Поединок Павла Камозина с Германом Графом

...С первого же дня войны вчерашний слесарь завода "Красный Профинтерн" Павел Михайлович Камозин находился на фронте. Он участвовал в боях на Южном, Закавказском, Северо - Кавказском и других фронтах. За годы войны он совершил 200 боевых вылетов, сбил 36 самолётов противника лично и 13 - в групповых боях. В 1943 году он сбил самолёт, который охраняло 6 "Мессершмитов". Тогда погибло 18 фашистских генералов и офицеров.

В другом бою Камозин уничтожил самолёт известного фашистского аса Германа Графа, имевшего сотни боевых вылетов и множество наград, который чудом уцелел после встречи с советским асом.

В мае 1943 года П. М. Камозину было присвоено звание Героя Советского Союза, а через год вручена вторая медаль "Золотая звезда".

В 1970-х годах писатель Георгий Реймерс создал документально - художественную повесть "Внимание !   В небе Камозин", посвящённую подвигам прославленного аса.

В предлагаемой Вашему вниманию главе описан поединок с Германом Графом.

*     *     *

...Значит, его зовут Павел Камозин. Интересно, что это за ас, о котором так много говорят в последнее время ?   Герман Граф взял поданную адъютантом справку. Стал читать:

"Старший лейтенант, командир эскадрильи". Такое подразделение примерно равноценно нашему отряду. "Герой Советского Союза !"   Граф слегка приподнял брови. Это высшая воинская награда в Советской Армии. Немало успел нам навредить. А ведь молод, нет ещё и 30 лет.

Положив справку на стол, Граф задумался. Способный, видно, лётчик. Недаром за его уничтожение назначена крупная денежная премия и награда от фюрера. О нём и раньше поговаривали, а теперь, после гибели от его руки 18 генералов, он стал известен везде. Стоит его голосу прозвучать в эфире - все станции наведения поднимают крик:

- Ахтунг !   Ахтунг !   В небе Камозин !   Будьте осторожны !   Следите за воздухом !

Граф усмехнулся. Устроил переполох этот русский обер-лейтенант. Сколько уже времени гоняются за ним целыми отрядами и всё без толку. Сам Геринг вмешался !   Ведь по приказу Рейхсмаршала его, Германа Графа, отозвали на фронт и поручили уничтожить дерзкого русского аса. Не слишком ли много для Камозина чести ?   Граф совсем не горел желанием снова лезть в пекло битвы. Он считал, что сделал для Рейха более чем достаточно. На его счету более 200 сбитых самолётов !   Рекорд, не перекрытый пока ещё никем. Неужели этого мало ?

Боялся ли Граф встречи в воздухе с Камозиным ?   Нет, не боялся. Он был уверен в своём лётном мастерстве, а по хитрости и коварству - ему не было равных. Граф считал, что в воздушном бою против какого-то русского обер-лейтенанта все шансы на его стороне. Ему просто не хотелось, даже временно, менять спокойную почётную работу на тяготы фронтовой жизни. Но приказ отдан и его нужно выполнять.

- Карл, - обратился он к адъютанту, - Вызовите ко мне майора Буша и пусть штаб подготовит приказ о возложении на него обязанностей начальника Высшей тактической лётной школы. На время моего отсутствия.

*     *     *

...Выключив мотор, Павел открыл фонарь и откинулся на спинку пилотского кресла. Сейчас, после труднейшей схватки, во время которой нервы не раз напрягались до предела, наступила реакция. Не хотелось ни шевелиться, ни думать. Перегруженная сверх всякого предела нервная система требовала отдыха, хотя бы кратковременного.

После потери под Новый год транспортного самолёта немцы пришли в ярость. Поставив себе цель во что бы то ни стало расправиться с виновником гибели генералов, они организовали настоящую охоту за Камозиным. Его голос теперь отлично знали все немецкие станции наведения. Стоило Павлу появиться в воздухе, как в эфире неслись предупреждения самолётам, а с аэродромов вылетали подразделения истребителей с одним заданием: любой ценой уничтожить Камозина. И если Павлу всё ещё удавалось уцелеть, то только благодаря виртуозному умению вести воздушный бой и несгибаемой силе воли. Но чего это ему стоило !

