ВЕХИ И ВЁРСТЫ. Глава 391. Виктор Светликов. Миссюрис, Очкасова, Захарова. Чендолеев и Певнев
Под Новый, одна тысяча девятьсот семьдесят пятый год, проездом из тюрьмы города Тахтамыгда в город Усть-Илимск проездом на поселение заехал к нам брат моей жены Виктор. Тот самый Виктор, который на автобусной остановке ножом в живот ударил свою жену Алю, за это отбывал срок в тюрьме пгт Тахтамыгда. Он был не один, а с незнакомой нам дамой.
Новый год мы встречали с ними у нас. Потом выяснилось, что Виктор ехал с попутчицей в купированном вагоне, ночью её изнасиловал, но пообещал на ней жениться. Она согласилась, поэтому они приехали к нам вдвоём. Жить он с ней не стал, а вскоре из Усть-Илимска перебрался на Сахалин и там женился на другой женщине.
***
Сушильный цех по производству не был вредным цехом, как отбельный и варочный цеха, поэтому к нам всегда наталкивали много несовершеннолетней молодёжи, которая не поступила в институты. Теперь до следующего года ей надо было где-то «прокантоваться». Таких подростков у нас набиралось до десяти человек.
Миша Миссюрис, сразу сказал мне: «Василий Иванович, КИПиА меня не интересует, так-как на следующий год я буду снова поступать в медицинский институт». Ещё он сказал мне о том, что хорошо рисует и может заниматься стенной газетой, редактором которой был я. Мишу я уважал за его честность.
По моей просьбе, на свою голову, была принята на работу учеником электрослесаря дочь директора книжного магазина и хорошей моей знакомой Анастасии Сергеевной, Наталья. Вскоре оказалась, что эта девочка относится к числу бесшабашной молодёжи, которая очень острая на язык и тугая на подъём, работой и профессией она не интересуется. Наталья часто собирала вокруг себя толпу молодёжи и устраивала с ней шутливые посиделки.
Начальник сушильного цеха, Владимир Михайлович Олонцев, иногда заглядывал к нам в мастерскую. Молодёжи он ничего не говорил. Вызывая в кабинет, отчитывал меня: «Василий Иванович, вашей молодёжи нечего делать? Дайте всем в руки по мётле, пусть не болтаются без дела, а убирают территорию завода». Когда я вручал бездельникам мётлы и лопаты, на меня сыпались обиды: «Начальник цеха заходил и ничего нам не говорил, а вы придираетесь». В глазах молодёжи я, таким образом, оказывался извергом.
Из девчонок, кроме Очкасовой Натальи, у нас были: Вера Захаренко и Наталья Бабкина. Бабкина была девочкой послушной, а Вера Захаренко настоящей стервой. Все мои указания или просьбы, Вера выполняла с большой неохотой или игнорировала вообще.
Однажды на заводе намечалась комиссия из Парткома. Начальник сушильного цеха Олонцев вызвал меня в кабинет и приказал на доске соцсоревнования отметить все показатели. Сделать это поручил Вере Захаренко, выдав ей все данные. В этот день планёрка затянулась и началась где-то к обеду, потому что по цеху ходила комиссия.
Первое, что сказал Олонцев на планёрке - был крик в мой адрес: «Василий Иванович, почему на доске соцсоревнования до сих пор ничего не отмечено»? Стал возражать, что такого не может быть! С самого утра приказал Вере Захаренко заполнить доску показателей Социалистического соревнования, на что Олонцев поднялся с места и направился к выходу, жестом руки пригласил меня следовать за ним.
По дороге к злосчастной доске, он говорил: «Сейчас я натыкаю тебя мордой в эту доску так, как комиссия тыкала меня». Когда мы подошли к доске, та оказалась пустой. После планёрки я зашел в мастерскую и стал ругать Веру, которая сидела в непристойной позе, рассказывала байки в кругу молодёжи и спокойно курила сигарету. Стал ругаться так, как меня отчитывал Олонцев. Вера, вместо того, чтобы извиниться и идти исправлять свой промах, «спустила на меня такого «Полкана», который готов был разорвать меня на куски. Молодёжь, поддерживая её, смеялась, а я стоял и моргал глазами.
***
Не лучше Веры Захаренко был Владимир Чендолеев, который во время ответственной работы часто, в порядке шуток, прятал подручный инструмент или устраивал такое шоу, которое не лезло ни в какие ворота.
Однажды с ним в паре работал ученик. Работать предстояло с лестницы, потому что датчики расходомеров находились на трубопроводах, которые проходили на высоте. Чендолеев работать с лестницы направил парня, предварительно проинструктируя его так: «Чтобы не слететь с лестницы, ты поясом пристегнись к ней». Тот выполнял указание Чендолеева и пристёгивался не к горизонтально проходившей трубе или чему-либо другому, а к той лестнице, с которой работал. Чендолеев начинал трясти эту лестницу, как бы проверяя надёжность крепления.
Однажды лестница с подростком упала, и тот сильно ударился об бетонный пол, так-как не мог отделиться от лестницы и упал вместе с ней. Хорошо, что всё обошлось благополучно, а то спрос был бы с меня, а не с Чендолеева.
Володя Чендолеев по национальности наполовину киргиз и имел первый разряд по боксу. Однажды вечером он в паршивом настроении шел домой. По дороге, навстречу ему шел мужчина, который попросил у него прикурить. Володя вместо спички профессиональным ударом боксёра послал его в нокаут. Был суд, на котором я выступал общественным защитником. Просил у суда: «Не лишайте Чендолеева свободы, хочу взять его на поруки». Володя получил условный срок сроком на три года. Вечером он пришел ко мне домой с бутылкой «Шампанского», стал каяться в своих грехах и благодарить меня за то, что взял его на поруки.
Он попросил у меня совета: «Василий Иванович, чтобы мне не сорваться, что надо делать?» Сказал ему так: «Чтобы у тебя не оставалось свободного времени на подобные выходки, нужно заняться полезным делом. Договорюсь с директором техникума Николаем Васильевичем Пернаем о том, чтобы тебя взяли в техникум без экзаменов. Там всё будет зависеть от твоего желания встать на праведный путь. Учись, солдат, офицером станешь!»
Володя согласился со мной. Всё получилось так, как задумал я. Николай Васильевич выслушал меня и без экзаменов зачислил Чендолеева в техникум, предупредив его и меня о том, что экзамен будет произведён во время занятий. Забегая вперёд, скажу одно – Володя окончил техникум и в городе Братск работал на инженерных должностях, зарекомендовав себя, как хороший организатор и руководитель.
***
После окончания института в сушильный цех взяли на практику молодого инженера Владимира Певнева, которого прикрепили ко мне с тем, чтобы я передал ему свой опыт работы, потому что его готовят на высокий пост, поэтому он обязан хорошо знать производство.
Певнев понравился мне тем, что был честным и не гордым человеком. Он откровенно признался мне, что КИПиА не знает, поэтому будет, как губка, впитывать всё то, чему буду его учить. Володя сказал мне о том, что его отец работает хирургом в Братске...
