«РАБОТАТЬ БОЛЬШЕ ЗА ПОВЫШЕННУЮ ЗАРПЛАТУ НЕ ГОТОВЫ» (с)
Фото предоставлено компанией Andersen
Екатерина Шульман - российский политолог, кандидат политических наук, доцент кафедры государственного управления Института общественных наук Российской академии народного хозяйства и государственной службы. Входила в состав совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека. Ведет авторскую программу на радио «Эхо Москвы».
«Миллениалы - это, возможно, последнее поколение, на которое действует прямой материальный стимул. Последующие поколения хоть и хотят денег, но работать больше за повышенную зарплату не готовы», - считает известный политолог Екатерина Шульман. По ее мнению, теперь нанимателям нужно стараться вовлекать работников в принятие решений, а не командовать ими, стимулировать работать не с помощью повышения зарплаты, а с помощью печенек и «плюшек», и смириться с тем, что разнообразие - это необходимость.
FINANCE.TUT.BY побывал на выступлении Екатерины Шульман в Минске, организованном IT-компанией Andersen, и записал основные тезисы о том, как меняются отношения работников и работодателей, что ждет рынок труда в будущем и какую демографическую проблему нам нужно решить в первую очередь.
Почему миллениалы и зумеры не хотят слушаться начальников
Сейчас, говорит Екатерина Шульман, можно выделить три основных типа изменений, которые происходят во взаимоотношениях работников и работодателей.
- Первый - это то, что обычно называют разрушением авторитета иерархий. На языке политологии это называется сменой запроса на делегирование запросом на участие. То есть люди все меньше готовы делегировать ответственность и власть на принятие решения кому-то другому, и все большее количество решений они хотят принимать сами. Темная сторона этого процесса состоит в том, что, как часто жалуются начальники, никто больше не уважает старших, нет власти авторитета, обнаглели все совсем, мы в их годы совершенно не так себя вели, - комментирует Екатерина Шульман.
Она отмечает, что современный мир становится все более сетевым и горизонтальным, в отличие от предыдущих эпох, которые были скорее иерархичны и вертикальны.
- Это, конечно, производная от всеобщей грамотности и от легкости распространения информации. Все труднее и труднее внушать людям мысль, что есть некие элиты, предназначенные для того, чтобы управлять, и есть все остальные, предназначенные для того, чтобы повиноваться. Как с этим бороться? На уровне социально-политическом мы обычно отвечаем, что рецепт, если он вообще существует, лежит в слове «вовлечение». Чем больше вы вовлекаете избирателей, жителей вашего района или работников вашей корпорации в обсуждение и выработку решений, которые их потом будут касаться, тем больше вы разделяете с ними ответственность. Соответственно, тем больше они будут воспринимать это решение и как свое тоже и считать его плодом какой-то своей деятельности.
Почему бесплатные печеньки в офисах могут стимулировать больше, чем повышение зарплаты
Вторым изменением Екатерина Шульман называет снижение эффективности прямого материального стимула.
- Когда это говоришь, люди обычно слышат: «Боже, теперь людям не нужны деньги!». Это не так. Деньги всем чрезвычайно нужны. Но каждый работодатель обращал внимание на этот грустный эффект: при применении материального стимула довольно быстро вы выходите на некое плато, после которого, например, двукратным увеличением зарплаты вы не сможете получить двукратного роста эффективности. (…) Говорят, что миллениалы (люди, родившиеся с 1981 по 2000 годы. - Прим. ред.) - это, возможно, последнее поколение, на которое действует прямой материальный стимул. Говорят, что последующие поколения, хоть и тоже хотят денег, работать больше за повышенную зарплату не готовы.
Фото предоставлено компанией Andersen
Этот эффект Екатерина Шульман связывает в том числе с тем, что «все большее количество вещей, которые для предыдущих поколений были предметом борьбы и завоеваний, воспринимаются как само собой разумеющееся».
- На графике изменения цен в США с середины 1990-х и до 2015 года видно, как дешевеют все материальные предметы: одежда, компьютерные программы, игрушки, телевизоры - эти идолы предыдущих десятилетий. Эти предметы перестали быть такими культовыми, они становятся все дешевле и дешевле. А что дорожает? Это вовсе не предметы, это услуги. То, в чем есть человеческая составляющая, может дорожать, то, в чем ее нет, может только дешеветь. (…) Считается, что демонстративное потребление предметов ради обозначения статуса для миллениалов все менее характерно. Если быть еще точнее, для них показателями статуса являются другие вещи: приобретение не столько предметов, сколько впечатлений и опыта. Это образование, путешествия, саморазвитие.
