ЗНАК ВОПРОСА ДЛЯ СИБИРИ

Скромный венецианский книгоиздатель Альд Мануций, живший в эпоху Ренессанса, вряд ли предполагал, что придуманные им знаки препинания не только завоюют мир, но и станут камнем раздора. Особенно знак вопроса, коим оппозиция грозит никчемным властям, оккупантам и прочим нехорошим людям. Так было в российскую гражданскую войну, когда бравые американские парни, отправленные в Сибирь, вдруг в замешательстве почесали макушки и спросили: «Why?». И это самое «why», или «почему, зачем», дополненное жирным знаком вопроса, сыграло важную роль в их досрочном возвращении на Родину.

Конечно, мне могут возразить, что плакаты с замерзающими на сибирском морозе американским солдатом были выпущены в ходе выборов заморского президента и их финансировали отнюдь не пролетарии, сочувствовавшие «красной» России, а коварные капиталисты, но это и не суть важно, ибо антивоенные плакаты спасли жизнь многим американским парням, невольно ставшим оккупантами.

Позже, в нацистской Германии, за один только знак вопроса, украдкой начерченный на стене или заборе, полагалась смертная казнь.

Появляются знаки вопроса и ныне. Но, удивительное дело, пунктуация уже не срабатывает. Видимо, с появлением интернета знаки препинания все чаще бросают в мусорную корзину. А заодно и здравый смысл, совесть и воспитание, если они еще у кого остались.

Но вопросы, хоть и без знаков препинания, в России по-прежнему задают: про Крым, Донбасс, Сирию, мигрантов в Европе. А сейчас добавили и про казаков, байкеров, всяческих патриотов – это уже благодаря музыкальному клипу группы «Несчастный случай», где добродушный солист на фоне матрешек пытается вразумить популярного телеведущего, зацикленного на своем патриотизме. Клип забавный, но почему-то многих разозлил. А у меня вызвал грустную усмешку, как несколько лет назад такой же залихватский шлягер, где поется о «Рассее от Волги до Енисея», тоже шибко патриотичный, но почему-то сокративший вдвое российскую территорию. Как бы и наше Приамурье не послали куда подальше – вначале в песнях, а потом в реальности.

И такая словесная ерунда, выдаваемая за патриотизм, набирает силу. Даже меня, грешного, записали в сторонники некоей «казачьей национальности» и идеи Соединенных Штатов Сибири, коей уже больше ста лет. Мог бы, конечно, как историк и писатель возразить и предложить свои полемические заметки, но поскольку в газетах, преимущественно московских, считают, что во всем виноваты буйные казаки и трудовые мигранты из Средней Азии, а местные историки и журналисты их якобы поощряют, то распыляться на такие статьи право не стоит.

Поэтому выскажу лишь свой взгляд на специфику Приамурья, коему 25 октября предстоит отметить 96-ю годовщину вступления НРА во Владивосток - то ли освобождения, то ли последующего закабаления, когда наши отважные предки партизаны и бойцы Народно-революционной армии Дальневосточной республики вошли во Владивосток, чтобы сделать его городом, хоть и далеким, но по-прежнему нашенским, ежели цитировать Ильича.

А чтобы заметки не показались занудливыми, использую любимый прием писателей, когда доходчивости ради сравнивают нашу российскую ситуацию с той, что была, допустим, в Америке, и тоже в годы Гражданской войны, но уже иной и отраженной в романе Маргарет Митчелл «Унесенные ветром».

Вообще-то, замечу, я не поклонник сентиментальных произведений, которыми зачитывались наши бабушки, но в случае с романом американки «Унесенные ветром» считаю, что книга эта незаурядна и актуальна даже для нынешней Сибири, где суровые русские бородачи, подобно американским «южанам» и «северянам», готовы сразиться за свои идеалы, дополнив их газетными баталиями. А поскольку являюсь потомственным сибиряком, чьи предки были высланы в Забайкалье еще три столетия назад, считаю себя этаким суровым «южанином», вынужденным бороться с «янки-саквояжниками», наводнившими нынешнее Приамурье.