В один из дней Павла вызвал к себе командир полка.

- Товарищ Камозин, тебе придётся немного отдохнуть, - сказал он.

Павел удивлённо вскинул глаза. - Какой же сейчас отдых, товарищ полковник ?

Командир поскрёб затылок. - Оно, конечно, время горячее, но теперь посылать тебя в бой всё равно, что на верную гибель. Фрицы решили с тобой рассчитаться и не успокоятся, пока не собьют.

- А меня сбить не так-то просто, - упрямо возразил Павел.

- Знаю, что не просто. Но когда специально за тобой "охотятся" целыми отрядами - уцелеть мало шансов.

- К тому же из штаба дивизии сообщили, что на наш фронт прибыл известный фашистский ас, полковник Граф. Его специально вызвали, чтобы "убрать" Камозина, - вмешался в разговор начальник штаба.

Командир полка неодобрительно на него взглянул. Молчал бы лучше.

- Вот и отлично ! - воскликнул Павел. С этим "Бубновым тузом" у меня свои, особые счёты.

- Какие же ? - поинтересовался командир.

- Слышали о Сергее Азарове ?

Полковник подумал и вспомнил заметку во фронтовой газете, - Это тот, что на горящем самолёте прикрывал своего командира от обстрела "Мессершмиттов" ?

- Тот самый. Мы с ним в аэроклубе были инструкторами и лётную школу вместе окончили. - Лицо Павла посуровело, брови сошлись. - Его машину поджёг Граф, и я должен рассчитаться с ним за гибель друга.

Он замолчал. Потом вытянулся по стойке "смирно" и, перейдя на официальный тон, спросил:

- Товарищ полковник, разрешите продолжать полёты ?

- Что ж, раз такое дело, летайте, - неохотно проговорил командир полка. - Только смотрите в оба. Это, пожалуй, самый опасный из всех немецких асов.

- Есть смотреть в оба !   Разрешите идти ?

Павел чётко повернулся и, чеканя шаг, пошёл к выходу.

*     *     *

Скоро уже неделя, как он на фронте, а встреча с Камозиным всё ещё не состоялась. Герман Граф начинал терять терпение. Его раздражала слабая оперативность наземного руководства. Чего они на станциях наведения зевают ?   Ни разу не сумели вовремя предупредить о появлении в воздухе Камозина. Не желая попусту тратить время, он решил перебазироваться поближе к линии фронта и там подкарауливать русского аса. Графа бесило, что его, лучшего лётчика - истребителя, полковника Люфтваффе, заставили гоняться за каким-то мальчишкой в чине обер-лейтенанта. Унизительное поручение !   Но раз уж пришлось, то он доведёт дело до конца. Только бы удалось перехватить Камозина в воздухе, и ещё один сбитый самолёт пополнит список его побед. Граф настолько был в этом уверен, что даже занёс в свой чёрный блокнот известные ему сведения о Камозине.

На другой день рано утром он перелетел со своим ведомым на небольшой прифронтовой аэродром. В ожидании время ползло томительно медленно. Граф уже стал подумывать, не лучше ли отправиться на свободную охоту, чем сидеть в душной землянке командного пункта ?

- Герр оберст !   Камозин в воздухе, - доложил дежурный офицер.

- Где ? - оживился Граф.

- В районе Керчи. Патрулирует над линией фронта во главе четвёрки истребителей "Аэрокобра".

- Отлично !   Идёмте, капитан Грюннер.

Граф вышел из землянки и быстрыми шагами направился к самолётам. Его ведомый коротышка Грюннер, едва за ним поспевая, семенил позади.