По словам Екатерины Шульман, одно из следствий такого смещения потребления - это как раз снижение эффективности материальных стимулов.
- Всех поражает офис Google: боже мой, апельсиновый сок выжимают и прямо тут наливают тебе бесплатно, даже пиво есть в холодильниках, и еще какая-нибудь горка, с которой можно съезжать, и тут же подушки, на которых все лежат. Просто коммунистический рай наступил! За эти апельсины, цена которым три копейки, Google эксплуатирует своих работников так, как никому и не снилось, выжимает из них больше, чем из этих апельсинов. Но производит впечатление необычайно щедрого и гуманного работодателя, к которому работник должен быть привязан всей душой и признателен за то, как он хорошо к нему относится. Поэтому бесплатная еда и развлечения способны больше стимулировать людей, чем куда более осмысленная материальная компенсация.
Почему особенности характера могут стать конкурентным преимуществом на рынке труда
Наконец, третья тенденция - это то, что можно назвать повышением разнообразия и, как следствие, смещением занятости.
- Предыдущее индустриальное общество предоставляло не очень широкий выбор типов занятости, - рассказывает Екатерина Шульман. - Рабочий, крестьянин, солдат, инженер, врач, учитель - вот и все, выбирай на вкус. Постиндустриальное общество, в котором мы находимся, предоставляет нам куда более широкий выбор. Профессий стало гораздо больше. Помните, как бедные постсоветские люди смеялись над тем, какие в Америке есть странные профессии? Например, человек работает организатором праздников или дизайнером интерьеров. Что это за работа такая, говорили советские люди, вот пограничник на заставе или рабочий у станка - понятно, а это что? Теперь мы понимаем, что это прекрасные виды занятости, и дизайнер даже не просто интерьеров, а интерьеров для компьютерных игр - это тоже чудесная, перспективная, высокооплачиваемая работа.
Фото предоставлено компанией Andersen
Если раньше работник должен был быть «немножко конвейерной деталью», то сейчас непохожесть на других, наоборот, может сыграть на руку, говорит Екатерина Шульман.
- Его (работника. - Ред.) особенности были какими-то острыми углами, которые подлежали рихтовке, в системе образования его нужно было обточить до приятной гладкости. Но в постиндустриальной занятости все, что кажется нам странностями, сложностями и недостатками характера, может являться конкурентным преимуществом. Вы должны сами найти себе то занятие, которое вам подходит и в котором вас не могут заменить машины. Как говорит Джек Ма, хозяин Alibaba (корпорация, в которую входит несколько крупных торговых интернет-площадок, в том числе AliExpress. - Прим. ред.), не надо беспокоиться о роботах, они вас уже обогнали, беспокойтесь о том, чем вы от них отличаетесь. Любое ваше отличие от автомата - это конкурентное преимущество. Поэтому на рабочем месте разнообразие стало необходимостью. Мы тоже этого не понимаем. Нам кажется, что это какие-то требования политкорректной цензуры и все должны нанимать людей разной национальности и состояния здоровья, чтобы понравиться какому-то воображаемому вашингтонскому обкому. На самом деле люди не для того вводят в советы директоров женщин и представителей нацменьшинств, а потому, что иные точки зрения, иные взгляды, иные перспективы помогают вырабатывать иные решения. Унифицированный мир массового общества с массовыми решениями массовых проблем распадается, поэтому разнообразие - это необходимость.
