ЗАБЫТЫМИ ДОРОГАМИ ПРИАМУРЬЯ
В экспедиции на реке Кур, 2004 год: Владимир Иванов-Ардашев (слева) и Юрий Васильев
Десять лет назад не стало археолога Юрия Михайловича Васильева. Очерк: В Северной Маньчжурии существовал важный путь местного значения - «соколиный», который проходил и по территории нашего Приморья. Краткие повествования о нем летописи связывают с племенами уго (Пяти царств).
Десять лет назад не стало археолога Юрия Михайловича Васильева, начинавшего свой научный путь в Хабаровском краеведческом музее. И созданная им экспозиция о далеком прошлом Приамурья, располагавшаяся на втором этаже старого корпуса, просуществовала четверть века - немалый срок по музейным меркам.
Позже Юрий Михайлович оформил зал средневековых государств Дальнего Востока в музее археологии, являющемся отделом этого же музея.
А во Владивостоке, где долгие годы проработал научным сотрудником Института археологии Дальневосточного отделения Российской академии наук и защитил кандидатскую диссертацию, создал ведомственный музей.
Короче, был отличным музейным экспозиционером.
Но это лишь часть его заслуг перед научным сообществом, ибо, прежде всего, Васильев был действующим археологом, проводя в экспедициях каждое лето.
И в Приамурье, как говорят в археологии, застолбил обширную территорию в междуречье Кура, Урми и Тунгуски, обнаружив здесь великое множество древних курганов и назвав эту территорию «республикой курганов».
Кстати, публикацию «Амурская республика курганов» можно найти и на сайте «Дебри-ДВ», как и другие заметки об этом незаурядном археологе.
За свой немалый вклад в развитие дальневосточной археологии Юрий Михайлович Васильев был удостоен престижной премии имени В.К. Арсеньева. Был автором многих интересных публикаций, причем не только научных, но и очерковых, проявив себя и умелым публицистом.
Мне довелось работать с Васильевым в нескольких археологических экспедициях. Позже публиковал его очерки в журнале «Дальний Восток» и своей частной краеведческой газете «Ванинский Арбат».
Предлагаемый ниже очерк ««Соколиный» путь. Забытые дороги Приамурья» Юрий Михайлович когда-то первым делом предложил моей газете, но материал оказался великоват, и вот спустя многие годы адресую его читателям «Дебри-ДВ». Надеюсь, статья покажется интересной, и кто-то вспомнит добрым словом нашего бывшего земляка, ушедшего в мир далеких предков.
Владимир Иванов-Ардашев
* * *
Архив
«Соколиный» путь. Забытые дороги Приамурья
В поисках лучших мест, богатых зверем, рыбой и плодородными землями, человек много ходил пешком, а приручив лошадь, стал ездить верхом. Потом изобрел волокушу, затем телегу на двух огромных колесах-вездеходах. Постепенно он оседлал все, что передвигалось: не минула сия участь и медлительного буйвола, и могучего слона, и… людей. Правда, такой птицы, чтобы могла поднять человека в воздух, не нашлось, и поэтому летал он только во сне или в легендах.
А там, где ступила нога человека, возникли тропинки, где люди ходили чаще, - тропы, а где ездили верхом или на телегах, - дороги. Торные дороги превращались в пути, по которым шли торговые караваны, тащились повозки переселенцев, проносились военные отряды. Их благоустраивали: топкие места гатили хворостом и жердями, мостили дубовыми плахами или камнем - улицы древнего Рима до сих пор сохранили колеи, выбитые колесницами. На хороших дорогах и колеса стали меньше.
Через реки переправлялись вброд или вплавь: на надутых бычьих шкурах либо связанных между собой лодках или плотах. А известный японский поэт XII века Сайгё написал, как в битве при Удзи воины сделали плот, связав вместе коней:
Как разлилась широко
Река в горах Сидэ-но яма.
Там воины тонули,
И даже плот из боевых коней
Их донести до берега не мог.
В древних хрониках и легендах есть упоминания о различных путях, бывших когда-то дорогами миграций и торговли. Драккары европейских грабителей - викингов - и их путешествия известны нам по названию пути «из варяг в греки». Полагают, что именно этим путем пришла на Русь государственность, первые князья.
