Тарасов Ю.А.: "Артём на заре своей истории": Глава 15. Крестьяне и рынок. Часть 3
ЧАСТЬ 3. ТОВАРНОЕ ЗЕМЛЕДЕЛИЕ
Было ли земледелие здешних крестьян товарным, то есть ориентированным на продажу большей части продуктов своего труда? В полном смысле этого слова, конечно, нет.
И всё-таки есть основания считать, что в последнем десятилетии, предшествовавшем Октябрьскому перевороту, в приморской деревне уже зародились и получили некоторое развитие многие элементы такого способа ведения хозяйства, обещавшие в недалеком будущем полностью изменить облик местного земледелия. Особенно это было характерно для «южной подгородней зоны», куда входили и наши села. Что же это были за элементы?
Во-первых, зарождается производство на продажу продуктов огородничества, в основном картофеля и капусты. Пионерами этого дела выступили некоторые хозяйства села Углового. Если в 1906 году здесь было посажено 1270 пудов картофеля (РГИА ДВ Ф.702. Оп.3. Д.302. Л.323), то через два года — уже 1600 пудов (РГИА ДВ Ф.702, Оп.5. Д.205. Л.504). Продано было в 1910 году 950 пудов картофеля и 145 пудов капусты, площади посевов которой тоже быстро росли.
Кролевчане того и другого сеяли значительно больше, но из-за отсутствия поблизости хорошего рынка сбыта сумели продать в том же году лишь 172 пуда картофеля и 30 пудов капусты (Меньшиков А. Материалы... Т.1. С.436). Первопоселенцы Кневичей картофель сажали мало видимо, потому, что для недавних выходцев из степной Украины он тогда еще особой роли в рационе питания не играл.
Другим свидетельством зарождения торгового земледелия можно считать начало выращивания на продажу овса и кормовых растений. В этом отношении Угловое также сильно опережало другие селения нашего района. Если еще в 1908 году количество десятин посевов овса в расчете на одну голову рабочего скота не выходило за пределы обычной для натурального хозяйства нормы, а его продажа производилась эпизодически, только соседям и случайным проезжим (РГИА ДВ Ф.702. Оп.5. Д.205. Л.475), то уже в 1910 году указанная норма была превышена в два с половиной раза, а общее количество проданного зерна кормовых хлебов достигло 830 пудов (Меньшиков А. Материалы... Т.1. С.436).
То, что этот факт не был случайностью, доказывает целенаправленное увеличение процентного соотношения посевов овса ко всему посевному клину. Если в 1906 году оно составляло 26 % (РГИА ДВ Ф.702. Оп.3. Д.302. Л.323), а в 1908 году - 38 % (РГИА ДВ Ф.702. Оп.5. Д.205. Л.475), то в 1910 году — уже 46% (Меньшиков А. Материалы... Т.1. С.432), то есть почти половину всех посевных площадей (В среднем по Никольск-Уссурийскому уезду в 1909 году было засеяно овсом 36,6 % всей площади посевов. (Данные экономического положения крестьянского населения Приморской области в 1909 г. С. 47)).
В отличие от Углового, в Кневичах его тогда не только не производили на продажу, но даже закупали овес в других деревнях, чаще всего в корейской деревне Андреевке (Дальний Восток: маршруты и описание путей Приморской области (Приложение ко 2-му тому). С.498). Причина, видимо, в том, что кневичане в данный период времени увлекались разведением лошадей, которых у них было в 1,5 раза больше, чем в Угловом (Меньшиков А. Материалы... Т.2. С.92).
То же касается и Кролевца, однако там имелся другой товарный продукт — рожь. Правда, после возникновения поблизости «конкурента» - Суражевки, населенной в основном выходцами из традиционно «ржаных» северных районов Черниговщины, посевы ржи в Кролевце стали падать и, соответственно, увеличились посевы пшеницы (В 1906 году в Кролевце было посеяно 82 десятины ржи (РГИА ДВ Ф. 702. Оп.3. Д.302. J1.323), а в 1910 г. — 26,5 десятин (Меньшиков А. Материалы... Т.1. С.432). Посевы пшеницы же составили, соответственно, 29 (РГИА ДВ Ф. 702. Оп.3. Д.302. Л.323) и 86,5десятин (Меньшиков А. Материалы... Т. 1. С.432)). В результате, в 1910 году там было продано всего-навсего 20 пудов ржи и 30 пудов пшеницы (Там же. Т.1. С.436), что, конечно же, слишком мало для того, чтобы считать эти продукты товаром.