*     *     *

Этот февральский день выдался на редкость погожим: безоблачное небо, яркое крымское солнце, спокойная морская гладь... Патрулируя на высоте 3500 метров ведущим четвёрки истребителей, Павел внимательно следил за воздухом. В задачу его группы входило прикрытие своих войск на Керченском плацдарме. Самолётов противника нигде не было видно. Молчала и станция наведения. Взглянув вниз, он невольно залюбовался живописной панорамой. Жёлто - коричневый цвет увядших степей Керченского и Таманского полуостровов подчеркивал голубизну пролива. Словно золотые ленты, протянулись залитые солнцем песчаные косы Чушка и Тузла. Та самая Тузла, на которую он 2 месяца тому назад едва выбрался обессиленный, окоченевший.

На востоке - длинный Таманский залив. Дальше, на полуострове, блестят мелководные лиманы. Возле одного из них - аэродром. До него километров 30. Павел взглянул на часы. Скоро оттуда поднимется следующая четвёрка на смену его группе. Что-то слишком уж спокойно проходит сегодня полёт.

- "Ястреб", я - "Клён" ! - раздалось в наушниках.

- "Клён", вас слышу ! - ответил Павел станции наведения.

- "Ястреб", в воздухе Граф !   Следите за небом.

Павел окинул воздушное пространство внимательным взглядом. Вот она, первая встреча со знаменитым фашистским асом. Ну что ж, посмотрим кто - кого.

- "Клён", "Ястреб" вас понял. Связь прекращаю, - передал по рации Павел, заметив высоко в небе 2 крошечных крестика.

"Идут примерно на 7000. Запас высоты хороший. Да и время выбрал для себя удобное, когда у нас горючего мало. Хитёр фашист, - подумал Павел. - Как же его теперь перехитрить ?"

Взвесив все "за" и "против", он решил набирать высоту, делая вид, что не замечает противника. Если бензин кончится, с большой высоты можно будет спланировать на аэродром и с неработающим мотором.

- "Ястреб-два !"   Набирайте 7000 над своей территорией, - скомандовал он ведущему второй пары майору Капустину, а сам со своим ведомым Владыкиным плавными кругами пошёл вверх, словно продолжая барражировать как ни в чём не бывало.

Круг, ещё круг... Стрелка высотомера перешла за 6000. А пара модернизированных Ме-109 выше метров на 500. Где же Капустин со своим ведомым ?   Вон он, заходит со стороны солнца.

Зорко следя за Графом, Павел ожидал, что будет делать фашистский ас. Тот, видно, выбирая удобный момент, кружил на прежней высоте. Нервное напряжение нарастало. Павел знал: "стоит ему попытаться атаковать - все шансы на победу у противника. У него запас высоты, а значит и скорости. Лётное же мастерство Графа не оставляло надежды да выигрыш боя при таких условиях.

Не сводя настороженных глаз с ведущего пары "Мессеров", Павел тоже чувствовал на себе предельно внимательный взгляд противника. "Какого чёрта он медлит ?   Наверно, ждёт, когда у меня не останется горючего для ведения боя, чтобы потом брать "голыми руками".

Надо было что-то предпринимать, не теряя ни минуты. В завязавшейся смертельной игре время работало на Графа. Тогда Павел решил подставить себя под удар. Это было невероятно рискованно, почти равнозначно самоубийству. Но другого выхода он не видел. Борьба нервов и умов между ним и Графом не могла закончиться вничью. Один будет жить, другой погибнет. Собравшись до предела, мобилизовав всю силу воли и выдержку, Павел по-прежнему вяло, точно не замечая грозящей ему опасности, ввёл машину в разворот, на сближение с врагом.

Герман Граф сперва не поверил глазам. Что делает этот прославленный Камозин ?   Неужели он ни на пфенниг не ценит свою жизнь ?

Вылетев на поединок с Камозиным, Граф выбрал почти предельную высоту. Какого бы высокого мнения о себе, как о боевом лётчике он ни был, всё же пренебрегать осторожностью не следовало. Мало ли какой "сюрприз" может преподнести русский обер-лейтенант, повадки которого Графу не были известны.

Четвёрку советских истребителей он заметил ещё издали. Верный своей тактике нанесения внезапного удара по зазевавшемуся или не способному вести активный бой противнику, Граф не торопился атаковать численно превосходящую группу. Пусть себе барражируют, тратят бензин. У него же почти полная заправка. Если не удастся выбрать момент для атаки на Камозина здесь, над линией фронта, он собьёт его по пути к аэродрому или при посадке, когда тот не сможет вступить в бой из-за нехватки горючего.

