ИВАНОВ-АРДАШЕВ В.В.: НЕ НАДО БОДАТЬСЯ С ЖУРНАЛИСТАМИ!
В том, что не надо игнорировать журналистов, а тем более «бодаться» с ними, политики убеждались не раз, и даже американские президенты предпочитают находить общий язык с прессой, иначе могут быть и проблемы. Помню, читал в переводе на русский статью из американского журнала, где подробно рассказывалось о взаимоотношениях первых лиц США с тамошней прессой, и был даже своеобразный рейтинг, кто и как сумел отличиться на этом поприще.
И первым из умельцев за последние полвека был признан Рональд Рейган, что и понятно – бывший киноактер и спортивный комментатор, прекрасно ладивший с журналистским сообществом.
А вот сухому и педантичному Джеральду Форду не повезло, и, решив игнорировать «акул пера и микрофона», он стал мишенью для публикаций, попадая в неприятные истории.
Пример же Дональда Трампа, недавно опозорившегося при смене президентской власти, и вовсе может попасть в разряд гротескных. Уж очень подвела его самоуверенность и грубое, если не сказать хамское отношение к журналистам. А ведь поначалу шумиха в прессе ему очень помогла, создав ореол простого американца, сколотившего огромное состояние. Да и хлесткие, но примитивные и рассчитанные на обывателей строчки в «Твиттере» тоже способствовали популярности.
Но очень скоро президент Трамп «прокололся» на пресс-конференциях, восстановив против себя могущественную корпорацию Си-Эн-Эн и другие СМИ. Заодно нахамил людям творческих профессий, включая театральный Бродвей и сияющий Голливуд, а это в Америке может стоить имиджа. Умудрился даже поссориться с «королем ужасов» знаменитым писателем Стивеном Кингом, вычеркнув его имя из списка своих читателей в «Твиттере». Но и сам писатель не остался в долгу, вычеркнув имя президента из числа своих поклонников в соцсетях, и это моментально лишило президента миллионов голосов поддержки.
Конечно, поначалу пикировка Трампа с прессой, звездами литературы и шоубизнеса вызывала в публике веселое оживление, но очень скоро стало не до шуток, и в дальнейшем, как бы ни складывалась судьба экс-президента, его будут «полоскать» на каждом углу. И даже могущественный «Твиттер» вычеркнул навсегда имя Трампа из числа своих пользователей, обвинив в подстрекательстве граждан к беспорядкам. Кстати, за подстрекательство экс-президенту США грозит уголовное преследование, чем воспользуются соперники из Демократической партии.
А ведь поначалу президент Трамп был так популярен и в нашей стране, и даже поговаривали, что он выгоден Кремлю и является чуть ли не марионеткой Путина. Ну, насчет марионеток это большой вопрос. Может, кто с небес и дергает за ниточки правителей, но об этом в другой раз. Скажу лишь, что если бы я был американским избирателем, то вначале бы проголосовал за Трампа четыре года назад, но после его оскорблений в адрес писателя Кинга, голливудских актрис и вообще творческих людей, журналистов уже на выборах прошлого года был бы против, да еще бы и «натравил» своих книжных персонажей.
Кстати, о литературных персонажах. В своем романе-фантасмагории «Берег абсурда» я нафантазировал и взрыв негодования в краю бесплатных гектаров, и бегство чиновников в загранку, и выборы президента в другой стране. И даже изобразил кое-кого под именем Бональда Брампа. К чему бы это? А к тому, что писатели зачастую предвидят то, что позже становится реальностью. Вот и мои прогнозы частенько сбываются, хотя говорить о плохом не хочется, давайте лучше улыбаться.
Предлагаю небольшой фрагмент из своей книги «Берег абсурда», где все поначалу казалось забавным и русский журналист даже подружился с кандидатом в президенты чужой и великой страны, но потом все изменилось. И если бы этот самый Бональд Брамп оказался умнее и не «бодался» с журналистами, быть бы ему снова президентом.
Впрочем, подобные книги президенты не читают, а если и прочтут, то когда бывает уже слишком поздно. Поэтому не надо ссориться с писателями и журналистами, они ведь немного пророки и озвучивают то, что обещано небесами.
Итак, с праздником, Днем российской печати, дорогие читатели! И пусть этот фрагмент вас позабавит.
