стали моими закадычными друзьями. Начальником цеха был Фёдор Решетников, мастером ОТКа Володя Иванов, мастером цеха Павел Дмитриевич Мельников. Я записался в школу рабочей молодёжи и снова стал изучать знакомую мне программу восьмого класса.
Наша дружба с Раисой была чисто романтической. При встречах мы обнимались, целовались и мечтали о будущем. Ей было тринадцать лет, а мне шестнадцать.
Раиса сказала мне о том, что её маму зовут Марией Владимировной и она из цыганского рода. Родной отец Раи был моряком и погиб на фронте. Раньше её фамилия была Будникова, а отчество Михайловна. Настоящий муж матери ей не родной, но он её удочерил, поэтому сейчас она Усова с отчеством Даниловна. Раньше они жили на станции Среднебелая. Эта станция находится недалеко от города Благовещенск. Сейчас отчим является начальником пересыльной тюрьмы.
У Раисы было три младших брата – Борис, Сергей и Александр. Мария Владимировна часто отправляла Раису на улицу Больничную за молоком для ребятишек и Рая всегда забегала «попутно» ко мне на пару минут. Она училась в шестом классе школы номер двенадцать. Эта была та самая школа, в которой когда-то учился и я.
Теперь после ночной смены возвращался домой не по прямой, а через Суражевку, делая громадный обход только для того, чтобы встретиться с любимой.
Дружба – дружбой, а естественные потребности иногда давали о себе знать. Однажды попытался склонить Раису к половому акту, но она оборвала меня на полуслове: «Мы будем встречаться, обниматься, целоваться, но никогда не заставляй делать меня того, что противно моей душе».
Она взяла с меня клятву о неразглашении страшной тайны и рассказала мне о себе такое, от чего волосы у меня на голове встали дыбом.
«Раньше мы жили на станции Среднебелая, где отчим работал начальником тюрьмы. Когда мне исполнилось десять лет, он изнасиловал меня. Эта тайна должна оставаться между нами, ты об этом никому не говори. Ненавижу отчима и не хочу ни с кем вступать в интимные связи. Если ты попытаешься это сделать, мы с тобой расстанемся навсегда».
Услышав такое из уст ребёнка, мне стало жалко Раису. Обнял её, успокоил, пообещал всё сохранить в глубокой тайне и больше к этому вопросу не возвращаться и со своим желанием не приставать.
Когда Мария Владимировна, узнала о наших встречах, стала запрещать дочери встречаться со мной. Попросил у Раисы разрешение на открытый, честный разговор с её матерью, но она не соглашалась.
Тогда нарушил данную ей клятву. Однажды пришел к Марии Владимировне и сказал: «Мария Владимировна, хочу с вами поговорить откровенно с глазу на глаз. Вы не против этого?»
Она согласилась. Сказал ей прямо в глаза: «Мария Владимировна, знаю про то, что ваш муж изнасиловал Раю в то время, когда ей было всего десять лет. Клянусь вам, что наша дружба с Раисой будет чистой. Не трону её потому, что люблю! Как вы могли допустить такое и почему держитесь за такого изверга?».
Мария Владимировна сказала: «Не подала в суд на этого негодяя потому, что милиция и МВД между собой повязаны одной верёвкой, которую мне не разорвать. Кроме Раисы у меня на руках ещё трое маленьких детей, их надо кормить и растить. Куда с ними пойду?».
Что творил этот изверг в застенках лагерей, которыми он «управлял», можно только догадываться. Отчим Раисы в прошлом был боевым офицером. За храбрость на войне с японцами был награждён именным пистолетом «ТТ». Этот пистолет я держал в своих руках и видел на нём дарственную надпись.
Рая показывала мне не только пистолет, но и книгу, в которой писалось об её отчиме. Лицо майора Усова было монгольского типа, с острым, колющим взглядом.
Этот палач распоряжался судьбами людей по своему усмотрению. Мне трудно его представить в роли хозяина лагеря, где он был сам себе прокурором судьёй и палачом.
