МЕДУЗЫ КНИЖНЫХ МОРЕЙ

Некоторым писателям довелось стать творцами новых слов, ныне широко известных. Так, дореволюционный прозаик Пётр Боборыкин ввёл в оборот слово «интеллигент», поначалу ироничное, но сейчас воспринимаемое, как обычное и даже уважительное. Александр Солженицын придумал слово «образованец», которому вряд ли уготована такая же судьба, но в жанре публицистики и оно сгодилось.

А вот кто и когда придумал фразу «акулы пера», мы вряд ли узнаем. Как, наверное, и автора сравнения «акулы пера и микрофона», кое я частенько использовал в своих публикациях.  А в романе-фантасмагории «Берег абсурда», опубликованном в Хабаровске в этом году, даже изобразил неких «микрофонных осьминогов», кои, надеюсь, тоже приживутся в мире шутливых сравнений. Но заголовок этой статьи, я думаю, вряд ли понравится тем, кого можно сравнить с «медузами книжных морей», ибо назови их «пиратами книжных морей», они бы, наверное, лишь ухмыльнулись, всё-таки – пираты и что-то вроде романтиков морского разбоя, а тут какие-то медузы, склизкие и неприятные для выяснения отношений.

Поэтому «медуз» оставим любителям шутливой тематики, а поговорим о вещах серьёзных.

Когда-то, в 2009 году, работая редактором отдела научных изданий в Хабаровском краевом музее имени Н.И. Гродекова, я по просьбе начальства взялся не просто редактировать рукопись известного в Хабаровске телеведущего Виктора Смоляка, бывшего комсомольского и партийного работника, но и «лепить» его книгу из разрозненных фрагментов, опубликованных в многотиражных газетах, а также набросков, собранных наследниками в нескольких папках. Автора к тому времени уже не было в живых, поэтому советовался с вдовой, получив «добро».

Книга получилась неплохой, имела хорошие рецензии, были телевизионные сюжеты, один из которых по запросу «Вести-Хабаровск о книге Смоляка» можете найти в интернете и увидите, насколько корректно я отзывался об авторе.

И когда книга вышла, в качестве редактора в ней была упомянута и моя фамилия.

Но спустя пять лет, когда на героя книги, легендарного партизанского командира Якова Тряпицына, а заодно и Виктора Смоляка обрушились всякие недоброжелатели, я вдруг узнал, что фамилии редактора в книге… почему-то нет. Выяснил, с трудом достав упомянутое издание, и сравнив, что изменено и что добавлено. Оказалось, ничего не исправлено, а добавлена лишь фамилия спонсора и благодарность местному отделению всемирного Ротари-клуба, к созданию коего в Хабаровске был причастен этот самый бывший коммунист Виктор Смоляк, вдруг решивший стать поборником либеральных американских ценностей.

Против ротарианцев я ничего не имею, читал когда-то у Синклера Льюиса, что в США над этими состоятельными и, надеюсь, добрыми людьми часто посмеивались. И когда в Хабаровске возникло местное отделение этого международного клуба, поинтересовался у бывшего одноклассника, ставшего известным врачом, а как вступить в Ротари-клуб, на что он отрицательно покачал головой: ну что ты, это для избранных, да и денежный взнос внушительный.

Тем и запомнились былые хабаровские ротарианцы, а Виктор Смоляк в те постперестроечные годы не сходил с местных телевизионных экранов, пропагандируя либеральные ценности.

На творчество его обратил внимание задолго до публикации книги «Междоусобица», удивляясь, почему автор разменивается на какие-то заметки в многотиражной газете «Рыбак Хабаровского края» и не пытается издать книгу, ведь былого «табу» на упоминание имени партизанского командира Якова Тряпицына и трагедии сожжённого Николаевска-на-Амуре уже нет и появилось немало интересных публикаций, в том числе научных, с детальным описанием эвакуации несчастных северных жителей по реке Амгуни в сторону «красной» Селемджи.

Обратил внимание, что отправной точкой, или, как говорят журналисты, информационным поводом задуманной Смоляком книги стало знакомство с одной жительницей Николаевска-на-Амуре, ветхой старушкой, бывшей когда-то в обслуге Якова Тряпицына и его штаба.

Замечу, что я тоже был знаком с некоторыми очевидцами «Амгуньского похода», хорошо знавшими место расстрела партизанского командира и его гражданской жены Нины Лебедевой в селе Керби (ныне имени Полины Осипенко), беседовал с бывшим телохранителем по фамилии Шагиморданов, уцелевшим лишь потому, что Тряпицын отправил его и других надёжных парней с грузом золота на Селемджу, где заветный груз «оприходовали» тамошние большевики.

Прожил пару лет в доме неподалёку от места расстрела Тряпицына и Лебедевой и даже порой думаю, что если бы был мистиком и верил в переселение душ, то мог бы сказать своему сыну Борису, что тени казнённых партизанских вожаков витали и над его детской колыбелью. Но я не мистик, а историк и бывший музейный работник, основательно изучивший биографии своих дедов по отцовской и материнской линии, один из которых был бойцом батальона ГПУ в Забайкалье ещё во времена Дальневосточной республики, когда наши чекисты подчинялись всё той же Лубянке, хотя и действовали на территории вроде как чужого, «буферного» государства, а второй дед был штабным писарем в отряде легендарного партизана Якова Прохоровав Амурской области. Так что к теме партизанского движения в Приамурье я приобщился сызмальства, дополнив её музейными и архивными изысканиями и опубликовав несколько книг, которые исследователи восточной ветви Русского зарубежья упоминают в своих научных диссертациях.

