С кем вы, мастера пиара: Кому захотелось расколоть афганское «Братство»
На фото: съемки фильма Павла Лунгина «Братство» (Фото: kinopoisk.ru)
«Не читал, но осуждаю!» — уж сколько раз за последние годы так можно было прокомментировать инициативы наших депутатов и сенаторов о запрете очередного фильма. Вот и сейчас под огонь критики попала картина Павла Лунгина «Братство», посвященная Афганской войне. Почему, разбиралась «Свободная пресса».
«Таких фильмов нужно выпускать больше!»
О планах снять картину об Афганской войне под рабочим названием «Покидая Афган» Лунгин объявил еще три года назад, а выход фильма обещал приурочить к 30-летию вывода советских войск. В основу картину режиссер положил реальные события, связанные с малоизвестной операцией по выводу из Афганистана 108-й мотострелковой дивизии — с Чарикарской равнины через перевал Саланг.
В той операции участвовал генерал армии Николай Ковалев, который также очень высоко оценил фильм. Снимали его при государственной поддержке Минкультуры и Минобороны, а проходили съемки на Северном Кавказе — в Дагестане.
В феврале 2018 года фильм был представлен на Берлинском кинофестивале, где Лунгин заключил контракт с французской компанией Loco Films о международных продажах картины. А в России первые фрагменты фильма показали в прошлом апреле на 105-м кинорынке.
Месяц назад прошел закрытый показ «Братства» в столичном кинотеатре «Иллюзион», на который были приглашены ветераны войны в Афганистане (в том числе члены общественной организации «Офицеры России»), которые высоко оценили и художественный уровень картины, и ее реализм.
«Кинофильм жесткий, но правдивый, снят в лучших патриотических традициях отечественного кинематографа. Таких фильмов нужно выпускать больше, для того, чтобы молодежь видела реальную жизнь», — заявил журналистам после показа премьерного показа член президиума «Офицеров России», генерал-майор Сергей Липовой.
Пиар на «Братстве»
«Наш фильм — это как „Они сражались за Родину“: нет показного патриотизма. На внутренней скромности люди делали свое дело, пытались выжить и не подвести товарищей», — рассказывал журналистам сам Лунгин.
Всероссийская премьера фильма должна состояться 9 мая — хотя эта дата предварительная, поскольку продюсеры еще даже не обращались в Минкультуры России за выдачей прокатного удостоверения.
Неожиданно против этого выступил никому не известный сенатор от Рязанской области, бывший военный Игорь Морозов: дескать, картина не соответствует патриотическим канонам. Ведь в ней показывают — о, ужас! — сцены мародерства, грабежи мирного населения, потасовки между солдатами, продажи трофеев…
Поддержал Морозова и православный публицист Егор Холмогоров, который присутствовал на закрытом показе картины, организованном 26 марта по просьбе все того же Морозова. В своем фейсбуке он опубликовал копию «Открытого обращения» ветеранов Афганской войны, которые выступают против показа картины — правда, ни одной фамилии и подписи под обращением нет…
А вот представители киноцеха, напротив, заступились за «Братство» — в том числе актер Олег Васильков (он признался, что с огромным удовольствием пересматривал картину трижды) и оператор Игорь Гринякин. Причем Гринякин не побоялся вслух высказать то, о чем все думают: мол, сенатор Морозов просто занимается саморекламой за счет «Братства».
Даже в Минкульте хотят «разного» искусства
В общем, давно никакой фильм в России давно не вызывал такой раскол в обществе, — даже, пожалуй, «Матильда», против которой так яростно выступала депутат Госдумы Наталья Поклонская и «Смерть Сталина». Но если они рассказывают о делах давно минувших дней, живых свидетелей которых или не осталось, или осталось очень мало. А вот представители поколения «афганцев» — люди вполне дееспособные: они в бизнесе, политике, общественной жизни…
О том, чем может завершиться общественная дискуссия вокруг фильма «Братство», «Свободная пресса» поговорила с нашим постоянным экспертом по вопросам общественной психологии,
директором Медицинского центра им. Д.Р. ЛунцаКонстантином Небытовым.
«СП»: — Константин Владимирович, как вы думаете, почему даже в среде ветеранов войны фильм вызвал полярные оценки: одни считают, что никакой «чернухи» на войне быть не могло, а другие — что, напротив, все изображено реалистично?
