Възд в город Памятник Гайдаю Мемориал Славы

ВЕХИ И ВЁРСТЫ. Глава 236. Борис Фёдорович Неймарк

ВЕХИ И ВЁРСТЫ. Глава 236. Борис Фёдорович Неймарк

Работать за станком по восемь часов подряд, стоя на ногах, было очень тяжело. На входе в цех у дверей стояла скамейка, на которой перекуривали токаря, и  можно было посидеть и передохнуть.

С некоторых пор на этой скамейке часто стал замечать человека, по внешности чем-то напоминающего Тараса Шевченко. У него была такая борода, усы, лысина и выражение лица, как на известном портрете украинского поэта. Часто ловил на себе его пристальный взгляд. Порой мне казалось, что он следит за мной.

Однажды спросил у одного заключённого: «Кто этот человек?» Заключённый с пренебрежением  мне через плечо про него бросил: «Болтун! Вот кто!». Больше ничего не сказал.

Как-то в июле часов в десять утра этот человек зашел в цех, где кроме меня никого не было, не стал усаживаться в «курилке», а сразу направился ко мне. Подойдя вплотную, произнёс: «Здравствуйте, молодой человек! Я давно наблюдаю за вами. Вы можете мне уделить несколько минут? Хочется доверить вам очень важное дело».

Посмотрел на него, соображая, как мне вести себя с этим человеком. Машинально ответил: «Говорите, слушаю».

Он: «Здесь нельзя! Разговор будет серьёзный. Если можно, пройдёмте в сквер. Не хочу, чтобы нас видели вместе».

Было рабочее время и моё исчезновение с рабочего места, могло быть кем-либо замечено, поэтому ему ответил: «В сквер сейчас пройти не могу. Если это вас устраивает, можем там встретиться только в обеденный перерыв, а сейчас этого сделать не выйдет». Он согласился со мной.

В двенадцать часов дня «Тарас Шевченко» ожидал меня в скверике на скамейке.

Когда подошел к нему, он представился: «Меня зовут Борис Фёдорович Неймарк. Не будем терять времени. Прежде, чем начать разговор, прошу прочитать эти два письма. Они не запечатаны. Не бойтесь! Посмотрите, кому они предназначены и если у вас возникнут вопросы, я на них отвечу, но прошу об этом никому не говорить. Эти письма нужно вынести из зоны и сбросить в Москве».

Я не знал что делать. После некоторых колебаний взял письма в руки и на конвертах прочитал адреса, кому они предназначены. На первом было написано: «Москва. Кремль. Георгию Максимьяновичу Маленкову». На втором: «Москва. Кремль. Клименту Ефремовичу Ворошилову».

Спросил: «Причём тут я? Отправляйте их почтой».

Он: «Вы ничего плохого не думайте. Если сбросить эти письма здесь, они не дойдут до адресата, а это плохо».

Я взял в руки эти незапечатанные конверты, достал, развернул, исписанные мелким, аккуратным подчерком листы и с каким-то непонятным чувством  стал читать:

«Уважаемый, Георгий Максимьянович, события от одиннадцатого июня одна тысяча девятьсот пятьдесят третьего  года в семнадцатый раз заставили меня взяться за перо. Я - Борис Фёдорович Неймарк - в прошлом полковник контрразведки, семь лет находился в Германии со специальным заданием, последним из которых было - воспрепятствовать вывозу ценностей, сосредоточенный в Кенигсберге в Королевском замке. Эта работа мной была выполнена в полном объёме, а по возвращению в Союз, мной был сделан и сдан в МВД СССР отчёт по этому вопросу. 

На банкете в честь Победы, мне задали провокационный вопрос: «Борис Фёдорович, как вы расцениваете творчество Леонардо да Винчи и творчество советского художника Герасимова?» Я ответил, что семь лет находился вдали от Родины, поэтому с Герасимовым не знаком, но знаю, что творчество Леонардо да Винчи признано подлинно народным.

Через некоторое время меня арестовали, осудили военным трибуналом на двадцать пять лет лишения свободы, и направили в лагерь «Кетой лог» под городом Иркутском. Из этого лагеря много раз обращался во многие инстанции и лично к товарищу Сталину. На мои запросы и жалобы ответов не приходило, за исключением одного случая. Однажды меня к себе вызвал начальник лагеря подполковник Росенчук и задавал мне вопросы не по моим жалобам, а по тому отчёту, который представил в МВД СССР……..» - примерно таким был смысл этих писем.

