Телеграмм-канал "ЗАПИСКИ ДЕДА ВИТИ". Глава 122

Утром встретился в кухне с хозяйкой. Разговорились. Потом я спрашиваю: "Бабушка, а кто живет в этой левой комнате?"

Отвечает: "Какой-то большой начальник. Бывший летчик. Хороший человек. Только бабник - каждую ночь новую бабу приводит!"

Вот это думаю, да! Пока я в поездке, начнет еще за моей Асенькой ухаживать! Нет, надо поставить его на место.

Днем сходил в депо, сдал отпускное свидетельство, записал у нарядчика бригадовой новый адрес и в какое окно стучать вызывальщику.  

Вечером вызвали в поездку. Ася была на дежурстве. Собрал свою шарманку, выхожу из дома. В это время к воротам подкатывает газик. Из него выходит представительный мужчина лет 35-37, одет в  полувоенную форму партийных работников того времени.

Встретились мы с ним в калитке. Я иду напролом и не даю ему дороги. Посмотрел он на меня, на мою шарманку и видно бабка говорила ему, что будет сосед машинист и поняв, что новый сосед это я, представляется: “Секретарь райкома, Елькин!”  

А меня такое зло взяло, ах ты думаю, проститутка, бабник, да еще и чванливый пес, и говорю: "А мне на это в высшей степени насрать! Машинист паровоза Спригуль!"

Не знаю что еще сказать:)

Он так и остался стоять у калитки...

...

В “брехаловке” меня ждала старая бригада. Ребята соскучились по мне и я, признаться, тоже соскучился по ребятам. Им без меня было плохо - Вася работал на подмене (то больного, то отпускника), а Шура - дежурным кочегаром в депо.  

И рейсы начались. И дни побежали, как километровые столбы.

С Асей виделись редко. Ее назначили механиком телеграфа, но работала она по прежнему, по сменам.

Лето пролетело незаметно, быстро. Осенью всем комсомолом Узла, во главе с секретарем Ольгой Мартыновой ездили на уборочную в подшефный колхоз, расположенный в тайге в 10-ти километрах от станции Худоеланская.

Пробыли неделю. Копали картошку, убирали капусту, а наша деповская бригада работала на паровой молотилке. Молотили хлеб.

Перед началом зимних перевозок, на паровозах пассажирского парка была отменена "турная езда", а на паровозах товарного парка отменена "обезличка". Наконец-то! Стали получать паровозы в своё постоянное "владение". И надо же так случиться, что паровоз, у которого я стал постоянным "хозяином" был декапод Еф-174. Тот, на котором я в свой первый рейс вел воинский состав... Но это уже  был не тот “Ефимка”, не та разбитая телега, а прошедший заводской ремонт паровоз. И выглядел он сейчас очень грозно. На этом грозном мы и выехали во вторую суровую сибирскую зиму.

Очень грозный

Работали весело, с огоньком, и даже отважились вызвать на соцсоревнование бригаду Никифора Карпыча, чему он был доволен и вызов принял с радостью.

Но нам, конечно, до него было очень далеко.

На фасаде депо по прежнему висел плакат: ”Берите пример с бригады ст. машиниста Ларина..."

Мы тоже в грязь лицом не ударили. Была и у нас экономия топлива и смазочных материалов и поезда водили по графику, но было одно “ЧП” - порвал состав. Было это так.

Вёл тяжеловес в Тайшет. Преодолели Укский перевал и с шиком влетели на ст. Камышет. Состав остановил, проехав водозаборную колонку метров на 20. Нужно было брать воду. Шура залез на тендер, чтобы вставить рукав гидранта в люк тендера, когда я подъеду к колонке. Я стал сдавать состав назад. Когда гидрант поравнялся с люком: тендерам Шура крикнул: "Хорош!" Я резко затормозил (как на пассажирском, где все вагоны тормозные), а вагоны катились по инерции назад и движение их усиливала ещё сила разжатия буферных пружин. Получился рывок, который я и не заметил. Слез с паровоза, стал осматривать машину. Подходит смазчик и говорит: ”Механик, состав порвал!" "Где?" “Пятнадцатый вагон от хвоста!" Оставив Шуру на паровозе, с Васей и смазчиком побежали к месту обрыва. Порван был крюк. Растянул состав в месте разрыва метров.на 10, вытащили из вагона порванный крюк, взяли крюк с хвостового вагона (на счастье, аварийный вагон тоже был с тормозной площадкой и крюки были одинаковой длины) поставили его на место порванного, а рваный воткнули в хвостовой вагон и ЧП было ликвидировано. Поезд не задержали. Работали вчетвером (два смазчика и я с Васей). Мороз был градусов 45, но мы были мокрые от пота.

Упряжной крюк

Никифор Карпыч учил: “При "ЧП" - умей отписаться!” Школа не прошла даром. Поднял с земли оторвавшийся кусок крюка, стал внимательно изучать. Смотрю - старая трещина! И по площади разрыва - старый разрыв около 20%.

Написал объяснительную.Приложил вещественное доказательство. Главный кондуктор завизировал, что задержки поезда по вине обрыва не было.

Потом спецкомиссия по безопасности движения рассмотрела мой случай. Был "оправдан" и никакого наказания не понёс. Но "пятно", как говорил Василий Иванович Чапаев - осталось!