Телеграмм-канал "ЗАПИСКИ ДЕДА ВИТИ". Глава 51

Мы повзрослели. Но дисциплина в классе стала хуже. Разболтались.

Ничего не стоило, например, Толе Колесниченко навонять в классе. А вонял он очень противно. Сидел Толя в среднем ряду на предпоследней парте, с Шуркой Карасевым (на последней парте сидели я и Тиша Савченко ). И если у Толи заходили ноздри, как у "трепетной лани" значит "кран" открыт и, чтобы не задохнуться перемещайся от него подальше на соседние парты.

И перемещались не только ребята, сидящие с ним рядом, а и девчата, сидевшие на левом ряду парт и впереди.

А Толя сидел один посреди класса и только шевелил ноздрями. Подходить к нему было опасно для жизни.

В один из последних уроков по кристаллографии Федя Берестов, сидевший на задней парте в правом ряду, вместе с Шуркой Новгородцевым, толкал линейкой в спину двух Ванек - Муравьева и Васина, сидевших впереди.

Ванька Васин предупреждал Федю несколько раз; "Федька, брось, плохо будет!" Но Федя не унимался. И когда вывел Ваньку из себя, тот повернулся и ударил Федю перочинным ножом по руке. Перочинный ножик был маленький-маленький, лезвие всего сантиметра 3 длиной, но удар пришелся в область локтевого сустава и видимо была задета артерия и какой-то нерв. Хлынула кровь. Зажали рану. Кончился урок, в школьной аптечке взяли бинт, перевязали рану. Запрягли Кокетку, поехали домой.

Перочинный нож

Дорогой Феде стало плохо. Заехали по пути в городскую больницу и оставили Федю там.

Около недели Федя не ходил в школу.

Пришел держа руку на перевязи. Рука не разгибалась, пальцы не работали. Федя стал - инвалидом.

Мать Феди приходила в школу, плакала, жаловалась, хотела подать в суд на Ваньку, что-бы платил алименты всю жизнь. Но почему-то дело замяли...

...

В марте Кокетка стала мамой. Принесла хорошенького жеребенка - кобылку с черной гривкой и хвостиком. Назвал новорожденную "Эрочка".

Роды принимала мамочка. Несмотря на свой строптивый нрав, Кокетка видя, что ей хотят помочь и облегчить страдания, во всём подчинялась мамочке и слушая ласковые мамины слова, тихо стонала и ржала

...

Вернувшийся недавно из германского плена Толин дядя Терентий Колесниченко, решил зарабатывать свой хлеб сапожным ремеслом. Толина мама выделила в его распоряжение старый курятник, стоявший во дворе около ворот.

Дядя Терентий отремонтировал курятник, сделал сапожный стол, стул, колодки, на последние деньги купил кожи, гвоздей, дратвы, повесил над курятником вывеску, написанную дегтем на куске старого листового железа - "Парижский сапожник" и стал ждать клиентов.

Первым его клиентом был я с папой. Я давно мечтал иметь “кавалерийские сапоги" и уговорил папу сделать заказ у "Парижского сапожника". Через неделю "добрые чоботы" (как говорил дядя Терентий) были готовы.

Правда папа был другого мнения и говорил, что "первый блин комом", но портить настроение новому мастеру не стал, чоботы взяли.