Однако уже в следующие годы, с появлением в этом районе шахт и промышленных предприятий, товарность земледелия во всех указанных деревнях должна была, безусловно, резко повыситься, но такими же подробными статистическими данными за этот период, как за 1910 год, мы, к сожалению, пока не располагаем.
Какова же была технология, тогдашнего земледелия? Основным орудием приморского землепашца в описываемую эпоху стал железный плуг фирм Гена или Сакка (Переселенческое и крестьянское дело в Южно-Уссурийском крае. Отчет о командировке чиновника особых поручений переселенческого управления А.А. Риттиха (с приложениями). — С.-Петербург, 1899. С.42) (Это стальной плуг Ивана И.Гена марки Н.Р.Ж. и плуг Я.Гена Одесской фабрики, а также стальные плуги Сакка марки Д.7.М. и Д10.М (Переселенческое и крестьянское дело в Южно-Уссурийском крае. Отчёт о командировке чиновника особых поручений переселенческого управления А.А.Риттиха (с приложениями). – СПб, 1899. С.42-43)). Обеспеченность ими крестьян была достаточно велика. Практически каждая семья, постоянно занимающаяся пашенным земледелием, владела, как минимум, одним из таких плугов, Те же, кто не имел плуга, брали его взаймы у соседей или просто нанимали их самих на пахоту (Вспашка на инвентаре работника оценивалась в 5 рублей (Обзор 1915 года в сельскохозяйственном отношении. 1916. С.141)).
В зависимости от состояния почвы, использовалось разное количество лошадей. На участках села Кневичи, где преобладали низинные, болотные и полуболотные почвы, для вспашки уже разработанных полей впрягали в плуг четырех лошадей, а для подъёма «нови» - не менее шести (Меньшиков А. Материалы... Т.4. С.419). В районах Углового и Кролевцов, где полуболотные почвы пологих склонов предгорий сочетались с подзолистыми (Советское Приморье. 1925. №5. С.43), земля была более «легкой» и требовала для вспашки нови усилий только четырех лошадей, а на мягкой земле обходились двумя (Меньшиков А. Материалы... Т.4. С.425).
Одним плугом Гена можно было вспахать за день 0,3 десятины нови, 0,4 десятины залежи и 0,5 десятин мягкой земли (Там же. Т.4. С.419). Поскольку большинство крестьян в наших местах сеяли не более 5 десятин земли, то пахота отнимала у местного крестьянина не более 10 — 15 весенних дней. Вспашка под пшеницу начиналась, как правило, во 2-й половине апреля (В бассейне реки Батальянза пахать в 1916 году начали даже 9 апреля, а сеять – 11 апреля (Сводка лесофенических наблюдений за 1916 г. // Приморский хозяин. 1917. № 5-8. С. 52), а под картошку — в начале мая, под овес — ближе к середине этого месяца (Обзор 1915 года в сельскохозяйственном отношении. 1916.С.31 51 - Советское Приморье. 1925. №5. С.43) (все даты даны по старому стилю).
Земля была тогда достаточно урожайной. Гумусовый слой в низинах достигал 35 и более сантиметров, а на увалах — до 22 сантиметров (РГИА ДВ Ф.702. Оп.3. Д.302. Л.332). С одной десятины, без всяких удобрений, при обычном среднем урожае можно было собрать 50 — 70 пудов овса, пшеницы и ржи (Для сравнения, в Черниговской губернии европейской России в 1901-1908 годах урожаи яровой пшеницы составляли в среднем от 39 до 52 пудов с десятины, а овса – 42-54 пуда (Данные экономического положения… С.47)), 40 — 60 пудов гречихи, 300 — 500 пудов картофеля (Отчет о деятельности Приморского лесного общества. // Приморский хозяин, № 9 — 10. С. 1). Больших неурожаев не было. Иногда сельхозработы срывали затяжные дожди и наводнения. Порой, вода сносила уже убранные хлеба (В 1902 году в Кролевце было снесено наводнением 23600 снопов хлеба (боле 2 тыс. пуд. зерна), 30,5 десятин огородов и 94 стога сена. В Кневичах, соответственно, - 25980, 37,5 и 60 (РГИА ДВ Ф.1. Оп.4. Д.2173. Л.8)).