На мировых дорогах строили караван-сараи и постоялые дворы, где усталые путники могли отдохнуть, подкрепиться и пополнить запасы, накормить лошадей и верблюдов. По Великому шелковому пути пришли во многие страны удивительные изобретения Китая: шелк, фарфор и другие диковинки. Именно оттуда пришел порох, вначале служивший забавой, а потом ставший грозной силой.
Воспевали дороги поэты всех времен и народов. Вот так «написал верхом на коне» о своей жизни китайский поэт Ци Цзи-Гуан:
Еду на север, скачу на юг -
исполняю государев приказ.
Северной степью, цветами юга
любовался уже не раз.
Годы проходят - в каждом
три сотни и шесть десятков дней.
Верхом на коне с копьем наготове
каждый день, каждый час.
А поскольку суше принадлежит всего шестая часть земной поверхности, то, естественно, были дороги и водные, на которых следов не остается. Эти дороги всегда таили в себе скрытую опасность: вдоль караванных троп рассеяны кости животных и одинокие могилы, а на дне водоемов сохранились следы трагедий - затонувшие челны и суда.
Естественные водные пути не надо было подновлять и благоустраивать. Иногда их спрямляли или соединяли при помощи каналов или волоков. А с развитием судоходства появились и первые навигационные знаки - огни, предупреждавшие об опасных проходах и рифах. Таким был Фаросский маяк - одно из семи чудес света.
Спускаясь вниз по реке и подправляя раскат судна, интересно было вглядываться в проплывающие мимо берега.
Однако всегда надо быть начеку: за крутым поворотом могли встретить тебя не только скалы, пороги, перекаты или заломы, но и стрелы затаившихся в засаде охотников до чужого добра.
А когда те сами садились в суда, то становились морскими или речными разбойниками. В китайских летописях сообщается о племенах илоу: «Любят на судах производить грабительства, и северные воцзюйцы боятся их. Ежегодно летом укрываются в горных пещерах, а зимою, когда водяные пути сделаются непроходимы, они сходят в селения».
А как же в наших таежных краях - Приамурье и Приморье? Известны ли у нас какие-то древние пути-дороги? Амур, его притоки, протоки и озера были прекрасными водными путями для местных жителей. Нанайцы и ульчи даже в пределах стойбища пешком не ходили, а ездили на лодках, на своих «фольксботах» - оморочках.
Известный этнограф И. Лопатин отметил интересную деталь из жизни гольдов: «Невесту везут непременно в лодке. Это весьма понятно, так как гольды всегда живут на берегу реки.
Но иногда такое путешествие кажется странным потому, что фанза жениха находится в одном и том же стойбище, что и фанза невесты, и самое лучшее пройти бы это небольшое расстояние пешком. Но обычай не терпит исключений и потому даже в этом случае невесту везут в лодке, иногда же едут в противоположную сторону или даже в другую протоку, чтобы удлинить путь».
Во времена этнографические известны пути, которыми можно было перевалить с реки Хор на восточные отроги Сихотэ-Алиня и попасть в бассейны рек Коппи и Тумнина. По Куру и Урми можно было подняться до перевалов и перейти в бассейн Амгуни, где когда-то устраивались местные ярмарки. Это были пути смешанного передвижения.
До верховьев поднимались на лодках, затем оставляли их и шли пешком с грузом. Если его было много, то носили его «перевалом»: перенеся часть груза, оставляли его и шли за следующей партией. Пройдя горный перевал, выбирали и срубали подходящий тополь. За несколько дней делали новую лодку, на которой и спускались вниз. Возвращались обратным порядком.
В Приморье сохранились следы средневековых дорог, ведущих от одного городища к другому. Они есть и в районе Уссурийска, и в бассейне реки Раздольной, и в Золотой долине. Чтобы проложить дороги по пересеченной местности, на склонах гор выравнивали террасы и прокладывали серпантины. Такие дороги есть на каждом горном городище Приморья. Они обязательно ведут к городским воротам, а от них разбегаются по территории.
А в Северной Маньчжурии существовал важный путь местного значения - «соколиный», который проходил и по территории нашего Приморья. Краткие повествования о нем летописи связывают с племенами уго (Пяти царств).