Терпеливо выжидая, Граф с Грюннером кружились на прежней высоте, готовые в любой миг ринуться в атаку. Особенно внимательно следил Граф за ведущим самолётом четвёрки, который пилотировал Камозин. Остальные мало его интересовали до тех пор, пока не представляли для него опасности. Однако никакой подготовки к враждебным действиям со стороны русских не было заметно. Больше того, они зачем-то попарно разошлись. Такой маневр ослабил их группу. Создавалось впечатление, что они не замечают кружащихся на большой высоте "Мессершмиттов".

Однако Граф был не из тех, кого легко провести. Осторожный и подозрительный, он почувствовал в поведении русских лётчиков какой-то подвох. Определённо они что-то замышляют. Но что бы они ни делали, пока всё складывалось неплохо. Гораздо легче сбить Камозина, когда он в паре, а не в четвёрке. Желая проверить приемистость двигателя перед весьма вероятным воздушным боем, Граф трижды резко дал полностью и убрал газ. Мотор не захлебывался. "Хорошо подготовил матчасть Курт", - отметил он и тут же, в мыслях, вместе с образом старого техника возникло: "Ах, мой милый Августин, Августин, Августин"... Граф чертыхнулся. Усилием воли отогнав назойливый мотив, он заставил себя сосредоточить внимание на действиях советских истребителей.

Отделившиеся 2 самолёта пошли с набором высоты на восток. Камозин и его ведомый тоже стали набирать высоту широкими кругами. Граф насторожился. Эта пара умышленно или неумышленно шла к нему, на сближение. Плавно кружась, русские поднялись уже до 6000. Они теперь всего на 500 - 600 метров ниже. Граф едва удержался от соблазна броситься в атаку. Уж очень удобная создалась у него позиция. Но чтобы действовать наверняка, лучше ещё немного выждать, пусть подойдут поближе. Преждевременная атака могла привести к потере преимущества и поставить его самого в опасное положение.

- Два русских истребителя приближаются с востока на одной высоте с нами, - доложил Грюннер.

- Доннэрвэттэр !   Только их здесь и не хватает ! - проворчал Граф.

Встреча в этот момент со второй отделившейся парой могла "спутать все карты". Неужели придётся заняться ими и выпустить Камозина из-под удара ?   И вот тут произошло то, чего никак нельзя было ожидать.

- Куда он разворачивается ? - удивлялся Граф, глядя на странный, не поддающийся объяснению маневр Камозина. Какой здравомыслящий лётчик станет без крайней нужды подставлять себя под огонь противника ?

Вяло заложив левый крен, советский истребитель с разворотом шёл на пересечение курса двум, находящимся выше его "Мессершмиттам". Граф так и впился в него глазами. Неужели Камозин всё ещё их не видит ?   Поверить этому было трудно, почти невозможно. Но ни один мало-мальски опытный лётчик не станет вести себя так беспечно в боевой обстановке. А если видит ?   Тогда зачем же лезет на верную смерть ?   Озадаченный его непонятным поведением, Граф всё ещё медлил, рискуя упустить удобный для атаки момент. За свою продолжительную военную службу ему пришлось много повидать, однако такое он видел впервые. Добыча, можно сказать, сама лезла хищнику в пасть. Так чего же медлить ?   Но какая-то подсознательная тревога удерживала его от нападения на советского аса.

А Камозин, по-прежнему плавно разворачиваясь, уже оказался чуть впереди "Мессершмиттов" и ниже их метров на 300. Освещённый солнцем, его самолёт был виден почти до мельчайших подробностей. Отчётливо различался беловато - прозрачный диск, описываемый быстро вращающимся винтом и даже силуэт лётчика под плексигласовым фонарём кабины. Он словно предлагал себя для атаки: "Чего ещё ждёшь ?   Атакуй !   Лучшего положения не будет".

