Телеграмм-канал "ЗАПИСКИ ДЕДА ВИТИ". Глава 96
Получил задание на дипломный проект.
Пассажирский паровоз серии "С”.
Скорость 120 км/час.
Сила тяги 1200 тонн.
Рабочее давление в котле 12 атмосфер.
Пассажирский паровоз серии "С”
В отличном, приподнятом настроении приступил к проектированию. Обложился справочниками и новейшей литературой и работа закипела.
...
Наступили октябрьские праздники. Вечером, после торжественного собрания Ганя, я, Петя Завершнев, Лева Самовик, Паша Бугай и еще кто-то из ребят были в своём подвале - готовились к завтрашнему параду. Остальные ребята где-то бродили. Потом пришли Шура Васильев и Васька Застело, принесли бутылку и тарелку капусты из столовой и устроили пир.
Приглашали к столу всех ребят, но ребята отказались, поэтому пили только Шурка с Васькой вдвоем. Когда опьянели, стали жаловаться друг другу на свою неудачную любовь: Васька к Жене Толока, Шурка к пожилой первокурснице - матери-одиночке. Потом Шурка стал рассказывать о своем участии в Волочаевском штурме.
Волочаевский штурм глазами художника
Когда ребята рассказывали о своих любовных делах, я не прислушивался. До моего слуха начали доходить только его слова: “...Когда вел наступление, прошел далеко вперед, мы с дружком решили пошуроватъ по захваченным окопам... может кто остался... Слышу, дружок кричит: "Шурка, здесь беляк лежит!" "Живой?” “Живой!” “Тащи его сюда!" "Да от него сильно воняет, наверное с испугу полные штаны навалил!" Подхожу к ним. Вижу в окопе лежит офицер. Глаза закрыты, стонет. Я ударил его штыком в грудь, целил в сердце. Он потрепыхался и затих. На офицере была шинель и хорошие катанки. А у меня катанки были дырявые. Я снял с него катанки. А когда стал снимать с него шинель, гляжу, а у него из живота осколком все кишки вывернуло. Выходит он не с испугу вонял…”
Тут я не вытерпел, подхожу к Шурке и говорю: “Шура, я уважал тебя, как старшего среди нас, как рабочего, как участника Волочаевских боёв! А ты оказывается был только герой добивать раненых, да еще и мародер! Сволочь ты после этого!" Шурка закричал: "Замолчи, сопляк!” и полез драться...
Я скрутил его, повалил на кровать и привязал к кровати полотенцами и ремнями.
Васька Застело пытался заступиться за собутыльника, но Ганя цыкнул на него: "Васька, не лезь! Виктор прав. Иди спать!” И Васька ушел. Ганя был Геркулес и его побаивались.
Связанный Шурка долго рвался и кричал. Сначала угрожал: “Я тебя, гад, все равно убью! Сонного зарежу! Лучше развяжи!” А потом стал плакать и кричать, что ему больно: “Развяжи, я никого не трону, ой, больно!”
Сердобольные Ганя и Петя Завершнев говорят: “Развяжи его, он больше дебоширить не будет!”
К их голосу присоединился и Лёва Самовик: “Развяжи, может ему и в самом деле больно!”
Я стал развязывать Шурку. Только развязал левую руку, а он размахнулся и ударил ею меня по лицу. И кричит: “Вот тебе, гад!”
Опять связал Шурку и теперь его крикам уже никто не верил. Кричал и рвался Шурка долго, почти всю ночь. И каких только кар и проклятий он не сулил на мою голову!
Я положил подушку на голову и уснул. Проснулся утром, Шурка спит. Облевался и обмочился. Развязал его сонного. Поднялись ребята, собрались и пошли в столовую завтракать, а потом во двор техникума, - строиться, чтобы идти на парад. А Шурка спит.
Вернулись с парада - Шурки нет в комнате. Пришел только поздно вечером и сразу лег спать. Было видно, что ему очень стыдно за вчерашнее.
После этого случая мы не разговаривали друг с другом до конца учебы.