«Племенное объединение, называемое Пять народов, состояло из пяти меньших по размеру племен, поименно следующих: Пуали, Пэннули, Аолими, Юэлиду, Юэлицзи. Их территория… была знаменита своими соколами. Главным поселением Пяти народов был город Уго. Вероятно, он был центром племени Пуали. Его развалины отождествляют с современным Илань, восточнее Харбина. Племена Пяти царств были северными и северо-восточными соседями чжурчжэней».
Подчинить Пять народов империя Ляо (916-1125 годы) смогла только во времена Шэн-цзуна, но тем не менее полностью включить их в административную систему империи не удалось, и они оставались в категории полузависимых племен, плативших дань. Важной частью ее были ловчие соколы, которыми славилась территория уго.
Древние летописи повествуют: «Есть лебеди, которые питаются жемчужницами. Жемчуг остается у них в зобе. И еще есть особенно сильные соколы, именуемые хайдунцин, которые способны убивать этих лебедей. Так вот люди при помощи этих соколов ловят лебедей и достают из их зобов жемчуг. Соколов хайдунцин добывают в Пяти царствах (Уго). С моря и привозят их и называют хайдунцин. Эти соколы небольшие, но очень сильные, с белыми когтями, по которым их можно отличить…» Точный перевод слова «хайдунцин» значит: «соколы к востоку от моря».
Прекрасный знаток птиц хабаровчанин Всеволод Дмитриевич Яхонтов в свое время сообщил мне в письме: «…у ловчего сокола-сапсана когти всегда черные. У западных кречетов, которые тоже использовались как ловчие птицы, когти тоже черные. Но у некоторых, более светлых восточно-сибирских или камчатских кречетов когти светло-рогового, желтоватого цвета. Кстати, у моего кречета, который был добыт на Камчатке, на полуострове Говена, когти тоже светлые. И водятся эти кречеты по скалистым берегам Охотского и Берингова морей, но повсюду малочисленны, если не сказать что редкие».
Хотя другие орнитологи и считают, что такой ловчей птицей был сапсан (второе видовое калмыцкое название птицы, принятое в науке), гнездовья которого тоже находятся на севере, но, видимо, неспроста в летописях подчеркивался белый цвет когтей. Очень важным было сакральное значение птицы: и при жизни и после смерти владельца-удальца белый сокол-кречет был и его спутником, и своеобразным двойником его души, обладая теми же качествами, что и он, совершая те же подвиги в небе, что и его хозяин в земной жизни.
Кречеты образуют семейные пары на всю жизнь. Гнездятся на высоких скалистых обрывах по берегам морей и озер и реже на высоких деревьях. Гнезда, по сути дела, нет: несколько сучьев и стеблей травы. Самка откладывает не более трех-пяти яиц охристого цвета с красновато-бурыми пятнами. Оба родителя насиживают их 28-29 суток, и птенцы выводятся у разных родительских пар не одновременно. Вылетают они из гнезда в возрасте около двух месяцев.
Естественно, отряд ловцов должен прибыть, когда птенцы еще не стали на крыло. А до этого времени нужно было найти гнезда и, карабкаясь по неприступным скалам, забрать птенцов. На обратном пути ценный груз надо было бережно везти и обогревать, кормить свежим мясом, короче говоря, заменить им и отца, и мать. А сколько нежных птах погибнет в дороге? И будет ли такая овчинка стоить выделки? Кстати говоря, и Русь не была чужда соколиной охоты. При царском дворе соколами ведал сокольничий, а ухаживали за ними сокольники. Добывали же птенцов помытчики. Вполне возможно, что такие же специалисты были и у племен уго.
В ловчей охоте использовали различные породы хищников, но предпочтение все же отдавали кречетам. В летописях сообщалось: «Чжурчжэни посылают за соколами отряды войск, численностью более тысячи всадников, в пределы Пяти царств, к соколиным гнездам на берегу Великого моря. Из-за этих соколов они воюют [с народами] Пяти царств и только после этого получают их».
