ВЕХИ И ВЁРСТЫ. Глава 306. Встреча с Семёновой Эммой

Приехав в Хабаровск и, зайдя в здание крайкома ВЛКСМ, в коридоре, неожиданно нос к носу натыкаюсь на Семёнову Эмму, с которой когда-то учился и говорил в книге о ней ранее.

Мы сразу узнали друг друга и  обрадовались встрече. Она, как и прежде, первой протянула мне руку и сказала: «Василий, какими штормами тебя занесло к нам?»

Эмма оказалась инструктором крайкома ВЛКСМ. Рассказал ей о причине своего визита, а она спросила меня о личной жизни.  Рассказал ей о том, что женат и у меня растёт дочь, а также о том, что в этом году закончил десятый класс и готовлюсь в институт.

Она поздравила меня и с тем, и с другим, и далее, со свойственным ей спокойствием, сказала, что она незамужем, живёт с родителями по прежнему адресу. Мы долго говорили о деле, по которому я приехал. Эмма  пообещала во всём разобраться и мне помочь.

В конце нашей беседы она поинтересовалась: «Василий, где ты устроился на ночлег?». Я признался: «Пока нигде».

Немного подумав, она сказала: «Ничего не ищи. Переночуешь у нас дома. Мы с тобой, всё же, друзья? Нам надо о многом поговорить. К тому же, ты приехал в Хабаровск не по личным, а по комсомольским делам. У нас в кухне есть диван, на нём и переспишь. Согласен?» Стал говорить, что неудобно, её родители обо мне могут подумать плохо, но Эмма не стала слушать моих виляний, а сразу поставила точку над «i»: «Мы давно уже не дети, а взрослые люди, мои родители хорошо понимают, что я не способна на глупости.  Мне двадцать пять лет, и могу самостоятельно  решать свои проблемы».

Я не знал цену настоящей дружбе между мужчиной и  женщиной, а о любви между нами не могло быть и речи. У Эммы к тому времени было за плечами два высших образования - «Институт иностранных языков» и «Институт международных отношений», а у меня служба во флоте, десять классов образования и семья, которой очень дорожил.

Её родители встретили меня настороженно, но когда узнали, что я школьный товарищ дочери и родом из города Свободный, а также знаю не только их бабушку, но и многое о них самих, между нами установился хороший дружеский контакт.  Рассказал им о себе, о своей семье  и о тех проблемах, которые появились у меня.

Евдокия Александровна понимающе выслушала меня. Эммин папа, Иван Иванович, был начальником грузовой службы Дальневосточной железной дороги. До этого боялся начальников и считал их недосягаемыми, но Иван Иванович оказался очень простым, умным и хорошим человеком.

Вечером Эмма предложила мне пройтись по парку, стадиону, посмотреть Ласточкино гнездо, а по пути поговорить о комсомольской работе и о жизни.

Вспоминая прошлое, рассказал Эмме о  последней своей встрече с Галиной Смелянской. Эмма  некоторое время молчала, потом задумчиво произнесла: «Галина - красивая девочка, но, по моему мнению, немного пустая и ветреная. Давно её не видела. Человек с годами меняется. Возможно, что она сейчас изменилась? Сомневаюсь, но хотелось бы мне посмотреть на неё».

Сказал Эмме, что мне порой кажется, что люблю всех девочек планеты. Мне нравилась Аля Савина, Раиса Усова, ты, Эмма, Галя Смелянская, моя жена и многие другие. Слово «любовь» каждый человек понимают по-своему. Одни люди видят в любви голый секс, другие чувства. Для меня главное – мои дети и их воспитание.

Как я могу объяснить своё понимание в этом вопросе, если чётко знаю, что любовь - не урна, в которую можно плюнуть,  и не коврик, о который вытирают ноги. Любовь без взаимности - это не любовь, а любование. В моём понятии, любовь – не только секс, а чувство, плюс разум!

Задал ей не совсем тактичный вопрос: «Эмма, почему ты, такая умная и красивая девушка, ещё незамужем?» Эмма, нисколько не смутившись, ответила на мой вопрос так: «Ещё не встретила такого человека, с которым могла бы связать свою жизнь. Василий, я же всегда была требовательна к себе. Если у меня не получится личной жизни,  все свои годы жизни посвящу воспитанию подрастающего поколения, чем отдаваться человеку….». 

На этом слове она оборвала свой монолог, некоторое время мы шли молча. Каждый из нас был погружен в свои мысли. О чём думала Эмма, не знаю, но я всё же испытывал некоторую неловкость за свой нетактичный вопрос.

Что бы разрядить создавшуюся обстановку, говорю: «Эмма, я с детства пишу стихи. Хочешь, сейчас тебе прочту кое-что из них?» Она: «Какое совпадение! Мне тоже очень нравится поэзия. Прочти что-нибудь из своего репертуара, если это тебя не затруднит, а  я тебя охотно послушаю».

Не помню, что ей читал, но это были явно не философские творения. Выслушав меня, Эмма некоторое время шла молча, но немного погодя сказала: «У тебя простые стихи, а я люблю философский стиль, глубину мысли и чувства. Хочешь, тебе тоже кое-что прочту?» Сделав некоторую паузу, она спокойным, ровным голосом стала читать стихотворение  о снеге и о следе, оставленном на нём.

Не знаю автора этого стихотворения, но оно сильно потрясло меня своей глубиной. Закончив чтение, Эмма подняла на меня свой добрый, милый взгляд и спросила: «Ну, как? Здорово написано?» Я понял её, но это было сделано так тактично и деликатно, что мне стало стыдно за свои творения.

На прощание Эмма сказала: «Когда людям тяжело, они ищут помощь и сочувствие у других, но как им станет немного легче, сразу забывают обо всём. Надеюсь, ты меня не забудешь? Мне  непонятно, почему ты не написал мне ни одного письма с флота? Напугался? Долго ждала от тебя писем, но так и не дождалась, а жаль».

Что она хотела этим сказать, не знаю, но чувствую себя виноватым перед этим замечательным человеком.

Прости меня, Эмма! Я помню всё до мелочей, что в моей жизни было связанно с тобой.