Но работая над фрагментами рукописей Смоляка, отнёсся к этому не как оппонент, а как и полагается историку и непредвзятому редактору. Ибо считаю, что автор, пусть даже такой «матёрый пропагандист» советской поры, каковым был Виктор Смоляк, тоже имел право на свою точку зрения, просто запоздал с публикацией, не решаясь опубликовать то, заветное, что было в его душе. А когда увидел, что многие авторы «раскрутили» тему некогда «опального» Якова Тряпицына, что называется, перегорел. Не знаю, довёл бы Смоляк эту рукопись до конца, но вдова решилась опубликовать незавершённую рукопись, что, конечно, достойно понимания.

Но вот факт дополнительного и, как выяснилось, тайного удаления моей фамилии редактора из книги «Междоусобица» – поступок очень даже некрасивый. Вообще-то это грубейшее нарушение требований книгоиздательства, и то, что в новый тираж перекочевала фраза «Печатается по решению Учёного совета Хабаровского краевого музея им. Н.И. Гродекова», называется подтасовкой.

А узнал об этом спустя пять лет, когда знакомый журналист, изучая «клонированную» книгу, сказал, а ведь моей фамилии как редактора там нет. С трудом разыскал экземпляры из нового тиража, поскольку уже не работал в музее, сравнил с прежними и черкнул небольшие отклики на сайт «Дебри ДВ», где эту книгу, автора, да и меня в качестве редактора ругали все кому не лень. Приведу несколько реплик:

03.11.2014 12:26:35

Краевед

В интернете есть интересный ТВ-сюжет о книге В.Смоляка и, разумеется, о Я.Тряпицыне. Попробуйте найти так: «вести-Хабаровск книга Смоляка» или что-то вроде этого. Увидите и редактора книги, собравшего по крохам книгу о кровавой междоусобице. Дело в том, что Виктор Смоляк долго подступался к этой теме, боялся рисковать, а когда в 90-е годы тему эту «копнули» многие, он уже «перегорел», выдал всего лишь газетные публикации, по которым, собственно, и оформлялась книга, а сам книгу так и не завершил, пытаясь совместить прозу с публицистикой. Увы, не получилось. Но книга всё же интересная.

Ольга

Согласна отчасти с краеведом, уважаемому Виктору Григорьевичу было непросто подступиться к этой книжке «Междуусобица». И чувствуется, что её редактировали люди советской закваски. Но надо отдать должное нашей заскорузлой учёной братии, малознающей реальную историю своего края, всё же что-то в книгу попало, и о николаевской коммуне, и о всё том же Якове Тряпицыне. Кто читал эту книжку, должен помнить, что в финале автор ставит очень журналистскую точку, сообщив, что в Хабаровске живёт Наталья Михайловна Герасименко, которая работает завкафедрой маркетинга Академии экономики и права. Девичья фамилия этой женщины Тряпицына. Она родная племянница по отцу самого Якова Тряпицына. И до недавнего времени она ничего не знала о судьбе своего дядьки.

Ольге от Музейщика

К сожалению, именно Смоляк был прежней, советской закваски, а книга «Междоусобица», выпущенная в Хабаровском краеведческом музее уже после смерти автора, сделана вполне профессионально, да и её редактор и составитель В.Иванов тоже владел этой темой, и когда работал в селе имени П.Осипенко (бывшем Керби) в 70-е годы, застал последних очевидцев той кровавой резни, так что Смоляк не был единственным, кто общался с людьми Тряпицына…

 03.11.2014 20:44:31

Ольге ещё от одного Музейщика

Вообще-то не дело называть сотрудников музея «заскорузлой учёной братией», якобы плохо знающих местную историю. Вот они-то как раз знают историю Гражданской войны в регионе куда основательнее, а бывший комсомольский и партийный работник В.Смоляк легковесен в своих суждениях, да и его попытка придать документальному повествованию элемент художественности вызывает неловкость. Книга – это не ток-шоу на ТВ, в чём преуспел Смоляк.

Вот так и «отблагодарили» меня за книгу «Междоусобица». И можно было бы забыть эту некрасивую историю, если б не новое упоминание о хабаровских ротарианцах, которые после ухода в мир иной своего руководителя Виктора Смоляка вроде как исчезли из общественной жизни, но, оказалось, это не так. И когда недавно в Хабаровске состоялась презентация книги одного американского публициста, почти каждый второй из задававших гостю вопросы представлялся как состоящий в Ротари-клубе или в его молодёжных отделениях. И это меня удивило. Оказывается, есть, и даже весьма многочисленны и активны хабаровские ротарианцы, только почему-то не желают «светиться» в местных СМИ. Может, ориентируются исключительно на западные духовные ценности и тамошнюю аудиторию? Впрочем, это их личное дело.

И я вовсе не хочу бросать камни во всемирный, как он себя называет, Ротари-клуб. Ну а то, что кто-то подвел хабаровских ротарианцев, упомянув о спонсорской помощи в украдкой изданном тираже книги, конечно, очень неприятно.

Прилагаю файлы соответствующей страницы, чтобы читатели могли сравнить. И ещё цитату из книги, звучащую весьма двусмысленно, а именно – девиз Ротари-клуба: «Служение превыше себя!».

И добавлю – посторонних тоже, как в этом нелепом случае.

Источник - Литературная Россия