Судорожно сжимая ручку управления, Граф приготовился бросить машину в пике, на противника. И всё-таки что-то ему мешало. Нужен был какой-нибудь толчок извне, чтобы он смог преодолеть охватившее его странное состояние, побороть неизвестно почему возникшую нерешительность.

- Двое русских близко. Будут атаковать ! - раздался в шлемофонах голос Грюннера.

Оцепенение как рукой сняло. Нахлынувшая волна нервного возбуждения обострила чувства, побудила к действию.

- Ангрифф ! - И Граф с какой-то отчаянной решимостью ринулся в атаку.

Рёв двигателя, свист встречного воздушного потока слились в единый, грозный гул. Круто пикируя, Граф поймал в прицел советский истребитель. Пальцы на гашетках !   Ещё мгновение... Огонь !   "Мессершмитт" вздрогнул и словно приостановился в воздухе от одновременной отдачи всех огневых средств.

- Проклятье ! - крикнул Граф, понимая, что залп прошёл впустую. Зорким, натренированным взглядом он увидел, как в момент открытия огня самолёт противника мгновенно накренился и исчез из вида. Это было настолько неожиданно, что даже ошеломило Графа. Какая невероятная реакция !   Сумел уйти из-под открытого, прицельного огня !   Этот Камозин всё видел и ждал атаки. Сам вызвал нападение на себя.

На миг Графу сделалось жутко, но он тут же овладел собой. Нужно выходить из атаки. Вверх - нельзя, там его ждут 2 русских истребителя. Вниз !   Только вниз !   Пикировать на предельной скорости и уходить над самой землёй. Отдав ручку управления вперед, почти до упора, он перёвел машину в ещё более крутое, почти отвесное пикирование. Теперь-то уж его не догонят, не обстреляют...

Грохот залпа потряс "Аэрокобру". Ливни металла и огня вырвались из оружейных стволов, вонзились в брюхо, в крылья "Мессершмитта". Фашистский самолёт крутнул какое-то невообразимое сальто и стал разваливаться.

Павел увидел, как сперва отлетел хвост, вслед за ним оторвалось крыло. Переломился распоротый снарядной очередью фюзеляж. Одна его часть, кружась и махая уцелевшим крылом, заштопорила к земле, другая закувыркалась в беспорядочном падении. Отвернув влево, чтобы не столкнуться с каким-нибудь из падающих обломков, Павел перевёл свою "Аэрокобру" в горизонтальный полёт и вздохнул глубоко, полной грудью. Только теперь он почувствовал, чего стоила ему эта смертельная дуэль. Ценой какого напряжения нервов и воли удалось одержать верх над лучшим фашистским асом.

Подставляя себя под удар Графа, Камозин, казалось, пошёл на самоубийство, но он знал, что у него есть один - единственныи шанс, который мог принести победу. Он должен был подпустить противника как можно ближе и обязательно уловить момент, когда тот решит открыть огонь. Только в эту секунду следовало выполнить невероятно сложный, требующий чётких, отточенных движений рулями, маневр. Стоило сманеврировать чуть раньше или позже, результат был бы один - гибель от огня врага.

И Павел в полной мере использовал этот шанс. В нужное мгновение он резко заложил крен, метнулся влево и тут же, с переворотом в обратную сторону, бросил машину вниз. Расчёт был точным. В прицеле, совсем близко, оказалось светлое брюхо и распластанные крылья круто пикирующего "Мессершмитта". Остальное уже не представляло сложности. Промазать было непростительно.

Итак, Сергей Азаров отомщён. С Графом покончено, но где-то неподалёку должен быть его ведомый. Павел осмотрелся и увидел, как падает, оставляя за собой чёрную спираль дыма, второй фашист, сбитый майором Капустиным.

Теперь можно было возвращаться на базу...

Данное описание этого боя, грешит многими неточностями и просто надуманными эпизодами. Это и понятно, книга писалась в советские времена, её основными читателями должны были стать дети, которых нужно было воспитывать в духе патриотизма. Иное описание этого поединка можно прочитать в статье Петра Власова "Герман Граф - германский пролетарий...". Это, так сказать, взгляд на события уже с позиции нынешних времён. Вашему вниманию предлагается небольшой фрагмент из этой статьи.