Фрагмент из книги В. Иванова-Ардашева «Берег абсурда», Хабаровск, 2018:
«— Да, милая женушка, платочек что надо и ты смотришься в нем просто замечательно! Но, согласись, такой внезапный и щедрый подарок наших капустных друзей может выглядеть двусмысленно и этим обязательно воспользуются мои зоологические противники, — так мудро и рассудительно объяснил ситуацию Бональд Брамп, когда после блестящей цирковой феерии и встречи с отважными казаками и их милыми женами они вернулись в роскошный отель и наконец-то смогли отдохнуть от шумной и скандальной избирательной кампании.
— Да плюнь ты, Бонни, на этих злыдней со своей высокой водокачки! — беззаботно ответила супруга, для которой лихая казачка Серафима и пузатенькая репортерша Глафира были куда интереснее, нежели всякие заумные интриганки, вроде сенаторши Киллари Липтон, чья зловредная команда уже нарыла ловчих ям и расставила зубастых капканов на всех предвыборных тропах.
— Так-то оно так, моя дорогая, да не совсем этак! — отвечал миллиардер Брамп, уже неплохо освоивший язык легендарного атамана Мудеяра, некогда подсказавшего Стеньке Заразину, как лучше бороться за депутатский мандат. — Враги не дремлют, даже когда над нашим апельсиновым штатом стоит звездная помидорная ночь и редкая ежевичная птичка долетает до середины кактусовой границы.
— Ой, милый, только не надо вспоминать вечера на хуторе близ репейной Мурланьки, а то черти из Вредносоюза будут сниться всю ночь! — улыбнулась Аглая, любуясь на себя в зеркале. Кружевная шаль, подаренная рыженькой Серафимой, ее подружкой по колледжу, была куда приятней шедевров Лувра и галереи Уффици, вместе взятых! И даже эффектнее, нежели роскошная шапка из лисы Мономаха, подаренная губернатором Капустной страны мистером Чувырло одной кактусовой дамочке, оказавшейся президентом самого южного огорода, почему-то не обозначенного на Абсурдном глобусе.
Капустные губернаторы, вообще-то, были драчливыми, как сельдерейные медведи, и мечтали дернуть за гриву коварных соломенных львов, точивших когти о дверные косяки Буркингемского дворца. Но Аглая Брамп, как и подобало бывшей капустной мисс, ставшей храброй кукурузной миссис, могла и сама укусить кого угодно и даже огреть деревенским ухватом, ежели кто из любителей ежевичного мороженого и морковных сосисок вздумал бы обидеть братьев из Капустной страны. И ее рыжий муж Бональд Брамп, сам похожий на крепких рыжих парней из капустной глубинки, ею шибко гордился и даже обещая выучить великий и могучий кочанный язык.
— Да, дорогой, ежели кто к ночи помянет шпинатную Шмерфелеву башню, то и башня эта со злодейскими санкциями, чертями и пиратами Карбидного моря будет сниться всю ночь! — добавила Аглая, демонстрируя отменные океанографические познания.
— И то верно! — согласился будущий президент Кукурузных Штатов Аграрии, любуясь милой супругой. Как храбрый и решительный политик он всегда шел напролом, отправляя в нокаут злых соперников, способных на любую пакость, но нынче ему противостояла Киллари Липтон, хоть и злющая, коварная, но все же леди, и не будет же он лупить ее и таскать за волосы, как скандальную лопуховую бабу, орущую на всю укропную округу. А вот она, злодейка, с мужиками на выборах не церемонилась, утопив одного из соперников в скандальном колодце, другому подсунула в постель ядовитую жабу и теперь подбиралась к самому Бональду Брампу, спустив с цепи информационных шавок и натравив скандальных киношных мартышек и разномастных попугаев нетрадиционной ориентации. И эта горластая публика норовит загудеть его на каждом предвыборном митинге. Но и он, Брамп, работяга с Муорлл-стрита, заработавший каждый цент упорным морковным трудом, тоже не промах и уже призвал работяг из кедровой глубинки дать отпор бессовестным лодырям с ананасными саксофонами, сидящим на шее овощных лесорубов и ягодных рыбачек, и толпы отважных парней на комбайнах и с китобойными гарпунами за пазухой смело пришли на помощь, дружно скандируя: «Брампа в президенты! Долой плевелы демократии!». Правда, не обошлось без ошибок, когда кто-то с излишнего бодуна стал кричать: «Долой креветок лукавой сцены!». И тогда креветки в миндальных платьицах, милые и безобидные, тоже возмутились, а мы тут причем? И пришлось срочно вмешаться, помирив грубых фермеров с прелестными участницами кошачьих мюзиклов, и они дружно сплотились вокруг народного кандидата, бросившего вызов продажному истеблишменту в лице сенаторши Киллари Липтон, этой коварной любительницы бостонского чаепития за счет трудового овощного народа.
