ВЕХИ И ВЁРСТЫ. Глава 248. Как нас встретил Владивосток. Флотский экипаж и баня
По дороге, пока мы ехали во Владивосток, часть своей хорошей одежды ребята раздарили сердобольным старушкам, которые, в надежде чем-нибудь поживиться, встречали воинские эшелоны на каждой станции. Увидев на ком-либо из призывников стоящую вещь, клянчили: «Парень, ты всё равно её выкинешь, когда вас будут переодевать в военную форму, а у меня внуку в школу ходить не в чем».
На той одежде, которая осталась на нас, ребята начали играть в «крючки», поэтому все мы выглядели так, будто нас драли волки. В Хабаровске шел снег и дул сильный ветер, поэтому пришлось сидеть в теплушках и греться у печей «буржуек».
До Владивостока мы добирались не двое суток, как думала мать, а все четверо. В отличии от Хабаровска, где сыпал снег и было холодно, Владивосток встретил нас ярким солнцем, обласкал теплом и зелёной листвой деревьев. Так мы с зимы снова вернулись в лето.
Двадцать второго октября одна тысяча девятьсот пятьдесят третьего года по освещённому ярким, утренним солнцем городу Владивосток, от вокзала в направлении «Второй речки», двигалась колона новобранцев, которая больше всего напоминала не призывников, а заключённых, или каторжан. На молодых парнях клочьями висела, разодранная, грязная одежда. Для Владивостока осенней поры того времени такая картина была привычна, поэтому на нас никто не обращал внимания.
Когда мы прибыли на «Вторую речку», нам объявили: «Вы прибыли во флотский экипаж. Здесь вас подстригут, вымоют в бане, переоденут в форму, разобьют по командам и отправят в учебные отряды.
Здание бани, в которую нас привели, напомнило ту котельную, в которой во время войны мы с отцом мылись в городе Свободный.
Баня, как и весь Владивосток, стояла на холме с трёх сторон окружённая оврагами. Мы расположились на небольшой площадке у края откоса и стали ждать дальнейших указаний.
Через некоторое время нам поступило распоряжение: «Сейчас вы пойдёте в баню, с собой разрешается взять документы, фотографии и музыкальные инструменты, которые заверните в пакеты, подпишите и сдайте на хранение своим сопровождающим. Книги, чемоданы и прочие вещи оставляйте на месте».
Мне очень не хотелось расставаться с томиком стихов любимого поэта Петра Комарова и я пожалел, что взял его из дому. Приказ надо выполнять, в последний раз, взял этот томик в руки, как любимую девушку, прижал к груди, погладил рукой и с болью в сердце, положил в общую кучу, оставленных вещей, и пошел по направлению к бане.
Свёрток с документами, мундштук от трубы и фотографии передал старшине второй статье, который сопровождал нас, взял с собой мыло, безопасную бритву, разделся догола и нырнул в предбанник.
После яркого уличного света, помещение, в которое попал, показалось мне тёмным колодцем. На раздумье не было времени. Чьи-то руки подтолкнули меня в сторону и усадили голым задом на деревянную, холодную скамью.
Ручной машинкой меня «обкатали» под «ноль» и приказали сбрить волосы на всех местах, где они растут. Когда я исполнил это распоряжение, меня протолкнули в узкий проход, в котором кистями смазали вонючим раствором на все те места, где только что рос волос, при этом говорили: «Это дезинфекция от блошек».
Около меня стояли другие призывники. Спросил у ребят: «Разве у людей блохи бывают?» Они посмотрели на меня, повертели пальцем у виска, и говорят: «Не блохи, а …вошки. Понимать надо!» Они смеялись, а я, как оплёванный, стоял, думая про себя - вот темнота деревенская!
Голые, подстриженные «под ноль», одинаковые, как детали машин после токарной обработки, ребята после процедур оказались в моечном помещении. Нам сказали: «Воду экономьте, во Владивостоке она на вес золота»...