*     *     *

В октябре 1944 года получивший звание оберста  ( полковника )  Герман Граф прибыл на Восточный фронт - принимать под командование 52-ю дивизию: ту самую, в составе которой всего 3 года назад тогда ещё всего - лишь лейтенант Граф принял участие в первых боях в России. Быстро разобравшись в положении полков, находившихся на разных аэродромах, Герман решил расположить свой штаб на аэродроме 1-го полка: его командиром только что стал 22-летний гауптман Эрих Хартман - тот, что в конце августа одержал 300-ю воздушную победу...

Графу было очень любопытно взглянуть на человека, побившего его рекорд. Оказалось, что Хартман совсем не выглядит героем: щуплый, небольшого росточка, Эрих больше всего походил на подростка - мальчишку. Острый нос, наивно распахнутые глаза, широкая - от уха до уха - улыбка делали его похожим на Пиноккио. Хартман был удивительно непоседлив и подвижен: он не ходил по аэродрому, а быстро бегал, словно молодой барашек - казалось, сейчас из-под его копыт во все стороны полетят искры... Герман совсем не удивился, когда узнал прозвище Эриха: "Буби" - "Малыш"... Нет, этот боевитый "Малыш" явно нравился Герману. Нравился его юношеский задор, прямота характера, полное отсутствие зазнайства. Понравилось Графу и то, что Эрих на своем самолёте сохранил рисунок сердца, пробитого стрелой - эмблему своей бывшей 9-й эскадрильи, которой когда-то давно командовал и Герман.

Однако Графа всерьёз беспокоило, способен ли лихой паренёк, выдвинувшийся в командиры благодаря талантам индивидуального бойца, правильно руководить целым полком ?   И Герман решил взять шефство над "Малышом", соединив свой штаб дивизии с его штабом полка: так и самому спокойнее, и у Хартмана меньше шансов "наломать дров"...

Правда, поначалу "наломал дров" сам оберст Герман Граф. Уверенный, что уж на хорошо ему знакомом Восточном фронте он - непобедимый герой Сталинградской битвы ! - сможет вновь быстро поднять личный счёт и "обойти на вираже" мальчишку Хартмана, Герман в первые дни пребывания на фронте вместо серьёзного командования дивизией бросился в бесконечные боевые вылеты. И тут Граф с удивлением обнаружил: противник стал совсем не тем, что раньше. Русские научились воевать - ходили большими массами с эшелонированием по высоте, и атаковать их означало тут же подвергнуться нападению идущих выше русских истребителей...

Да и самолёты у "Иванов" стали лучше: исчезли неповоротливые "ЛаГГи" и тихоходные "Ишаки", небо заполнили модифицированные вёрткие "Яки", стремительные "зубастые" Ла-7 и неподражаемые американские "Аэрокобры".

А лётчики... Герман видел, что большинство русских ведомых были "сосунками", обученными только взлёту и посадке, но зато ведущие все как на подбор были опытными бойцами, явно прошедшими "огонь и воду". Кроме того, практически в каждой встречавшейся немцам авиагруппе обязательно присутствовали 3 - 4 аса - их опытный Граф сразу же определял "по почерку" полёта... С ними тем более связываться не стоило - Герман помнил урок, преподанный ему некогда французом Мартеллем !

Но увеличить счёт очень хотелось, и Граф вновь и вновь поднимался в воздух, чтобы выбрать момент и "подловить" какого - нибудь неопытного ротозея... Он и не подозревал, что русские лётчики уже начали охоту на него самого !

Известие о прибытии на Восточный фронт знаменитого Германа Графа воодушевило всех знавших его немцев. Новость молнией пролетела по германским авиачастям в России, вызвав большой ажиотаж восторга, и этот ажиотаж не мог пройти незамеченным для советской разведки. В результате русские истребители узнали о прибытии на их участок Графа, и решили, что его специально прислали из Берлина для того, чтобы он расправился с Пашей Камозиным...

