ТАРАСОВ Ю.А.: Артём на заре своей истории. Глава 16. Сельскохозяйственные промыслы. Часть 2
Часть 2. Охота
Первым об охоте в наших местах рассказал в своей книге «Записки полярника» уроженец села Углового Никита Никифорович Лях.
Приведу лишь несколько наиболее красочных строчек этого рассказа: «За поскотиной сразу же начинались сопки и почти нетронутая тайга…. По утрам до села долетал рёв изюбрей, а дикие свиньи и козы выходили прямо к нашим огородам. В окрестностях водились пятнистые и северные олени, соболь, белка.
Километрах в пяти от Углового, за Соловейцевым ключом начиналась знаменитая Тигровая падь. Немудрено, что сельским хозяйством угловцы почти не занимались – оно здесь было невыгодно. Многие промышляли охотой…. Я все свободное время отдавал охоте. Сначала с отцом стрелял уток, фазанов, гусей, позднее с дядьями ходил на зверя, а то и один забирался с винтовкой в тайгу, в Тигровую падь.»
Не менее яркое описание здешнего таежного мира оставил и Борис Криволапов, в статье, напечатанной в газете Выбор 26 марта 1991 года: «В окрестностях сёл водилось много непуганой дичи. Фазаны, рябчики подлетали к самому человеческому жилью. Особенно много их было в пору сенокоса, когда свежая солома скирдовалась и манила разжиревших фазанов оставшимися от обмолота спелыми овсяными зернами. Не в диковинку было встретить на лесной тропе диких свиней, косуль, или даже изюбра. А пойманными в силки дикими козами нагружали телеги и живыми везли в села. По деревьям, как кошки шастали рыси. Из теплых медвежьих шкур шили жители себе и на продажу шапки…. Так было в начале века.»
Но это всё беллетристика, в принципе допускающая некоторые преувеличения. А вот что говорит по этому поводу дотошная сухая статистика 1909 года: «В селе Угловом было убито на охоте 8 коз и 2 кабана, в селе Кролевец – 10 оленей и 30 коз.» (Данные экономического положения… С.36) При чтении же статистических материалов 1910 года мы узнаем, что в Кролевце этим промыслом занималось 9 семей, а в Угловом - только одна (Меньшиков А. Материалы… Т.2. С.343). Тот, кто с самого начала читал эту главу уже догадался о ком, в последнем случае, идёт речь. Конечно, это семья Ляхов. В 1910 году они получили (официально) от названного промысла доход в размере 100 рублей (Там же).
Немало охотников имелось тогда и в Шевелёвке (10 семей) (Там же. Т.5. С.456). Документы донесли до нас упоминание только об одной семье этой деревни – отце и сыне Ермаковых – Матвее и Алексее (РГИА ДВ Ф.1. Оп.7. Д.1514. Л.197). Со слов старожилов известны также Ткаченко и Хатынец (Воспоминания Т.Н. Певчук. Архив Историко-краеведческого музея г.Артема (ИКМА)). В Кневичах охотников не было и это вполне объяснимо. В тех краях, откуда приехало подавляющее большинство его населения, крестьяне имели об этом промысле самое смутное представление. В Кролевце специалистами по части охоты считались братья Буренки (Воспоминания Ф.Ф. Гавриленко. Архив ИКМА) – выходцы из семьи старожилов деревни Майхэ. Фамилии других охотников неизвестны.
Основным орудием охоты крестьян были винтовки Бердана, выдававшиеся первым жителям новых деревень сразу после переселения, для защиты от зверей и хунхузов. Впрочем, имелось у некоторых и более современное оружие. По официальным данным, в 1911-1912 гг. на руках у русского населения Никольск – Уссурийского уезда, куда входила и Кневичанская волость, помимо 1369 берданок, числилось 860 револьверов, винчестеров и других нарезных стволов (РГИА ДВ Ф.1. Оп.7. Д.1229. Л.4).
Относительно небольшое количество охотников, при таком обилии оружия в деревнях, объясняется, по-видимому, не только отсутствием соответствующих навыков у большинства пребывающих сюда на жительство крестьян, но и значительным снижением численности диких животных как в результате их усиленного отстрела в предыдущие годы, так и в следствии быстрого сокращения площади лесов при параллельном расширении территории, охваченной сельскохозяйственной деятельностью поселенцев.
Надо сказать, что все охотники тех лет были великолепными стрелками. Майхинские Буренки, посещая Кролевец, иногда устраивали здесь показательные стрельбы для развлечения молодежи. Фёдор Фёдорович Гавриленко, со слов своего отца–первопоселенца рассказывает, что с нескольких десятков шагов они попадали в лежащую бутылку таким образом, что пуля, пройдя через горлышко, вышибала дно бутылки не задев ее стенок.
М. Пришвин, побывавший в наших краях в 1931 году, описал в своей книге другой случай, рассказанный ему одним из старожилов: Знаменитый местный охотник и браконьер Кочергин, приходя на какой-нибудь праздник, бывало, показывал цирковое представление: пулей, выпущенной из своей винтовки, разбивал стоящий на голове брата стакан с водой (Пришвин М.М. Дорогие звери. – Владивосток, 1971. С.42).
Многим здешним охотникам немало пригодилось их умение в трудные годы гражданской войны.