Особенно славились экземпляры с Ляохая. У чернореченских мохэ водились белые соколы, и особая порода соколов - у чжурчжэней. Белые особи из района Нингуты считались очень ценными. Знаменитая хайдунская разновидность пользовалась огромным спросом не только в эпоху Ляо, но и при Мин и Цин…
Известный востоковед Михаил Васильевич Воробьев писал: «Первоначально ваньянь выделялось только своим удобным географическим положением. Долина реки Аньчуху находилась достаточно далеко от Ляо, Корё и даже Уго, чтобы те могли непосредственно угрожать ее обитателям, и не слишком далеко, чтобы поддерживать с ними сношения… Через долину проходил важный «соколиный путь» из Ляо в Уго, по которому доставляли дань и соколов».
Но где же проходил этот путь? Маршрут на побережье Охотского моря или на полуостров Камчатка, где сейчас еще сохранились кречеты, можно исключить по причине нереальности. Во-первых, уго так далеко на север не жили. Во-вторых, это расстояние посуху более пяти тысяч километров только в один конец!
Сколько же дней понадобится большому вооруженному отряду всадников с запасами фуража, продовольствия и прочего снаряжения, чтобы добраться туда по таежным дебрям и бездорожью?
По тем местам, где жили отнюдь не мирные племена, у которых основными путями сообщения были реки: их ведь тоже надо форсировать. Для путешествий в эти края суда были бы наиболее удобным во всех отношениях транспортом, однако в летописях нет ни слова о каких-то кораблях.
Точно так же исключим и район Де-Кастри. Значительно позднее, в 1410 году, минское правительство снарядило первую разведывательную экспедицию в северные земли Маньчжурии, которые назывались Нургань, - низовья Амура.
Путь пролегал из города Цзяньчжоу (современный Дуньхуа) по рекам Муданьцзян, Сунгари и Амуру. Экспедиция, возглавляемая придворным евнухом Ишиха, чжурчжэнем по происхождению, добралась туда только к зиме 1412 года, то есть почти через полтора года! Так что в любом случае за обратный путь птенцы успеют состариться.
Как гласят летописи, «территория Пяти царств на востоке соприкасается с Великим морем» - Японским. Значит, путь лежал в прибрежные районы нынешнего Приморья. Где же и в каком месте могут всадники выйти к нему? Идти через Сихотэ-Алинь попросту невозможно: перевалы высоки и труднодоступны, путь к ним лежит частично по рекам, затем пешком вдоль ключей и мелких рек, всегда заваленных колодником. А дальнейший путь за перевалом по восточному берегу моря тоже нелегок: много непроходимых мест.
«Соколиный путь» проходил через владения немирных чжурчжэней и земли «пяти племен». Отношения между всеми этими народами были напряженными и сообщение по «соколиному пути», конечно, небезопасным. Отправляясь в свои военно-охотничьи экспедиции за хайдунцинскими соколами, кидани выезжали из современного Хуанлуфу близ Нунъаня, двигаясь на восток.
В Биньчжоу переправлялись через Сунгари и снова в восточном направлении продвигались к Нингуте, отсюда по реке Хурха спускались к Иланю и уже потомпопадали в Приморье.
Далее наиболее удобный путь к побережью лежал через перевал по долине реки Зеркальной (Тадуши). Это расстояние составляет 140-150 километров от реки Уссури. Вот как описывает этот район М. Венюков, первым из русских исследователей прошедший перевал, впоследствии получивший его имя.
«15 июля мы действительно перешли невысокий и грязный хребет, отделяющий Фудзи (Фудзин - Ю. В.) от берегов океана, и вступили в долину Лифулэ, текущей в море… Вся пройденная нами местность от устьев Нынту до самого перехода в горах представляет непрерывную долину, шириною от полуверсты до четырех верст и очень удобную для поселения. Она покрыта преимущественно отдельными группами вязовых и дубовых деревьев, иногда рощицами, которые на горах переходят в сплошные смешанные леса. Самый хребет порос исключительно елью, а по скатам березой. Длина Фудзи от источников до слияния с Сандугу составляет около 75 верст. Вступив в долину Лифулэ, называемой орочами Тадуху, я с удовольствием заметил, что эта долина направляется к юго-востоку, то есть не отделяет нас от Владимирской гавани…»
Именно на этом пути есть узкие места - горные проходы, которые, возможно, и перегораживали племена уго.