В первые годы посевы переселенцев часто страдали от грибка, вызывавшего явления так называемого «пьяного хлеба». «Пьяными» могли статьи овес, и пшеница, и рожь. Пораженный грибком хлеб совершенно не годился в пищу ни людям, ни скоту (Меньшиков А. Материалы... Т.4. С.419). Именно из-за пьяного хлеба многие семьи первопоселенцев вынуждены были покинуть наши места и перебраться в районы, где это явление не имело большого распространения (В 1907 году 13 семей уехали из с.Углового (РГИА ДВ Ф.702. Оп.5. Д.205. Л.475). В начале 20-го века около 10 семей выехали из с.Кролевец и 5 семей из Кневичей (Меньшиков А. Материалы… С.419-428). Оставшиеся приспособились к местным условиям. Зерно для посева они уже в очищенном виде покупали в других деревнях, в Шкотово или во Владивостоке (Там же. Т. 1. С.308).
При севе никакими особыми приспособлениями не пользовались, лишь в Кневичах сеялка имелась в одном из хозяйств (Там же. Т. 1. С.432). Сеяли не только привычные овес, рожь, пшеницу, лен, коноплю, ячмень, горох, просо и кукурузу, но и некоторые местные культуры, такие, например, как чумиза {китайское просо), китайские бобы (вероятно - соя) (По сведениям А,А,Риттиха, крестьяне в долине Цимухэ уже к 1898 году переняли от манз культуру китайских бобов и чередовали их с посевами хлебных культур через каждые 4-5 лет, веря, что в этом случае почва никогда не истощится (Переселенческое и крестьянское дело… С.44)), пайза, а позднее — рис («Китайские бобы» сеяли в Угловом уже в 1908 году (РГИА ДВ Ф.702. Оп.5. Д.205. Л.475), а возможно и раньше. Рис, по официальным сведениям, стали сеять в Приморье в 1917 году (Советское Приморье. 1025. № 5. С.104).
Урожай убирали вручную, с помощью серпа и косы. Жаток не было (Там же. Т. 1. С.308), да и зачем они на одной — двух десятинах посевов хлебов. Большинство крестьян обходились в жатву своими силами. Некоторые нанимали корейцев или китайцев, охотно подряжавшихся на сельскохозяйственные работы в русских деревнях (Там же. Т. 1. С.193). (См. Приложение 5) Платили здесь достаточно хорошо, причем на хозяйских харчах. В месяц выходило до 15 рублей, а сдельно: 8 — 10 рублей за уборку десятины (Обзор 1915 года... С. 153).
Жатва начиналась в июле, с уборки льна. Затем следовали различные хлеба, потом кукуруза, картофель, конопля, а начиная с 1 октября, и капуста (Там же. С.70-77). Рожь и пшеницу, по общему для всех славянских народов обычаю, жали серпами. Остальные хлеба, горох, коноплю — косой (Зеленин Д.К. Восточно-славянская этнография. М., 1991. С.65). Впрочем, уже здесь, в Приморье, серп понемногу начинал вытесняться косой (Обзор 1915 года... С. 156).
Собранный в снопы урожай хлебов собирался на поле в копы, которые затем вывозили на ток и укладывали на хранение в скирды. Ток являлся частью гумна, которое устраивалось либо непосредственно на усадьбе, если посевы были рядом, либо в поле, среди заимочных земель, если на них растили хлеба (Там же. Т. 1. С.308). Молотили первоначально цепами, но уже в 1910 году статистика зафиксировала в Кневичах 2 конных и 4 ручных молотилки (Меньшиков А. Материалы... Т.З. С.64), которые, вероятно, появились здесь еще раньше (после 1902 года).
К середине 20-х годов молотилки были и у кролевчан, причем не одна (Воспоминания Ф.Ф. Гавриленко)). Что же касается веялок, то они имелись в каждом из названных сел уже в 1902 году (в Кневичах - даже две) (РГИА ДВ Ф.1. Оп.4. Д.2173.Л.8). К 1910 году их общее число увеличивается ровно в три раза (В с.Угловом – 4, в с.Кневичи – 5, в Кролевце – 3 (Меньшиков А. Материалы… Т.1. С.308). Вряд ли этот рост остановился и в дальнейшем, вплоть до начала 1-й Мировой войны. Впрочем, подавляющему большинству здешних крестьян для провеивания зерна хватало обычной деревянной лопаты и встречного ветерка.
Наряду с уборкой посевов не меньших, а, пожалуй, больших крестьянских забот требовало кошение трав. По своим размерам покосы здесь намного превосходили площади распаханной земли (Средняя площадь пашни составляла в 1910 году 3,2 десятины на семью, а сенокоса – 9,8 дес. (Меньшиков А. Материалы… Т.1. С.432); при том что немалая часть пашни сдавалась китайцам и корейцам в аренду. Впрочем, по мере увеличения посевов, эта разница постепенно сокращалась.