— Если фильм навеян воспоминаниям конкретного человека, как говорит режиссер, то все просто и очевидно: кто-то помнит одно, кто-то помнит другое, одни запоминают хорошее, другие — плохое. Но, говорить о том, что чьи-то воспоминания более правильные, а чьи-то нет — абсолютно бессмысленно. Если критики утверждают, что «нет, было не так», то тогда они должны сказать «а было так». В противном случае это голословное обвинение.
«СП»: — Напрашивается параллель между «Братством» и «Матильдой». Но если Поклонская требовала «Матильду» вообще запретить, то Морозов просит всего лишь перенести дату релиза.
— О дате выхода фильма, безусловно, можно спорить, все-таки она относится к абсолютно другому историческому событию. Но к сути самого фильма это не имеет ровным счетом никакого отношения.
Говорить о том, что на этом фильме нельзя воспитать молодежь, следует помнить, что в советский период тоже снимались весьма жестокие и «неудобные» картины. Например, «Иди и смотри» (получивший, между прочим, всеобщее зрительское признание и массу международных призов).
Знаете, не всякий человек выдержит эту картину, поскольку уровень жестокости, который в ней показан, просто зашкаливает. И говорить о том, что «Иди и смотри» оказывал воспитательное воздействие, весьма спорно — но тем не менее этот фильм был снят в годы, когда госзаказ был куда требовательнее к качеству и содержанию кинолент.
«СП»: — Ну, к «Братству» предъявляют совсем другие претензии: не жестокость экранную Морозов осуждает, а «непатриотичный» образ советской армии.
— Когда я слышу, что в фильме показаны «грабежи, мародерство, драки между военными», то хочется критикам задать вопрос: а что, этого на войне не бывает вообще?! Если режиссер решил показать некоторые нелицеприятные стороны войны, то это не повод запретить фильм, это лишь говорит о том, что в фильме Лунгина показаны реалии, а не только «рафинированная идеологически верная картинка».
Подобные «картинки» характерны больше для мифотворчества, которое пытается возродить наш Минкульт. Даже сама ситуация «закрытого» показа фильма очень уж напоминает советские предпросмотры.
Можно сказать, что критика фильма больше основана на неких идеологемах, которые не стыкуются с содержанием фильма — но на то оно и искусство, оно не может всегда целиком и полностью строиться на «правильном восприятии».
«СП»: — То есть вы против табуирования любых тем на киноэкране?
— По моему убеждению, должны быть показаны различные стороны и аспекты тех или иных исторических событий. В противном случае это уже больше напоминает работу оруэловского министерства правды, нежели чем реальный творческий процесс.
Посмотрите на практику нашего Минкультуры, которое активно «штампует» мифологемы — не глобального, а государственного уровня — в виде фильмов на разные темы (начиная от Великой Отечественной Войны и заканчивая спортивных побед и недавние события, связанные с Крымом).
«СП»: — Но разве Голливуд не занимается тем же самым? Вспомните хотя бы самые яростные и омерзительные «провоенные» агитки вроде «Падения «Черного ястреба» Ридли Скотта.
— Вы правы, и наш Минкульт пытается сформировать «правильное» восприятие прошлого. Это формирование ни хорошее, ни плохое — оно просто есть! Я как специалист могу утверждать: если взять все подобные, снятые по патриотическим лекалам, российские фильмы и просмотреть, то возможно обнаружить некие схожие элементы, которые как раз и призваны формировать «единое правильное восприятие».
Но технически это Минкульту вряд ли удастся, ведь сейчас существует слишком много альтернативных источников информации, кроме официального. Само мифотворчество в таких условиях может иметь успех только в том случае, если оно станет количественно доминировать в информационном пространстве.
Однако для этого все остальные источники информации необходимо либо убрать, либо ограничить к ним доступ. Только в таком случае миф может обрести устойчивость. То же самое и с фильмом Лунгина: трудно предположить, что, получая государственное финансирование, он не проходил предварительных согласований. Но, значит, даже в Минкульте понимают, что искусство, как я уже говорил, не способно быть только в рамках «правильного» восприятия.
Антон Чаблин