Об этом же месте пишет В. Арсеньев: «Дорога шла очень медленно повышаясь к перевалу. Место это все сильно выгорело и имеет очень печальный вид. На светлом фоне неба резко выделялись длинные сухие без сучьев почерневшие от огня стволы кедровника. Это перевал. Здесь когда-то был большой лес. Перейдя Ли-Фудзин последний раз мы стали подыматься на перевал. Перевал не высок… И здесь как бы реактируя по краям перевала тянутся к небу высокие сопки».
По-видимому, именно в этом месте и перегораживали уго проходы к морю. И, кстати говоря, на Венюковском перевале есть остатки средневекового городища.
Большое значение соколы и соколиная охота имели и в дипломатических отношениях. Народы, покоренные Чингисханом как выражение своей покорности, в знак полного подчинения подносили ему белых кречетов.
И «соколиная» дорога была для многих политических интриг прекрасным поводом, который умело и с большой хитростью использовали чжурчжэньские вожди, о чем пишут летописи. «От государства Дайляосского отложился правитель Ба-и-мэнь удела Пуне - одного из пяти княжеств; отчего путь, коим доставляли соколов ко двору сделался непроходим».
«Он (Енгэ) присоветовал обитателям вод Чжу-вэй и Ту-да пресечь Соколиный путь и, отправив в дайляосское государство правителя поколения Бе-гу-дэ, научил его говорить, что если хотят открыть соколиный путь, то кроме Енгэ - правителя княжества Шэн-нюй-чжи, никто сделать сего не в состоянии. Дайляосский государь, не зная хитрости Енгэ, поверил ему».
«В это время Ахэбань и Шилу, из колена Хэшиле, окружив соколиный путь пяти княжеств и захватив посланцев дайляосских, отправленных за соколами, предали их смерти».
Из этих строк ясно видно, что «соколиной дорогой» владели уго, с которыми у чжурчжэней, проводивших свою политику, временами бывали дружеские отношения.
Следующее сообщение определяет для нас южную границу распространения соколов в наших землях: «В пятый месяц амбань Хулабу представлял императору, что прежде в корейских границах ежегодно ловили… соколов, а ныне корейские мореходы, остановив наших людей, отправившихся туда на двух лодках, всех их побили и забрали оружие». Судя по этому, ареал обитания соколов простирался от границ с Кореей и к северу вдоль побережья Японского моря. Вероятно, соколы водились и по побережью Корейского полуострова.
Естественно предположить, что в отдаленные времена кречетов, как и сапсанов, было гораздо больше, но непомерное желание многих представителей знати Китая, Ляо, Цзинь и других обладать ловчими птицами привело к тому, что они стали редкими: находясь в руках человека, эти экземпляры исключались из естественного воспроизводства, хотя некоторые соколы улетали от хозяина во время охоты.
Но, как говорилось выше, кречеты образовывали пары на всю жизнь. А об искусственном разведении ловчих птиц сведений нет: хищнический отлов привел к исчезновению птиц-хищников - вот такая тавтология! Судите сами: в выездах хана Хубилая на соколиную охоту число участников достигало десятков, а в некоторых случаях и сотен тысяч человек. Почти каждый из них имел ловчую птицу на руке. Только соколов, лично принадлежавших хану Хубилаю, на охоте было свыше пятисот.
Исследования последних лет, проведенные моими коллегами, не только подтвердили мою гипотезу, что условная южная граница между покровской и приморскими средневековыми культурами проходила по бассейнам рек Бикин или Иман, но и отодвинули разграничение культур южнее. Об этом свидетельствует и характерная глиняная посуда и другие находки, в частности, в бассейне реки Зеркальной было найдено стремя тюркского типа, характерное для покровской культуры.
Значит, племена уго занимали достаточно обширную территорию северной части Маньчжурии, северо-востока и востока Приморья, включая бассейн реки Зеркальной (Тадуши). Но впоследствии с усилением и консолидацией чжурчжэньских племен «соколиный путь» очутился полностью под их контролем.
Юрий Васильев,
археолог, кандидат исторических наук