Несмотря на значительные размеры покосов, сенокосилками здесь тогда не пользовались. На период сенокоса китайцев и корейцев нанимали у нас почти все хозяйства крестьян. (См. Приложение 8) Оплата была примерно такой же, как и на жатве: в среднем - 9 рублей за десятину. При помесячной оплате русский труд ценился дороже (В 1915 г. – русский получал 20,2 рубля, кореец – 16 рублей, китаец – 15 рублей (Обзор 1915 года… С.141). Уборка сена начиналась в середине июля и заканчивалась в середине сентября (Обзор 1915 года... С.60).
Урожайность трав в наших краях колебалась от 70 до 150 пудов с десятины (РГИА ДВ Ф.702. Оп.5. Д.205. Л.571). Если умножить данные цифры на указанную выше среднюю величину покосов одного хозяйства, то получим объем скошенного за сезон сена в количестве 686 - 1470 пудов. Пуд сена стоил на Владивостокском рынке 30 копеек (Обзор 1915 года... С.179). Следовательно, крестьянин теоретически мог заработать на нем почти 206 — 441 рублей. Реально же, с учетом корма скоту, он продавал, в среднем, 192,4 пуда (Приморская область в сельскохозяйственном отношении (очерк по материалам основного статистического обследо¬вания сельского населения Приморской области). — Владивосток, 1913. С.20), что составляет около 58 рублей чистого дохода.
Помимо сенокошения и товарного пашенного земледелия, немалый доход приносила крестьянам и сдача в аренду земли (В 1910 году угловцы земли не сдавали, а в Кневичах это делали не менее 50 семей, в Кролевце – 66. В обоих сёлах корейцы арендовали 435 десятин, а китайцы – 34 (Меньшиков А. Материалы… Т.1. С.434-436). Её объемы непрерывно росли по мере уменьшения количества незанятых или неиспользуемых земель. С не меньшей быстротой увеличивалась и стоимость аренды, которая, к тому же, была не одинаковой для представите¬лей русского, корейского и китайского населения Приморья (В 1910-1911 гг. русские платили 4 руб. за десятину, корейцы – 10 руб. 17 коп., китайцы – 11 руб. 79 коп. (Приморская область в сельскохозяйственном отношении… С.32). В 1915 г. Русские платили 12 руб., корейцы – 15, и китайцы – 17 руб. 50 коп. (Обзор 1915 года… С.134). Аренда сенокосов обходилась значительно дешевле (3,8 руб. в 1915 г.) (Обзор 1915 года... С.134).
Система полеводства оставалась исключительно экстенсивной, без севооборота и удобрений. Первое время преобладал перелог, когда после нескольких лет обработки землю оставляли под залежь и переходили на другой участок (Приморская область в сельскохозяйственном отношении... С.34).
Такой способ хозяйствования нельзя считать признаком отсталости русского земледелия вообще. Он характерен для любого района мира или страны, где количество свободной, годной для пахоты земли значительно превышает возможности населения обработать её всю. Те же способы земледелия господствовали сначала и в Северной Америке, и в степях юга России, во время их освоения в конце XVIII — 1-й пол. XIX вв. Какого-либо определенного порядка посевов при такого рода ведении хозяйства не существует. Одни и те же культуры на одном месте сеют беспрерывно по много лет, до полного истощения земли.
Наши крестьяне, в этом отношении, выглядели даже более цивилизованно. По мере истощения земли под пшеницей они засевали участок овсом, а в случае появления большого количества сорных трав — гречихой (Переселенческое и крестьянское дело... С.42). Таким образом, намечалось некоторое подобие севооборота. Угловцы, например, засеивали землю пшеницей только два года подряд. Затем 3 — 4 года сеяли на этом месте овес, а потом — гречиху (Меньшиков А. Материалы... Т.4. С.425). В Кневичах до 1910 года господствовал перелог, который уже в то время привел к некоторому падению урожайности полей (Тамже.Т.4. С.419).
К концу 1-го десятилетия прошлого века запасы пригодной для обработки целины в нашем районе повсеместно сократились до минимума. Переложная система полеводства полностью исчерпала себя. Но даже после этого правильный севооборот не смог прижиться в хозяйствах здешних крестьян. Сыграло свою роль не столько агрономическая безграмотность их, сколько второстепенное, подсобное значение земледелия, характерное для этих мест.
Положение начинает постепенно исправляться в лучших хозяйствах после подворного размежевания 1909 — 1912 гг. Участки перешли тогда в вечное пользование домохозяев, что, несомненно, увеличило их заинтересованность в повышении производительности своих полей. Однако через несколько лет все карты опять спутала революция, посеяв неуверенность и страх в умах наиболее культурных и зажиточных крестьян.
