ВЕХИ И ВЁРСТЫ. Глава 231. Наши соседи Шаповаловы. Нина Канцева и молодёжка в доме
Семья Шаповаловых состояла из родителей - дяди Вани, тёти Фроси, а также из трёх их дочерей: Раисы, Зинаиды и Веры. Помню дядю Ваню, он сильно болел и вскоре после Отечественной войны умер. Раиса любила шить и всегда ходила за консультацией к тёте Дусе Шуваевой, которая считалась лучшей портнихой в городе.
После отъезда тёти Дуси на жительство в Благовещенск, Раиса на этом поприще заняла её место и стала хорошей закройщицей и портнихой.
Она вышла замуж за прекрасного человека Михаила Ширшикова, который работал на Перевалочной базе номер десять и был одним из первых гражданских орденоносцев. У них было двое детей.
В конце улицы Первомайской почти у самого моста через овраг, за которым проходила железнодорожная ветка на Перевалочную базу, был пустырь. На этом пустом месте они построили себе дом. Напротив их дома через овраг много лет располагалась городская нефтебаза.
Зина и Вера остались жить с матерью, но Рая всегда навещала их и во всём помогала маме. Летом этого года стала прибывать река Зея. Протока, которая была между нефтебазой и домом Ширшиковых, заполнила зейской водой до самого малого бетонного моста.
Утром перед работой Раиса попросила мужа Михаила слазить в погреб за салом, который у них находился под летней кухней. Рая ждала его долго, но он не возвращался, тогда она сама побежала за ним. Заглянув в погреб, Рая увидела на дне погреба лежащего Михаила. Долго не думая о том, что произошло с мужем, она бросилась к нему на помощь.
В погребе, вдохнув всей грудью, Рая потеряла сознание и мгновенно упала рядом с Михаилом. Дети долго ждали папу и маму, но, не дождавшись, выскочили из дому и заплакали. Проходившие мимо соседи обратили на них внимание и стали спрашивать о том, почему они плачут. Дети говорили о сале, но люди долго ничего не могли понять.
Собралась толпа. Кто-то обратил внимание на открытую дверь в летнюю кухню и погреб. Заглянули и обомлели от ужаса, когда на дне погреба увидели мёртвых Раису и Михаила, лежащих рядом друг около друга. Один смельчак хотел туда залезть, но другой мужчина его остановил: «Ты что делаешь? Там, очевидно, газ, а ты суёшь туда голову». Мужчина взял кусок газеты, поджёг её и бросил в люк открытого погреба. Огромный столб пламени рванул в небо.
Когда прибыли спасатели, мёртвых Михаила и Раису вытащили из погреба, они отравились газом, который с нефтебазы проник в почву, а потом водой вытеснялся из неё и накопился в погребе. Раю и Михаила схоронили, а её детей тётя Фрося взяла к себе на воспитание.
***
На улице Карла Маркса в доме, где раньше жила семья Крамаренко, стали жить Канцевы. У них был мальчик Генка по прозвищу «Ганс» и горбатая девочка Нина, которая хорошо играла на гитаре и пела песни. В их доме, как когда-то у нас, стала собираться молодёжь. Иногда там бывал и я, мне нравились песни Нины и её приятный голос.
Большинство девочек и ребята, которые собирались у Канцевых, были младше меня года на три, поэтому с ними кантоваться мне было не интересно. Из тех, кто посещал эти посиделки, стоит отметить Марусю Каменеву, Донару Добровольскую и Виктора Дегтярёва.
Донара Добровольская жила на той же улице. Их дом располагался напротив дома Рютиных. Отец Донары пришел с фронта израненный, они жили очень бедно. Иногда с дядей Ильёй Шкуропацким и дядей Ваней Гулевич он ходил на охоту, вместе рыбачили, но вскоре после войны он умер. Донара была чернявая, щупленькая, шустрая и приветливая девочка. Она всегда первой здоровалась со мной и мне это нравилась.
Маруся Каменева жила на улице Чапаевской около колодца, из которого мы иногда носили воду. У них была большая и очень дружная семья. Старших её братьев звали Гришей, Володей и Анатолием. Был у Маруси младший брат Геннадий и сестрёнка Галина, которая бегала за Марусей таким же хвостиком, как за мной братишка Гена.
Виктор Дегтярёв жил на улице Первомайской. Их дом стоял напротив, но немного под углом к дому Похиловых. У Дегтярёва Виктора старшего брата звали Аркадием. Хорошо знал этих ребят, всегда с ними здоровался, но особой дружбы между нами не было.
Как-то Маруся Каменева отозвала меня в сторону, и сказала: «Вася, Виктор Дегтярёв учится со мной в одном классе и пишет эпиграммы на всех девчонок из нашего класса, в том числе и на меня. У него псевдоним «Стриканто». Я знаю, что ты пишешь стихи, прошу тебя, напиши про него что-нибудь такое, чтобы и мы посмеялись над ним. О том, что ты напишешь, никому ничего не скажу».
Согласился, но попросил Марусю дать мне о нём некоторые сведения. Маруся сказала, что он собирался дружить с Валей Глушаковой, но она его отвергла. Виктор расстроился на неё и с горя напился до такого состояния, что головой залез в гудрон, а это было во время экзаменов. Голову отмыть от гудрона не смогли, поэтому пришлось Виктора побрить наголо. Когда в таком виде он появился в классе, все над ним смеялись. Мы договорились, и я выполнил Марусину просьбу. Вот это стихотворение:
Летят по классу эпиграммы,
Вы знаете, их пишет кто?
Скажу я вам, ребята, прямо –
Наш знаменитый «СтрикантО»!
Воспел он дружбу Ганца с Камой,
Любовь Царючки с Мандрюхом…
Стриканто, как бык упрямый,
Всех забодал своим стихом.
Воспел он глупо и нелепо,
Но о себе он промолчал -
Ведь с Глушаковой в это лето
Дружить Витюха намечал.
Ему совет такой мы дали -
Кончай смешить народ честной!
Там, где свой чуб оставил в варе,
Ты утонешь с головой!
Ниже подписался - «Капельдудкин»
В стихотворении мной упоминается Валя Глушакова. Эта та самая Валя, с которой в детстве играл, когда приходил к своим двоюродным братьям Кольке и Сергею Кравченко. Иногда Валю Глушакову встречал на танцах, она была приятной, притягательной девочкой, вокруг которой всегда крутились юноши. Никогда к ней не подходил и не приглашал её на танец. Узнавала она меня, или нет, не знаю.
Когда девчонки прочитали в классе это моё стихотворение, Виктор разозлился – хотел узнать его автора, но Маруся меня не предала. После этого он перестал писать свои эпиграммы.
