ДОЛГОЖИТЕЛИ АТОМНОЙ РАЗВЕДКИ
Публикация в №20 (511) "Аргументы неделi" от 26 мая - 1 июня 2016 г.
Этот визит сейчас называют историческим. 27 мая 2016 года Барак Обама побывает в Хиросиме. Он станет первым действующим президентом США, который посетит японский город после его ядерной бомбардировки американской авиацией в 1945 году.
Но первыми иностранцами, побывавшими в Хиросиме уже через десять дней после взрыва атомной бомбы, стали советские военные разведчики. Об одном из них, Михаиле Иванове, обозреватель «АН» попросил рассказать полковника в отставке Александра Григорьевича СТОЛЯРОВА.
У ветеранов рукопожатие крепкое
Честно признаюсь, завидую людям старой закалки. Вот и Александр Григорьевич, несмотря на свои восемьдесят с гаком, не теряет бодрости духа и находится в хорошей физической форме.
– Разведчик должен жить не менее ста лет, – говорит он после пробежки на школьном стадионе и крепко жмёт руку запыхавшемуся обозревателю «АН». – Больше тренируйтесь, сбрасывайте вес.
Такой же совет мне давал десять лет назад наш старейший разведчик Борис Игнатьевич Гудзь. Он умер 27 декабря 2006 года, прожив более 104 лет. Хорошо помню нашу встречу. Тогда дверь в уютный особняк Службы внешней разведки(СВР) распахнулась, и в прихожую вошёл сухощавый пожилой человек. Гость быстро пожал руку молодому полковнику. Тот потряс пальцами: «Борис Игнатьевич, вы не Ельцин, а я не Ястржембский, но тоже скажу, что рукопожатие у вас крепкое».
«Спортом надо заниматься, мальчишки, и меньше жрать», – ответил старик.
Проводив пожилого человека в гостиную, полковник посоветовал мне познакомиться с Борисом Игнатьевичем Гудзем поближе:
– Уникальнейший человек! Прадедушка сразу трёх наших спецслужб. Он стоял у истоков советской внешней и военной разведки. А начинал в ЧК. Потом до 1936 года работал «под крышей» нашего посольства в Японии.
– В Стране восходящего солнца долгое время работал и другой долгожитель нашей разведки, – перебил воспоминания журналиста полковник Столяров. – Генерал-майор Главного разведывательного управления (ГРУ) Генштаба Михаил Иванов дожил до 101 года и скончался в мае 2013-го.
– Чем же он знаменит? – спросил обозреватель «АН».
– Прежде всего своими подвигами в Японии, – ответил старый разведчик. – Он вместе со своим коллегой Германом Сергеевым на двадцать дней опередил американцев. Они были первыми из иностранцев, побывавшими на месте взрыва атомной бомбы в Хиросиме. Впрочем, хотите обо всём расскажу по порядку?
Я молча кивнул. Александр Григорьевич пригласил к себе в дом.
Тайны русских фамилий
И вот мы сидим в уютной кухне, пьём чай, разбираем старые документы. Полковник Столяров неспешно рассказывает:
– К сожалению, о Германе Сергееве не осталось никаких воспоминаний. Он умер от лучевой болезни почти сразу после поездки в Хиросиму и стал первой жертвой атомной бомбардировки среди иностранцев. А всего тогда от рук американцев погибло свыше 140 тысяч человек. Сейчас Барак Обама не желает приносить Хиросиме официальные извинения за преступный приказ тогдашнего американского президента Трумэна.
– Янки считают себя всегда правыми, – поддержал ветерана обозреватель «АН» и спросил: – Иванов и Сергеев – это настоящие фамилии наших разведчиков или нет?
– Сергеев, думаю, нет, – ответил Столяров. – Поэтому на него не удалось найти никаких официальных данных. А вот Михаил Иванов, как ни странно для разведчика, всю жизнь работал под своей настоящей фамилией. Но многие этому не верили.
– Я тоже свои материалы из других стран и горячих точек подписывал фамилией матери – Иванов, – признался журналист.