Письма были длинные. Не запомнил их полностью, а  оставлять себе копии, было опасно, поэтому сейчас своими словами передал их содержание.

В то время о снятии с писем копий в моей голове не было мыслей потому, что это грозило не малым сроком заключения. Дочитав до конца письмо на имя Маленкова, приступил к чтению письма к Ворошилову. Оба письма были, примерно, одного содержания. Посмотрев внимательно на меня, Борис Фёдорович сказал: «У нас в стране есть крупный изменник. Кто он, сейчас тебе не скажу, но в скором времени это для народа не станет тайной.

Назревают крупные события. Скоро люди будут их свидетелями, только жаль, что этого уже не увижу».

«Борис Фёдорович, почему не увидите?» - задал я вопрос.

Он ответил: «Сегодня ночью меня расстреляют. Кое-кто боится того, кто много знает, поэтому ведёт планомерный их отстрел. На зонах уже расстреляно много людей, в том числе двенадцать генералов.

Сегодня ночью меня отправляют не этапом, а одиночкой. Когда человека отправляют одиночкой, это верная пуля в затылок. Убьют и скажут, что была попытка к побегу. Попробуй, докажи, что это не так! Убить человека из этапа, на глазах десятков заключённых, тяжело. Эти письма – моя последняя надежда на то, чтобы вернуть народу, награбленное у него богатство. Находясь в лагере, предлагал вести работы силами заключённых, но мои письма остались без ответа».

...

Это была моя последняя встреча с этим, как мне кажется, замечательным человеком. Его письма моим двоюродным братом Казимиром Петровичем Гулевич были сброшены в Москве в июле пятьдесят третьего года, в то время он ехал через Москву в пионерский лагерь "Артек".

12:20
3240
RSS
Гость
19:42
+1
Чрезвычайно интересует всё про Бориса Фёдоровича Неймарка.

В 1950 г. он участвовал в любительских раскопках в Кёнигсберге, сдал более 90 предметов в музей… согласно Книге Памяти Калининградской области он, уроженец Пензы, 1911 года рождения, русский, беспартийный, из служащих, со средним образованием, был арестован 10 января 1951 г. и осужден на 10 лет ИТЛ с поражением в правах на 5 лет.

В 1959 г. он сдал несколько фрагментов кенигсбергской рукописи в Новосибирскую художественную галерею, а также открыл могильный курган Раздумье-VII на берегу Оби, где делал любительские раскопки и еще был сдатчиком коллекции в Новосибирский краеведческий музей…

Своего рода местный «Шлиман».
00:01
Довольно любопытно, это верно.

Но к сожалению текст выше это пока всё, чем мы можем вам помочь.
19:32
Василий Шиманский:
Спасибо за информацию о Неймарке! Значит, его не расстреляли? Прекрасно! Обращусь в краеведческий музей Новосибирска, если позволит здоровье. Был знаком с этим человеком и его просьбу выполнил, несмотря на строгий запрет — его письма Маленкову и Ворошилову, мной были сброшены в Москве, только не знаю, дошли они до адресата, или нет.…

Связался по телефону с краеведческим музеем. Пока они мне ничего не сказали по вопросу о Неймарке, обещались позвонить.


Алексей Дыма:
Очень хочется надеяться, что речь не об однофамильце. Держите в курсе ответов с архивов.

Возможно раздобудете его фото. Будет любопытно посмотреть.

Шиманский В.И.
Думаю, что таких совпадений не может быть потому, что он мне говорил о замке Кенигсберга, где были спрятаны ценности и о его задании — препятствию их вывоза, а так же об их раскопках.

Не знаю историю писем — дошли они до адресата, или нет. Кстати, вошел на страницу Художественного музея и посмотрел её. Музей этот находится не так далеко от моего проживания.

Если увижу его фото, и если это он, узнаю. Ведь видел его не один раз.

из соцсети
19:38
Добавлю, что коренной свободненец Шиманский Василий Иванович — ныне житель Новосибирска.

А значит, всё складывается как нельзя лучше — т.к. запросы и звонки нужно производить именно в новосибирские музеи и архивы.
Гость
00:18
+1
Глубокоуважаемые Василий Иванович Шиманский и Алексей Дыма, спасибо большое!

В Новосибирском государственном краеведческом музее коллекцией Б.Ф. Неймарка занимается Александра Леонидовна Автушкова (может и другие, но она писала статью). Я с ней общался, она была очень заинтересована информацией. Так вот, коллекция Неймарка в этот музей поступила в 1978 году. Неймарку тогда было бы около 67 лет, возможно, это было по завещанию (это лишь мое предположение).

