ВЕХИ И ВЁРСТЫ. Глава 378. Партийный билет Петра Татаренко
Ударили холода, я забрался в зимнее пальто, а осеннее продолжало висеть на вешалке. В одно из воскресных дней жена Эльвира говорит мне: «Если ты перебрался в зимнее пальто основательно, то осеннее убери в шифоньер, чтобы оно не пылилось на вешалке, и не мозолила мне глаза, только проверь карманы, чтобы в них ничего не оставалось». Не спешил хвататься за пальто, но жена продолжала настаивать на своём. В конце концов, снял его и стал прощупывать карманы. Проверив наружные, перешел к внутренним.
В наружных карманах было пусто, но когда сунул руку во внутренний карман, в нём обнаружил портмоне. Подумал: «Откуда он у меня появился»? Когда его раскрыл в нём сразу обнаружил партийный билет, открыл его и прочёл - Татаренко Пётр Александрович. Обратил внимание на месяц уплаты членских взносов. Последним был февраль. Кроме партийного билета там лежали деньги, справка инвалида войны и ещё какие-то бумаги, которые не стал рассматривать.
Первое, что мне пришло в голову: «Это моё пальто, или нет? Если моё, то откуда в нём оказалось портмоне второго секретаря парткома Братского Алюминиевого завода Татаренко? Кто и когда положил его мне во внутренний карман?» Надел пальто и вышел к Эльвире, которая в это время на кухне готовила обед. Стою и спрашиваю: «Эля, посмотри на меня. Это моё пальто, или нет»? Жена была занята приготовлением пищи, поэтому ответила вопросом на вопрос: «Чего тебе надобно, старче? Видишь, я занята? Твоё, а чьё же ещё?» Вытаскиваю из кармана «бумажник», так тогда звали портмоне, и показываю его ей: «А это чьё, ты знаешь?» Она удивлённо пожимает плечами: «Нет!» Тогда знай это партийный билет второго секретаря Парткома БРАЗа Татаренко Петра Александровича.
Эля: «А как он у тебя оказался»? «Откуда я знаю? Сейчас оденусь и пойду к Татаренко разбираться. Пётр Александрович - муж Нины Степановной, у которой мы в аптеке берём лекарство. Весной, когда ещё работал в телеателье, ремонтировал им телевизор, возможно, что с тех пор партбилет лежит в моём кармане, только как он туда попал, не знаю». Оделся и пошел в сторону коттеджей, которые расположены на улице Комсомольская.
Когда постучался в двери квартиры Татаренко было около одиннадцати часов дня. Двери мне открыла Нина Степановна. Вошел в прихожую, поздоровался и сразу от порога спросил её: «Нина Степановна, ваш муж не терял свой партийный билет»? Она не успела раскрыть рта, как из спальни в одних плавках выскочил Пётр Александрович и обрадованным голосом спросил: «Партийный билет? Где мой партийный билет?»
Выхватив из моих рук партбилет, он прижал его к груди и начал целовать, приговаривая: «Мой дорогой, я знал, что найду тебя! Завтра пойду на работу, брошу его секретарше на стол и скажу – Ставь на нём за полгода штампы об уплате членских взносов!»
Немного переведя дух, рассказал ему и Нине Степановне о том, как жена Эльвира заставила меня проверить карманы, и как обнаружил портмоне. Пётр Александрович принёс своё осеннее пальто, мы обратили внимание на то, что подклады наших пальто одинаковые.
Татаренко сказал:
«Очевидно, брал портмоне в своём пальто, а обратно положил в твоё, потому что они висели рядом.
На партийные конференции, несмотря на то, что второй секретарь Парткома, был вход только по партийным билетам, поэтому я брал партийный билет жены. Вчера ко мне в кабинет через форточку залетела птица, которую я и мои сослуживцы приняли за воробья. Испугался потому, что в народе есть поверие – если в дом залетает воробей, то это к несчастью.
Подумал: «Пропал мой партбилет! Завтра пойду в Горком и кладу свою голову на плаху». Женщины тоже раскудахтались. Одна говорит: «Мой муж ушел на охоту, как бы с ним там ничего не случилось». Другая стала переживать за детей. Поднял голову, посмотрел на воробья и своим глазам не поверил – передо мной на столе сидел не воробей, а синица.
От радости подпрыгнул и воскликнул: «Девчата! Это не воробей, а синица! Синица – к счастью! Сам сижу и думаю: «Наверное, найду партийный билет». Придя вечером домой с работы, поужинал и принялся трясти всю нашу библиотеку. До трёх часов ночи перетряс все книги, но ничего не нашел. Решил так: «В понедельник иду в Горком Партии и кладу свою голову на плаху. С этой мыслью только под утро уснул. Когда сквозь сон услышал слово «партбилет», подумал, что это происходит во сне. Не поверив своим ушам, выскочил к вам...».
Нина, готовь бутылку и закуску, сейчас пойдём благодарить Эльвиру за то, что она настояла на проверку карманов и спасла меня от верной гибели». Потеря билета в то время было самым большим преступлением и многим стоило потери рабочего места.
Через некоторое время с закуской и бутылкой «Столичной» водки мы втроём шагали по направлению к нашему дому. Эльвира нас встретила насторожено. Пётр Александрович прямо от порога бросился к моей жене и стал её обнимать и благодарить за то, что она настояла на проверке карманов в моём пальто. Состояние Петра Александровича было приподнятое. Мы до этого были с семьёй Татаренко в хороших отношениях, так как через Нину Степановну доставали для дочери Галины нужные дефицитные лекарства, а теперь стали как родные.
Посидев два года дома, Эльвира устроилась мастером в ЖКО на посёлок Строитель. Из-за болезни дочери Елены ей часто приходилось сидеть на «больничном». Проработав там два месяца, жена опять увольняется с работы по уходу за ребёнком. На её увольнении настоял я.