– Вот о чём говорят официальные документы, – Александр Григорьевич стал зачитывать архивные справки о Михаиле Иванове.
Он родился в 1912 году во Владимирской губернии и вырос в рабочей семье. В 20 лет Михаил был призван в армию и служил в учебном батальоне связи во Владимире. Став кадровым военным связистом, в 1936 году отправился в свою первую командировку – в Испанию. В боях с франкистами в составе одной из интернациональных бригад Иванов был контужен и в 1937‑м награждён боевым орденом Красного Знамени.
В 1938 году Михаила Иванова направили для продолжения образования на специальный факультет Военной академии имени М.В. Фрунзе, после окончания которого в 1940-м его зачислили в 5-е управление РККА – в состав военной разведки. Должность Иванова именовалась весьма прозаично: старший помощник начальника 1-го отделения 3‑го отдела Разведуправления Генерального штаба РККА.
Уже в начале 1941 года капитан Иванов отправился в Японию в качестве сотрудника легальной резидентуры Генштаба. В нашем посольстве в Токио Михаил занял неприметный пост секретаря консульского отдела. А настоящей его работой являлись шифровка информации, закладка тайников, вербовка агентуры и, самое главное, связь с нелегальной группой «Рамзай», во главе которой стоял Рихард Зорге.
– С 1933 по 1936 год нашим резидентом в Японии работал другой наш долгожитель Борис Игнатьевич Гудзь, – перебил хозяина дома журналист. – В Токио в те времена его знали как третьего секретаря советского посольства Бориса Гинце.Естественно, у меня сразу же возник вопрос: доводилось ли встречаться в Японии со знаменитым советским разведчиком Рихардом Зорге? Гудзь ответил честно, что Зорге никогда не видел. В те времена Борис Игнатьевич работал по линии иностранного отдела, Рихард – от военной разведки. Но после Токио Гудзя перевели в Разведуправление Генштаба Красной армии. Вот тогда-то он и держал «Рамзая» на связи: читал его донесения, готовил ответы на шифровки Зорге.
Полковник Столяров терпеливо выслушал журналистскую тираду и раскрыл красную папку:
– Это донесение Рихарда Зорге я взял в архиве. Он передавал 31 мая 1941 года, а потом и 17 июня, что 9 армий и 150 немецких дивизий совершат нападение на советскую границу 22 июня. Тогда Сталин не поверил немцу. Не поверил он и человеку с чисто русской фамилией – Иванову. Поверил им лишь позже, когда Зорге через Иванова сообщил, что Япония в 1941-м не нападёт на СССР. Это позволило перебросить сибирские и дальневосточные дивизии для защиты Москвы.
Аргумент факта
Из воспоминаний советского разведчика Михаила Иванова после посещения Хиросимы:
«Кругом царил невообразимый хаос. Казалось, какой-то великан перевернул здесь всё вверх дном: опрокинутые остовы вагонов, обгоревшие паровозы, вывороченные из земли шпалы и скрученные рельсы, искорёженные мостовые фермы. Всё было окрашено в ядовитые оранжево-красные тона железной окалины. Собирали что требовалось среди пепла, руин, обугленных трупов. От людей, ещё сутки назад пребывавших в здравии, только след на камне… Страшно вспоминать, но мы взяли с собой наполовину обугленную голову с плечом и рукой. Мы возвратились в Токио усталые и потрясённые увиденным».
«Дублёр Зорге»
В качестве вице-консула посольства Иванов продолжил свою разведмиссию в Японии и после ареста Зорге. Его даже называли «дублёром Зорге». Кстати, Михаил был убеждён, что даже в ноябре 1944-го существовал реальный шанс спасти Рихарда. Японцы почти открытым текстом давали понять, что готовы обменять приговорённого к смерти Зорге на своих агентов, пойманных на Дальнем Востоке. Но Сталин во время войны запретил любые обмены. И Зорге был казнён 7 ноября 1944 года.