Исчезнет ли механическая работа и почему в будущем работники могут быть не так защищены, как сейчас
- Все предыдущие волны технических революций не образовывали толп безработных. Не было такого, чтобы технические открытия и изобретения создавали огромное количество никому не нужных людей, - говорит Екатерина Шульман. - На это обычно говорят, что нынешние открытия как раз такие, которых никогда не было, и они-то и сделают всех безработными. Но я опять сошлюсь на Джека Ма: вслед за уничтожаемыми рабочими местами всегда появляются новые рабочие места в гораздо больших количествах. Это можно видеть на примере замены лошадей автомобилями. Много прекрасных почтенных рабочих мест было уничтожено: кузнецов, шорников, извозчиков, коновалов, жокеев. Но вы понимаете, что количество рабочих мест, связанных с автомобилями, выросло несоизмеримо больше. Причем это не только люди, которые непосредственно собирают автомобили или даже ездят на них. Например, появились автомобильные дороги и вся инфраструктура их обслуживания, от кафе до преступности. Целый новый мир возник, и люди стали жить в этом новом мире. Судя по всему, так же будет и со всем остальным.
Фото предоставлено компанией Andersen
Как отмечает Екатерина Шульман, часто говорят о том, что работник будущего должен быть «креативным и постоянно переобучающимся, иначе ему не будет места».
- С другой стороны, мы видим, как интернет создает большое количество рабочих мест другого типа: довольно механических, низкооплачиваемых, которые никакой креативности и творчества не требуют, которыми можно заниматься дома. Это заполнение каких-то форм, продажи, многочисленные службы поддержки, SMM… Или даже еще более механические типы занятости. Например, при Amazon есть биржа труда, которая называется Mechanical Turk. Там можно зарегистрироваться и ждать, когда вам капнет какая-нибудь работа. Может быть, вам нужно будет заполнять какие-то формы, а может, щелкать на всплывающие на экране пятна. Оплата почасовая, небольшая, но этим может заниматься и подросток, и молодая мама в декрете, и глухонемой, и пенсионер. С одной стороны, это возможности для тех людей, у которых их не было раньше. С другой, вашим конкурентом может быть человек из Индии, из Бангладеш, который будет демпинговать и снижать цену на ваши услуги. И главное, тут нет никаких великих завоеваний трудового права XX века: ни ограничений на возраст работника, ни медицинской страховки, ни ограничений на продолжительность рабочего дня, ни запрета на ночные часы работы. Все то, за что проливали кровь профсоюзные движения, рассыпается. Так что эта самая новая занятость может быть совсем не такой творческой, как нам кажется.
Почему рождаемость никогда не будет расти и какая у нас главная демографическая проблема
- Снижение рождаемости - это один из признаков глобального процесса, который называется вторым демографическим переходом, - говорит Екатерина Шульман. - Он характеризуется увеличением продолжительности жизни, увеличением срока активной жизни. Люди позже вступают в брак, женщины позже рожают первого ребенка, количество детей на одну женщину сокращается. Это происходит вследствие снижения младенческой, детской и материнской смертности. Второй демографический переход случается со всеми. Это не только про первый мир, как обычно полагают. (…) Как только начинают кормить получше и появляется медицинское обслуживание, со всеми начинает происходить тот же самый демографический процесс. Поэтому если мы по старой памяти боимся перенаселения Земли, то современные демографы говорят, что бояться стоит депопуляции.
По мнению Екатерины Шульман, в целом борьба за повышение рождаемости «выгодно звучит как лозунг».
- На самом деле никто не выйдет и не скажет публично, что второй демографический переход необратим и роста рождаемости никогда не будет. Если не произойдет какая-нибудь технологическая катастрофа, которая опять опустит мир в аграрное общество с негарантированным выживанием, люди больше рожать не начнут. Поэтому рациональной демографической целью является борьба за повышение продолжительности жизни, а в наших условиях это борьба с ранней мужской смертностью. Ранняя мужская смертность - наша демографическая проблема, но с этим не выйдешь к избирателям. Ранняя мужская смертность - это преступность, тюрьма, суициды, алкоголизм, ДТП и предотвращаемые заболевания, в первую очередь сердечно-сосудистые плюс инфекционные, как туберкулез и ВИЧ. Как с ними бороться, всем известно. Рецептурный ряд понятен, все африканские страны это делают и снижают у себя, например, показатели распространения ВИЧ. Но прийти и сказать, что нам нужна тюремная реформа, реформа уголовного законодательства, потому что у нас мужчины слишком рано умирают и слишком много убивают друг друга, - это совсем не то, что сказать: «Мы должны убедить наших женщин раньше и больше рожать». При этом первое направление политики является реалистичным и потенциально эффективным, второе - утопичным, бессмысленным и никогда не даст никакого результата.
