ТАРАСОВ Ю.А.: Артём на заре своей истории. Глава 17. Несельскохозяйственные промыслы. Часть 4
Часть 4. Продажа труда (отход)
Крестьянское хозяйство в наших местах никогда не было полностью натуральным. В той или иной мере оно с каждым годом все более втягивалось в товарообмен с городом и ближайшими промышленными предприятиями края. В качестве товара, при этом, выступала не только сельскохозяйственная продукция, но и знания, умения и рабочие руки самих крестьян.
Уже первые поселенцы села Углового, по свидетельству старожилов, часто покидали деревню на приработки, устраиваясь в городе дворниками у богатых хозяев, или шли в «золотари» (ассенизаторы) (Криволапое Б. У ворот Владивостока//Выбор. 1991. 26 марта), вывозя за город нечистоты из отхожих мест. В 90-е годы многие уходили на строительство Уссурийской железной дороги и КВЖД. Чернорабочие шли, преимущественно, на постройку фортов в окрестностях Владивостока. За лето они зарабатывали чистыми по 15-20 рублей в месяц. Зимой часть из них возвращалась домой, а часть расходилась на лесозаготовки или оставалась на поденные работы в городе.
И в следующем десятилетии желающих подработать не стало меньше. Список домохозяев Углового за март 1909 года указывает, как минимум, восемь крестьян, числившихся в отходе (Попов, Георгий Иванов, Федот Откидач, Макар Старчук, Василий Козлов, Яков Рогов, Даниил и Григорий Полищуки. (РГИА ДВ Ф. 702. On. 5. Д. 205. Л. 488)), и еще троих (Аким Барботько — служащий на Уссурийской ж.д.; Петр и Кирил Язим. (Там же), уже фактически поселившихся во Владивостоке и в другиx местах, хотя и имевших одновременно, хозяйство и скот в родном селе.
Некоторые крестьяне специально старались пристроить самых малопроизводительных или, наоборот, наиболее грамотных членов своих семей в город на заработки в качестве прислуги, заводских учеников, рабочих, служащих. Порой отдавали «в работу» даже детей.
Когда Александру Ивановну Олейник отец впервые отвез «продавать» во Владивосток, ей не было ещё и девяти лет. Девочка была отдана прислугой в дом какого-то офицера, где стала нянькой двух его маленьких дочерей. Когда они подросли, и нянька им стала не нужна, Саша, по воле отца, стала выполнять те же обязанности в семье какого-то инженера, потом — у чиновника, и под конец — в доме богатого владивостокского купца. Только когда ей исполнилось 16 лет, она, выйдя замуж, перестала приносить регулярный доход своему отцу.
Примерно такой же была судьба и всех её сестер. Одна из них, по прозвищу Химка, позднее, вместе с Ксенией Поддубной и другими девушками своего села работала вышивальщицей тканей в магазине Кунста и Альберста во Владивостоке (Воспоминания П.С. Мокриенко...). Там же служил «мальчиком на побегушках» за 25 копеек в день сын Самсона Еремича Антон (Еремич А.С. Земля моя кневичанская // По пути Ленина. 1972. 22 июня). Всего, в 1910 году в Кневичах, Кролевце и в Угловом отдавали детей в прислуги 20 (в Кневичах — 10, в Кролевце — 8, в Угловом — 2 семьи. (МеньшиковА. Материалы... Т. 2. С. 345)) семей (Меньшиков А. Материалы,.. Т. 2. С. 345).
В целом, по Южному подгороднему району этим видом заработков пользовалась тогда практически каждая десятая семья переселенцев (Приморская область в сельскохозяйственном отношении (очерк по материалам основного статистического обследования сельского населения Приморской области). — Владивосток, 1913. С. 21). Впрочем, такой вид семейного бизнеса, по-видимому, постепенно сокращался, по мере роста благосостояния основной массы здешних крестьян.
Большинство отходников старались получить в городе какую-нибудь рабочую специальность. Квалифицированные рабочие имели в те годы достаточно неплохие заработки. Во всяком случае, с точки зрения крестьян (Заработок плотников, столяров, каменщиков, штукатуров достигал за строительный сезон 250 рублей. Чистыми оставалось не меньше 100-140 рублей. (Меньшиков А. Материалы... Т. 5. С. 368)). Первым из кневичан в 1904 году был принят учеником слесаря в военном порту Василий Степанович Подопригора. Ему исполнилось тогда лишь 13 лет. Потом он работал слесарем на подвесной канатной дороге при строительстве крепости Владивосток, а после открытия в Угловом шахт устроился на одной из них (Воспоминания Т.А.Стецюренко. Музей ДДТ).
Проторенным им путем пошел, было, в 1913 году и пятнадцатилетний Тимофей Арсентьевич Стецюренко, но, не выдержав материальных лишений, вернулся через полгода в родное село. В сентябре 1914 года там же, только учеником токаря, устроился на работу ровесник Тимофея Михаил Петрович Поддубный, обучаясь одновременно в ремесленной портовой школе. Воспользоваться плодами этой учебы до революции он, правда, не успел, поскольку в 1917 году ушел добровольцем на Германскую войну (Автобиография М.Поддубного. Архив ИКМА).
В Кролевце, благодаря карьере Антона Адамовича Коваля, особой популярностью пользовалась профессия портового грузчика. Уйдя на заработки сразу после женитьбы, в 1907 году, он, несколько лет спустя, оказался владельцем семи деревянных домов на 1-й речке во Владивостоке и жил от сдачи квартир в наем. Переехав затем в Петропавловск—Камчатский, Коваль некоторое время успешно занимался бизнесом, но был вынужден навсегда покинуть этот край, оказавшись под подозрением в убийстве своей любовницы-артистки (По слухам, соперницу столкнула в прорубь его законная жена). Вернувшись в 1916 году, он открыл собственное торговое заведение в родном селе.
Возможность жить за счет продажи своего труда, судя по всему, привлекала тогдашнюю молодежь (В начале 1911 года заработки рабочих в Угловом имели 5 семей, в Кролевце — 10 семей, в Кневичах — 18 семей. Их средний суммарный заработок составил около 204 рублей в год, различаясь от 10 до 400 и более рублей на семью. (Меньшиков А. Материалы... Т. 2. С. 345)).
Порой в рабочие уходили даже дети вполне состоятельных сельских хозяев. Сын зажиточного первопоселенца Кневичей Петр Иванович Сорокопут сразу после женитьбы ушел в 1913 году из хозяйства отца и стал работать путевым обходчиком на разъезде Озерные Ключи (Воспоминания Ю.В. Соколова. Личный архив автора). И все же, подавляющее большинство сельчан не видело причин отрываться от своих крестьянских корней ради заработка на стороне. Даже в 1920 году прилегающие к Угловой промышленные предприятия почти не получали рабочей силы из ближайших к ним деревень (Полевой П.И. Горнопромышленность Уссурийского края //Русское Приморье. 1922. № 7. С. 4).
Впрочем, продать свои рабочие руки в те годы можно было не только в городе, но и в самом селе. В той или иной мере наемный труд использовался в хозяйствах почти всех здешних крестьян (В 1910 году из 95 семей в Угловом нанимали на сенокос корейцев — 76 семей, китайцев — 2 семьи, русских — 17 семей. В Кневичах из 134 семей нанимали корейцев -111 семей, русских — 18 семей, китайцев — ни одной. В Кролевце из 106 семей 94 семьи нанимали корейцев, одна семья — китайцев. Русских не нанимали. (Меньшиков А. Материалы... Т. 2. С. 192)).
