ЯРОСЛАВ ТУРОВ: УМНИЦЫ И УМНИКИ. ПОЛУФИНАЛ. ДЕНЬ 5. «ШАНС»
День пятый. «Шанс»
Всё утро лениво готовил Гавриила к предстоящему сражению. С каждой его новой фразой Гуляевский всё больше раздражал: он постоянно перебивал меня и тут же извинялся, становясь до тошноты вежливым, за что я был готов его удавить. В одном из наших разговоров перед съёмками он неистово ругал тех, кто плохо прочитал «Мёртвые души» в прошлом году и не мог ответить на «простейшие вопросы, с которыми справился бы любой дурак». Сейчас мне как никогда вспоминался эпиграф к роману «Воскресение»: Матф. Гл. VII. Ст. 3. «И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоём глазе не чувствуешь?»
Если вдуматься, то я почти не помогал ему чтением своего конспекта — по сути, я лишь вычитывал интересные факты для собственного развлечения, прекрасно понимая, что вопросов по ним Юрий Павлович уж точно не задаст. Дух «Останкина» был совершенно непереносим. Паника, неуверенность, страх, смущение — вот что я чувствовал во взглядах, мыслях, движениях «умников». Завистливые и недоброжелательные взгляды отталкивали, и очень скоро я перестал подходить к старым знакомым, оставив себе в собеседники одного Даниила Лапача — двум победителям легче найти общий язык.
«Шансов» было четыре. Они представляли собой агоны со смешанными вопросами по темам «Основание США», «Александр III», «Мао Цзэдун», «Древняя Япония», «Лев Толстой» и «Виктор Гюго». Количество вопросов для регионалов и для москвичей было в соотношении «три к одному». Все четыре агона мы с Даниилом, как короли, просидели в студии за кадром, отвечая на вопросы для собственного развлечения. Ответов в первых двух передачах я практически не знал, а вот во вторых двух знал практически все.
В одном из агонов выступал осетин Русланбек — о нём Гавриил отозвался, что он «матёрый». Это был высокий и очень внушительный юноша с большими амбициями и плохим чувством юмора. Попав на красную дорожку, он великолепно ответил на первый вопрос о Мао Цзэдуне, а вот на второй — каков был псевдоним Мао Цзэдуна в студенчестве — ответа не знал. В панике вращая головой, джигит впился в меня взглядом. «Студент из 28 черт»! — громко прошептал я, старательно выводя каждое слово губами. Русланбек быстро заморгал и нерешительно повторил мою подсказку. Это был правильный ответ, и джигит вышел в финал, как теоретик. Русланбек сказал потом, что он мой должник, и долго жал руку. Правильно ли я поступил, подсобив этому парню? Время покажет.
Оксане не повезло. Она выбрала зелёную дорожку, но, даже оставшись совсем одна под конец передачи, не смогла победить саму себя. Девушка просто читала не те книги (я о таких даже не слышал), поэтому нечего было и думать о победе с такой подготовкой. Мне совсем не хотелось её утешать — я не видел в ней искры, какая была в Гаврииле. Кроме того, она, как я уже говорил, жила в Туле, всего в трёх часах езды от Москвы, так что шансы выбиться в люди у неё были и без победы. Оксана просто не хотела этой победы так, как хотел её я. Ясная Поляна находилась в десяти минутах езды на электричке от её дома, и за месяц подготовки она даже не нашла лишней минутки съездить туда, расспросить о Льве Толстом. Очень странный человек. На следующий день она бесследно исчезла — ушла, не попрощавшись и не сказав спасибо за номер, который я ей уступил при заселении. От неё у меня остался тульский пряник и открытка «Поздравляю с 23 февраля!». Очень мило.
Гавриилу тоже сильно не везло поначалу. Иногда он сам был неуверен и мрачен — рука его то вздымалась, то опускалась, создавая впечатление, что он гадает на кофейной гуще. А на те вопросы, на которые он точно знал ответ, за него отвечал кто-нибудь другой. Лишь в самом конце четвёртой передачи каким-то чудом Гавриил отвоевал себе серебряный орден и медаль.
После съёмок он вернулся в номер совсем другим человеком. Это был прежний Гавриил с горящими серыми глазами, уверенный и сильный. Правда, немного расстроенный и уставший, но от него уже не слышно было сетований на судьбу. Он уверовал, что это поражение — своеобразный знак не возгордиться, наказание за малодушие, и, приложив старание в следующий раз, он обязательно добьётся успеха. «Я не опущу руки, я буду бороться!» — сказал мне Гавриил. Я искренне рад был такому его решению.
Выходя из «Останкина» я видел проигравших. Их пригласили на финал в качестве «зрителей» — игроков, которых, если те поднимают руку, спрашивают последними. Некоторые были холодны, как мороженая треска, многие плакали. Одна девушка, ещё недавно лучившаяся обворожительной улыбкой, теперь со злобной гримасой дрожащим голосом говорила, что у её семьи нет столько денег, «чтобы кататься туда-сюда по двадцать раз». Я прекрасно её понимал, билеты до Москвы не так уж и дёшевы.
Другая девушка, сильная в математике, каким-то образом высчитала, что её шанс на успех в финале в качестве зрителя равен 13%. На мои слова, что «13» — счастливое число, она лишь горько ухмыльнулась и предложила поделиться орденами.
Третья девочка жаловалась, что её подруга в позапрошлом году не победила в финале «зрительницей», усиленно готовилась к экзаменам, сдала английский язык на 85 баллов, и всё равно её не взяли. «В МГИМО на конкурсе идёт борьба за места между теми, кто набрал 100 баллов и даже выше». На вопрос, как можно набрать выше 100 баллов там, где их всего 100, она разводила руками. Слова эти сильно напугали меня, так как мой английский для уровня провинциального городка был неплох, но до Москвы явно не дотягивал. 85 баллов… Да о таком результате я могу только мечтать! Пока что.
Бредя в номер, я размышлял о том, что теория естественного отбора Дарвина распространяется не только на животных, но и на людей. Сильные выживают, слабые отсеиваются. Различие заключается только в том, что людям — и сильным, и слабым — вопреки всем законам иногда везёт. Вот этот-то фактор удачи, случая и есть главный интерес нашей жизни. Вся жизнь человеческая — русская рулетка, но у кого-то в барабане револьвера гнёзд всего шесть, а у кого-то — несколько тысяч.