Я был бы очень рад любой информации о Борисе Фёдоровиче Неймарке из архивов Новосибирской области.

Важная деталь: в учетных карточках некоторых из 9 фрагментов манускрипта в Новосибирском государственном художественном музее, сданных Б.Ф.Неймарком в 1959 году, указано, что там была монтировка, на которой было написано «Боровое, май 1957», так что весьма вероятно, что Б.Ф. Неймарк обитал в Боровом (на берегу нынешнего «Обского моря», которое как раз в 1957-м было сооружено).

Этому же соответствуют артефакты с берегов Обского моря (так указано в статье Автушковой) из коллекции Неймарка в краеведческом музее (а также две фигурки древнеегипетских ушебти, вероятно, привезенных Неймарком откуда-то, напрмиер, из музея PRUSSIA в Кёнигсберге, где он вел раскопки, если там были такие экспонаты — этого я не знаю наверняка).

Что касается самой истории в письмах к Маленкову-Ворошилову, то она, как и расстрела, явно относятся к числу фантазий Б.Ф.Неймарка, так как, согласно Книге памяти Калининградской области, он был со средним образованием беспартийный, осужден в 1951 году на 10 лет ИТЛ (а не разведчик-офицер с семилетним стажем нелегальной работы в Германии, осужденный после Победы на 25 лет). Кроме того, фамилию начальника Китойлага я такую не нашел (правда, это не означает, что ее не было).

Если я верно понял мемуары Василия Ивановича, то разговор с Неймарком происходил на ЦАРЗе в г. Свободное Амурской области в 1953 году, где заключенный Неймарк был токарем. Если верить рассказу Неймарка, то он перед тем был в Китойлаге old.memo.ru/history/NKVD/GULAG/r3/r3-198.htm

Ну а в мае 1957 года он уже был в Боровом. Всех ужасно интересует вопрос — мог ли он сохранить в ИТЛ находки или же он после освобождения заехал домой в Калининград, забрал оттуда артефакты и перевез на новое местожительства в Боровое и Новосибирск, где и жил предположительно до 1978 года?
Гость
19:28
+1
Прошу Василия Ивановича Шиманского со мной связаться.

Автушкова Александра Леонидовна. Новосибирский государственный краеведческий музей.
Мой телефон 89139508612
07:30
Александра, передам.
12:22
Василий Иванович Шиманский:

Говорил час с Александрой Леонидовной.

Фото Неймарка у неё, к сожалению, нет, но она ошарашена моим появлением в эфире. Много слышала о Неймарке, но лично с ним не встречалась. Рассказал ей всё, что о нём знаю.

Это он! других совпадений быть не может. Александра находила Неймарков-евреев, но они не имеют к этому отношения.

«Калининград», «раскопки», «музеи» и т.д. ЭТО ОН!
12:29
Шиманскому Василию Ивановичу сегодня 83!

С Днём рождения! Счастья, ЗДОРОВЬЯ!

Живите и радуйте своих земляков! Пишите воспоминания и ошарашивайте краеведов))
08:51
Шиманский В.И.
Алексей, прочитал, что пишет Михаил Рогов и возмутился тем, что якобы в моём романе есть сведения о том, что Борис Фёдорович Неймарк работал в лагере токарем. Я этого не писал.

После амнистии заключенные свободно передвигались по заводу и лагерю. Они были почти совмещены — разделялись изгородью, но ворота были открыты для свободного перемещения.

Неймарк просто приходил к нам в цех и наблюдал за мной, а не токарил. Токарил я.

Алексей Дыма
Василий Иванович, ну я то точно ничего подобного не акцентировал. Скорее всего его ввела в заблуждение ваша профессия на тот момент… Прямого контакта на Михаила Рогова у меня нет, но под его комментом на сайте размещу вашу ремарку.
Шиманский В.И.
Фото Неймарка у меня, к сожалению, нет. Фотографировать на зоне было запрещено. Но я был редактором комсомольской сменной печати. Мне разрешалось проносить на зону фотоаппарат и фотографировать только комсомольцев.

Фотографировал и заключенных, но негативы потом уничтожал, так как иначе грозил срок 25 лет лагерей. Ведь я давал расписку.

После службы на флоте вернулся на этот завод, снова был редактором стенной печати, но на заводе уже не было ЗКа, к тому же тот уже назывался не ЦАРЗ, а «Автозапчасть».