И речь вовсе не о пресловутых трудовых мигрантах, прибывших издалека, а о безответственных газетных болтунах, выбравших меня в качестве информационной мишени. Кто-то из них утверждает, что прибыл в Хабаровск лет двадцать назад и помнит город «русским». А я вот живу в этом городе уже шестьдесят лет и знаю его историю намного лучше, был к тому же научным сотрудником краеведческого музея и опубликовал немало книг.

В таких случаях гордые американские старожилы подчеркивают, что их предки прибыли в Новый Свет на легендарном корабле «Мэйфлауэр». А поскольку и мои предки по отцу были высланы в Сибирь задолго до декабристов, то имею право быть гордым русским «южанином» и потомком крепких забайкальских хозяев, на которых трудились степные «ковбои».

Конечно, сражаться за свои воспоминания и охваченный огнем штат Джорджия, как в романе «Унесенные ветром», я не призываю, но почему бы не поговорить и об этом? Провести, допустим, некую параллель между легендарным романом Маргарет Митчелл и творчеством писателя Александра Фадеева, который был не только летописцем, но и творцом «дальневосточной Джорджии», где множество девушек, похожих на Скарлетт О∙Хара, пытались спасти свое гибнущее имение, а мужчины, вроде Ретта Батлера, становились партизанами и подпольщиками.

И повод информационный для этого есть – книга об Александре Фадееве, недавно изданная в Москве, в серии «Жизнь замечательных людей». Только не подумайте, что я буду ее рецензировать, а тем паче – оправдывать, либо обзывать нехорошими словами главного персонажа.

Скажу лишь, что писатель Александр Фадеев для меня земляк и ровесник моего деда Георгия Ардашева, бойца ГПУ во времена Дальневосточной республики. Оба сражались за «красных» и даже могли бы встретиться в Забайкалье, куда подпольщик Булыга, он же – Шурка Фадеев, бежал из захваченного белогвардейцами Приморья. Было им тогда всего-то по двадцать лет. Деда моего позже репрессировали, но он вернулся, а потом исчез где-то в Маньчжурии. И я бы не удивился, если бы среди загадочных русских, отправивших в небытие маршала Чжан Цзолиня, оказался бы и мой дед. Но такая семейная «экзотика» больше подходит любителю детективов, а я все-таки историк и публицист, привыкший взвешивать слова, поэтому ограничусь лишь этим штрихом.

А к бывшему генсеку Союза писателей СССР Александру Фадееву у меня сложное отношение. Как личность он интересен, а как писатель – нет. С трудом перечитывал его поздние романы, а вот самые первые произведения, особенно «Разгром», воспринимаю с сочувствием и грустью. Мысленно сравниваю некоторых персонажей со вторым своим дедом, уже по матери, Михаилом Ачкасовым, тоже красным партизаном, но штабным писарем и постарше возрастом. Был он человеком добрым, хотел стать священником, но и его тоже унесло ветром перемен, отнюдь не литературных.

И еще хотел бы упомянуть о своих былых догадках, позже подкрепленных архивными изысканиями. Читатели, знакомые с дальневосточной литературой, наверное, обратили внимание, что имена многих участников Гражданской войны в Приамурье нынче подзабыты или вовсе замалчиваются. И уж совсем не повезло людям с такими необычными фамилиями, как Гюльцгоф, который, между прочим, был командиром чекистского отряда особого назначения, посланного в Приморье для усиления партизанских отрядов Вольского, тоже по национальности не совсем русского. Кстати, с Гюльцгофа писатель Фадеев «списал» командира Левинсона, что в повести «Разгром» героически сражался в таежных дебрях.