Капитан Камозин был Героем Советского Союза, одним из лучших асов Южного фронта. Не так давно он "набедокурил" - в лихой молниеносной атаке уничтожил охранявшийся сворой "Мессов" бомбардировщик, который перевозил на фронт группу инспектирующих генералов, и теперь ожидал ответной реакции немцев. Известие о появлении Графа  ( кстати, совершенно и не подозревавшего о существовании Павла Камозина ), навело русского лётчика на мысль, что лучшая защита от "мстителя" - это нападение. И весь его полк тут же занялся "вычислением" машины немецкого аса, стремясь помочь Паше расправиться с опасным врагом.

"Вычислить" машину Графа среди других немецких самолётов оказалось совсем не сложно. На Восточном фронте к середине 1944 года когда-то ярко раскрашенные германские истребители "посерели" - понесшие большие потери немецкие асы позамазывали все свои отличительные знаки и эмблемы, чтобы не привлекать повышенного внимания противника. Прибывший же с Запада Граф по привычке летал на "Мессершмитте" с пижонским "красным тюльпаном" во весь нос самолёта, и при первом же его появлении в воздухе все советские истребители сразу поняли: это и есть пресловутый немецкий "барон фон Граф" !

Теперь русским нужно было заманить Графа в ловушку. И ощущавший серьёзное беспокойство из-за присутствия рядом выдающегося немецкого аса Паша Камозин решил сам сыграть роль "приманки - живца", на которую будет поймана эта опасная "германская щука"...

В тот день Граф поднялся в небо во главе четвёрки "Мессершмиттов". Вскоре после взлёта он получил по радио сообщение о появлении в немецком тылу большой группы советских бомбардировщиков, сопровождаемых истребителями, и тут же бросился в указанный район. Обнаружив врага, Герман решил не трогать бомбардировщики, чтобы не попасть под атаку самолётов прикрытия. Гораздо разумней было ударить по одному из замыкающих истребителей и тут же "смыться", пока вся эта армада не обрушилась всесокрушающим молотом на горстку немецких самолётов...

Герман присматривался к маячившим перед ним "Аэрокобрам", выбирая жертву. Вот она: задняя машина явно отставала, неуверенно покачиваясь с крыла на крыло. Или это новичок, или пилот этой "Кобры" ранен зенитным огнём !   Ну что ж... Пора !

Сектор газа брошен вперёд до упора, кнопка форсирования двигателя буквально вдавлена пальцем внутрь приборной доски. "Красный тюльпан" молнией метнулся на врага. Загрохотали пушка и пулемёты. Но в последний миг беспомощная "Кобра" неуклюже накренилась, едва не заваливаясь на бок, и вся точно наведённая трасса бесполезно пролетела мимо...

- А, чёрт... Не повезло... Ладно, собью этого "лопуха" со второго захода !

Но второго захода не получилось: когда Граф по привычке хотел "пикнуть" к земле, ему навстречу вдруг выскочила снизу пара "Кобр". Уходя от их огня, Герман метнулся вверх - оттуда на него ринулись ещё две "Кобры".

- Дьявол... Ловушка !..

Мышеловка захлопнулась. "Иваны" не дали Графу уйти и заставили его "виражить" - а это исконно любимая русскими лётчиками форма боя !   Теперь преимущество на их стороне: "Кобр" больше, да и вертятся они лучше тяжёлого "Густава"... Не успел Герман оглянуться - русские отсекли его ведомого и пару прикрытия, а на хвосте "Красного тюльпана" зависли две "Кобры" !   "Ну, теперь спасай, родной "Густав" !   И стремительные "Аэрокобры", и "Мессы" - противники, поистине достойные друг друга. Они завертелись в головокружительной карусели, выход из которой означал только одно - смерть !