К слову, я был членом бюро ВЛКСМ завода и города Свободный.

Алексей, Борис Фёдорович много раз с лагеря обращался в Министерство Внутренних дел и, находясь в заключении, предлагал свои услуги в раскопках сокровищ в Королевском замке Кенигсберга, а не возил сокровища по лагерям, как думает и пишет Михаил Рогов.

Какое перетаскивание, когда в день наводили шмон по нескольку раз? Я писал о том, как шмонали меня, и как чуть не отбросил коньки, когда отравился консервированными бобами. Что говорить о ЗКа?

Надо запросить Министерство МВД. Может там сохранился архив лагеря, вроде его номер 217…

Сам предпринимал определённые шаги — писал письмо с флота на этот лагерь, но мне ответили, что лагерь расформирован, а архив передан в Министерство Внутренних дел.

Как-то так.
из личной переписки
09:05
1953 год

1958 год

Шиманский В.И.
Фото одно 1953 год (где я сижу) и фото 1958 год (где с фотоаппаратом). С Александрой (прим.админа — Автушковой А.Л.) я свяжусь на днях. Она живёт недалеко от меня, приглашу к себе, а после каникул постараюсь добраться до музея. Пока не могу.

Жена ломала руку, теперь ушибла ногу. У меня тоже сто болячек (2-ая группа инвалидности 32 года), но стараюсь держаться на плаву. Как-никак, а я — моряк!
Гость
11:25
Жду Вас очень в нашем музее!
09:07
Фотоматериалы в данном обсуждении использованы с разрешения Шиманского В.И.
Гость
12:13
+1
Присоединяюсь к поздравлениям с днём рождения В.И.Шиманского, желаю скорейшего выздоровления его супруге, а также крепкого здоровья ему.

Также от души желаю счастливого Нового года В.И.Шиманскому и А.Дыме.

Что касается упреков в мой адрес, то они абсолютно несправедливы, но так или иначе, хорошо, что прояснилось, что Б.Ф.Неймарк не был токарем, а лишь сидел на скамейке, где перекуривали токари.

Фотографии В.И.ШИманского замечательные, в том числе и текст 1958 года с оттиском печати Свободненского завкома ЦАРЗ. Очень рад, что В.И. Шиманский и А.Л.Автушкова пообщались по телефону, я был буквально в этот момент на связи по интернету с Александрой.

К сожалению, ранее 2026 года познакомиться с личным делом Б.Ф.Неймарка (если оно существует и будет существовать), видимо, не получится, так как часть 3 статьи 25 закона «Об архивном деле в РФ» ограничивает на 75 лет с момента вынесения приговора доступ к архивным документам, которые могут содержать сведения о личной и семейной тайне.

Что касается лагеря с номером 217, то такого рода обозначение трехзначной цифрой 217 по моим сведениям может относиться лишь к номеру почтового ящика ИТЛ, таким был лагерь, закрытый в 1940 году и переданный в НИЖНЕ-АМУРСКИЙ ИТЛ, в юрисдикцию которого попадал и контингент заключенных, работавших на Свободненском ЦАРМЗ, архив Нижне-Амурского ИТЛ с 1956 года хранился в УИТЛК УМВД по Хабаровскому кр. («все материалы» хранились в г.Комсомольске-на-Амуре)
(источник — old.memo.ru/history/NKVD/GULAG/index.htm)
20:22
Василий Шиманский
Алексей, лагеря ЗКа в городе Свободном носили трёхзначные номера. Пересыльная тюрьма (лагерь), начальником которой в последнее время был майор Даниил Усов, носил номер 313.

Я дружил с его дочерью приёмной дочерью Раисой. О нашей дружбе и её отчиме тоже написано в романе. Он изнасиловал свою приёмную дочь в то время, когда той было 10 лет. До этого он был начальником лагеря на станции Среднебелая. Раиса мне показывала небольшую книжонку, где о нём было написано, что он за храбрость на озере Хасан награждён пистолетом. Этот пистолет я держал в руках. На нём была гравировка.

О лагерях города Свободный много написано писателем Ажаевым, который сидел в этих лагерях, и Анной Ахматовой, которая приезжала туда к отцу. О городе Свободный той поры она сказала, что это «город-лагерь».

Там было много и женских лагерей, где сидели женщины вместе с маленькими детьми.
09:49
Из того же источника (интересует любое упоминание лагерей в Свободном):

стр.43-44 про лагерь в Свободном
Загрузка...
|