Кто-то, наверное, подумал, и откуда в дальневосточной тайге такие необычные персонажи? Уж не придуманы ли они писателями? Нет, не придуманы. И не только пришлые комиссары в кожаных куртках, как их любят изображать в кинофильмах, но и свои, доморощенные, что корнями вросли в забайкальскую и приамурскую землю.

А теперь вывод, в правоте которого я давно убедился. И ответ на вопрос, почему забайкальские и приамурские партизаны, порой весьма состоятельные, шли в революцию. Только не надо говорить о революционной романтике, которая, конечно, была, но в основном у городской молодежи, вроде писателя Фадеева. Речь о другом. О крепких хозяевах, имевших в тайге усадьбы, зимовья и живших там месяцами, пока наемные работники, не любившие слово «батрак», отрабатывали жалование. Весьма неплохое, кстати. И задумаемся, почему сыновья многих забайкальских «богатеев» сражались за Советскую власть, а не ушли к атаману Семенову? Ведь и там, и там были владельцы огромных лошадиных табунов и овечьих отар, которые пасли наемные пастухи-буряты. И почему мой дед Георгий Ардашев стал не просто «красным», но и бойцом батальона ГПУ, сражавшегося с белогвардейскими отрядами Шадрина и Мыльникова, как записано в архивных документах?

И тут я коснусь темы, до сих пор замалчиваемой. Этнической темы, о которой историки, конечно, наслышаны, но обходят ее стороной. И упомяну богатую Улятуевскую волость (ныне Улетовский район), стоявшую особняком от остального Забайкалья, куда еще при Петре I высылали пленных шведов, мятежных украинцев и бунтарей с Дона, моих предков с иранскими и еврейскими корнями. И, обрусев, став крепкими хозяевами, они были более преданы государству, нежели «голытьба», устремившаяся на Дальний Восток полутора столетиями позже.

Так и жили бы мирно рядом с забайкальскими казаками, помня о своих предках, если б не революция и Гражданская война. И когда началась междоусобица с ее поборами и бесчинствами, кто-то из казаков вспомнил, а ведь соплеменники ненавистных им заезжих комиссаров живут и здесь, в Даурии. Так обнаружились «библейские» корни многих старожилов, на которые прежде и внимания не обращали.

Конечно, мне могут возразить, что и атаман Семенов пытался по-своему решать национальный вопрос и даже создавал «еврейские роты», но попробуй это объяснить рядовому «белому» казаку, да еще с разоренных войной Дона и Кубани, где «красных» комиссаров люто ненавидели. И пошла кровавая междоусобица. И крепким забайкальским хозяевам было что терять. Потому и откликнулись на «красную» пропаганду о сильной центральной власти, прислушивались к чекистам и подпольщикам, когда Дальневосточная республика, хотя и «буферная», все более превращалась в воюющий край.

И, конечно, не вина «красных» комиссаров, что обещания, данные ими от лица Советской власти, оказались с кровавыми шипами, и сами они, большей частью, тоже погибли в ходе сталинских репрессий.

Вот такие грустные ассоциации возникали у меня, когда читал роман «Унесенные ветром». И, казалось бы, какое мне дело до любовных переживаний литературных героев из далекого американского штата Джорджия, идеализировавших старину. Но в том-то и дело, что времена повторяются. И нынешние российские «саквояжники», заполонившие информационное пространство, все наглее атакуют историков, краеведов и литераторов, пытающихся сохранить былую культуру. Можете заглянуть в интернет и убедитесь, что не злой по натуре автор этой статьи, обычно блуждающий в дебрях истории, тоже стал объектом нападок. Ну а книга «Унесенные ветром», которую так любят женщины, это в порядке комплимента, пусть и запоздалого, американской писательнице Маргарет Митчелл, любившей свой провинциальный Юг и сумевшей замолвить о нем доброе слово.

Владимир Иванов-Ардашев,

специально для "Свободной Интернет-Газеты"