А в это время заманивший Графа в ловушку и сразу же метнувшийся вверх Паша Камозин упрямо лез в темнеющую синеву, набирая максимально возможную высоту. Вот он накренил свою "Кобру" и глянул под крыло: далеко внизу на фоне ещё более далёкой земли суматошно кружились друг вокруг друга маленькие крестики самолётов. Паша - словно сокол, высматривающий в поле зайца - разыскивал среди них своего "красноносого"... Вот он !   Камозин отдал ручку от себя и вошёл в крутое пике. Крошечный "Красный тюльпан" стремительно вырастал в лобовом стекле. Но "взять" Графа было непросто: он постоянно круто виражил, выскальзывая из прицела. Герман сделал невозможное - на тяжелом "Густаве" он "стряхнул с хвоста" гонявшихся за ним "Аэрокобр" и теперь сам превратился в охотника, наседая на почуявших своё поражение "Иванов". Пикирующий Паша Камозин поворачивал свою машину, стараясь удержать Графа в прицеле, и его пике уже больше походило на стремительный штопор...

Единственный шанс поразить "красноносого" - угадать, куда он повернёт в следующий миг. Вот "Кобра", к которой Граф подобрался уже вплотную, вертанулась вправо - так, сейчас туда же кинется и немец !   Паша вынес прицел вперёд - вправо и даванул на все гашетки. И в следующий миг прямо в его трассу стремительно влетел красноносый "Мессер" !

Граф не понял, в чём дело: он только что "загонял" метавшуюся перед ним "Аэрокобру" и уже взял её в прицел; сзади противника не было - и вдруг мощный удар сотряс машину !   Германа тряхануло так, что он боднул головой остекление кабины. Мимо него пронеслись назад сорванные искорежённые крышки его капота; прямо перед глазами возник развороченный 37-мм снарядами двигатель, из пробоин и перебитых патрубков которого выбивались свистящие языки пламени...

Винта на положенном ему месте не было. Мотор - вернее то, что от него осталось ! - молчал. "Красный тюльпан" стремительно проваливался вниз, всё больше заваливаясь набок. Жить оставалось мгновения...

Граф рванул рычаг аварийного сброса фонаря и перевалился через борт. В глазах замелькали небо, земля и снова небо... Герман стремительно падал вниз, но парашюта не открывал - он на всю жизнь запомнил картину гибели Цвернемана, и не хотел повторить его судьбу. Силой земного тяготения Графа быстро уносило прочь от этих проклятых русских "Кобр", каждая из которых могла бы разнести его своим бортовым залпом в мелкие клочки, попробуй он только зависнуть в голубом пространстве под зонтиком парашюта... Герман тянул с этим до последнего - он дёрнул кольцо только тогда, когда до земли оставалось всего около 200 метров !   Вылетевший из сумки купол вспух огромным грибком, резким рывком подбросив Графа вверх, а буквально через несколько мгновений он расслабился и стал опадать - Герман уже стоял на земле !

Этот стремительный затяжной прыжок действительно спас Герману жизнь: Паша Камозин, лично заинтересованный в смерти Графа, наблюдал за его падением сколько мог в условиях стремительного боя, и по возвращении с уверенностью сообщил о гибели "гитлеровского пирата", за что впоследствии получил вторую "Золотую Звезду" Героя !

В тот день Павел Камозин писал родным: "Время на фронте горячее. Каждый день - напряжённые воздушные бои. Мы научились ненавидеть врага и беспощадно его уничтожать".

Но обманулись не только русские... Когда через 3 часа после боя оберст Граф появился на своём аэродроме, на него все посмотрели, как на ожившего покойника: немецкие лётчики так же были уверены, что у Германа не раскрылся парашют, и он разбился насмерть. Хмурый Граф не стал отвечать на вопросы кинувшихся к нему подчинённых - он только досадливо махнул на них рукой, зло "рыкнул" и ушёл в штабную избу, яростно захлопнув за собой дверь с такой силой, что она едва не сорвалась с петель...

После этой схватки наученный горьким опытом Герман Граф прекратил своё участие в боевых вылетах и всерьёз занялся тем, чем ему надо было заниматься с самого начала. У командира авиадивизии было полно дел и на земле: руководить действиями и координировать атаки 3-х своих полков удобнее и целесообразнее у карты и раци