Михаил Иванов со своими помощниками продолжал действовать. Самое сложное задание «дублёру Зорге» предстояло выполнить уже после войны. Сразу после атомной бомбардировки в советское посольство в Токио была направлена из Москвы срочная телеграмма, в которой предписывалось немедленно собрать максимально полные данные о результатах ядерных бомбёжек и определить глубину воронки, которая появляется после таких взрывов.
Однако выполнение задания затруднялось тем, что с 9 августа 1945 года (начала советско-японской войны) сотрудники советского посольства в Токио были японскими властями интернированы – им не разрешалось выходить за территорию посольства. 15 августа 1945-го Япония капитулировала, и японцы сняли блокаду с советского представительства, а МИД Японии дал разрешение двум его сотрудникам – Михаилу Иванову и Герману Сергееву – уже 16 августа выехать в эпицентры атомных взрывов. Это было первое посещение иностранцами Хиросимы и Нагасаки после атомных бомбардировок. Представитель японских властей пытался отговорить их от осмотра, убеждая, что люди там умирают от неизвестной ужасной болезни. Однако офицеры направились в центр Хиросимы, где взяли камни и фрагменты человеческого тела. Потом они провели аналогичный осмотр местности в Нагасаки.
– Через несколько дней Михаил Иванов доставил страшный груз в Москву, – продолжил свой рассказ полковник Столяров. – Его немедленно приняли Сталин и Берия. Они снова не поверили рассказу нашего разведчика. Берия даже в сердцах обозвал его «паникёром». От расправы своего подчинённого спас только начальник Генштаба Антонов, которому непосредственно подчинялась военная разведка.
Иванова положили в госпиталь и перелили 8 литров крови. Сергееву эти меры не помогли. Он умер от лучевой болезни.
– Как вспоминал на своём 95‑летии генерал Иванов, спасло его не только переливание крови, но и бутылка японского виски, выпитая в Хиросиме, – привёл интересную деталь Александр Григорьевич. – Трезвенник Сергеев спиртного не пил и умер. С тех пор на атомных подводных лодках морякам у ядерных реакторов стали понемногу давать алкоголь. Эти двести граммов сухого вина они стали в шутку звать «стакан Иванова».
Столяров продолжал рассказывать о легендарном долгожителе советской разведки. В 1950‑е годы Михаил Иванов работал в Турции в качестве легального сотрудника посольства, а фактически руководил разведсетью в этой стране. Во время войны Египта с Израилем в зоне Суэцкого канала Иванов сумел достать и отправить в Москву израильские карты боевых действий и сведения о готовящемся свержении союзного сирийского правительства. Для того чтобы добыть столь ценную информацию, пришлось «обаять»… любовницу премьер-министра Турции,которая и помогла выкрасть секретные документы.
Иванов успешно действовал бы там и дальше, но его выдал Хрущёв!Эмоциональный Никита Сергеевич на весь мир заявил, что благодаря «моим ребятам на Босфоре» ему известны все происки американских спецслужб. В результате Турция объявила Иванова персоной нон грата.
В 1960-х годах Михаил Иванов вновь работал в Японии, уже в ранге советника посла. Под этой «крышей» он руководил деятельностью советской военной разведки в этой стране.
Именно тогда во время визита Гагарина ему удалось дать толчок к запоздалому признанию подвига Зорге. Он показал первому космонавту кладбище, где был похоронен Рихард. Тот на свои 50 долларов командировочных купил венок и в сопровождении журналистов возложил его на могилу разведчика. После поездки в Японию Юрий Гагарин рассказал о Рихарде Зорге Хрущёву. Тогда и появился указ о присвоении легендарному разведчику звания Героя Советского Союза.
По словам Александра Григорьевича, последней зарубежной командировкой для Иванова стал Китай. Там он работал в 1970‑е годы уже при Брежневе. Михаил Иванович в звании генерал-майора преподавал в Военно-дипломатической академии, потом защитил кандидатскую, а позже и докторскую диссертацию на «специальные» темы, связанные с Японией. Стал профессором.
– Удивительно долгую жизнь под грифом «Совершенно секретно» прожил наш разведчик, – закончил свой рассказ полковник Столяров.