— Ах, милый, тебе бы так подошел капустный серп и баклажанный молот на атаманской бекеше! — слегка помечтала Аглая, любуясь кружевной накидочкой из заснеженных степей Города абсурда, подаренных отважной казачкой Серафимой. — Но ты прав, не надо злить фаршированных гусей в судебных мантиях. И я думаю, ты правильно поступил, сделав есаула Жорку Зайцева запасным командиром своей личной охраны, да и моя милая подружка Серафимочка тоже будет рядом и защитит в трудную репейную минуту, когда всякие арахисовые скандалистки попытаются сорвать виноградный митинг. Кстати, ее братцы еноты уже снюхались с нашими хвостатыми байкерами, и все в кожаных куртках, могучих тулупах и храбрых валенках, и уже спешат к нам на помощь, размахивая оглоблями.
— Да, байкеры – это сила! — согласился супруг, вспомнив одноименную фразу замшелого философа Фрэнсиса Брэкона, амбарно сказанную еще в семнадцатом веке.
— А еще казаки из нашенских штатов пригрозили ядреным капустным морозом, ежели кто из здешних мотыльков будет против.
— Именно так, дорогая! — кивнул будущий президент. Он, конечно, понимал, что симпатия к местным казакам, решившим создать Имбирь-на-Дримсиссипи и ввести обязательные колымские морозы, может вызвать некоторые проблемы в предвыборной кампании, но поскольку парни очень храбры и морозоустойчивы, то почему бы не опереться на их надежные тулупы, как это делали теплолюбивые султаны, шахи и богдыханы, гордившиеся своей капустной гвардией?
— Кстати, милый, наша славная Серафимочка уже придумала серию крутых капустных плакатов, где работяги всех оврагов голосуют за тебя, ненаглядного! — и показала слайды, где казаки, индейцы и пришельцы из морозных миров сплотились в борьбе за народного кандидата. И самым эффектным, по мнению жены, был плакат, где могучая капустная колхозница с серпом и кукурузный ковбой с молотом, явно срисованные с самой казачки Серафимы и ее крутого мужа Жорки, устремляют страну к светлому потустороннему будущему.
— Да, неплохо! Очень даже неплохо! — согласился муж, любуясь плакатным фоном в виде сторожевых вышек и колючей проволоки. — Но я думаю, дорогая, эти забойные плакаты времен освоения Дикого запада и пробуждения Грядущего востока пока нужно придержать. Уж очень хороши для нашего Шурлливуда и пальмовых киностудий, снимающих фильмы про освоение кочующих гектаров! Но только надо иметь в виду, что эти географические понятия и этнические термины двух наших стран, говоря грубым профессорским языком, не совсем подходят к нынешнему Острову абсурда. Поэтому в сей книге мы будем нейтрально вести разговор о привычных нам кочанах и кастрюлях, а не о всяких там унылых бубнофонах, мыслефазотронах и прочей новоявленной дребедени, которая очень скоро сменится другой наскучившей дребеденью, а вот задорные приколы наших косматых предков и бритых под ноль потомков будут всегда куролесить наше воображение. Ты согласна, моя прекрасная Хризантема?
— О, да, мой повелитель!
— Так согласись еще…
А вокруг роскошной рыжей гостиницы, надежно охраняемой енотами из Фэбээрии и капустными казаками, коим помогали бесстрашные охотники на бизонов и байкеры в арбузных куртках, простиралась тихая кукурузная ночь, раздираемая сиренами полицейских машин и залихватскими мюзиклами, тоже исключительно рыжими, как и подобает этой великой рыжей стране».
Постскриптум.
Кстати, уважаемые читатели, история имеет свойство повторяться, а тут еще впереди очередные выборы губернаторов, депутатов и прочих персонажей вселенской книги, поэтому если вы тоже решили стать политиками, не ссорьтесь с писателями и журналистами, и тогда, быть может, судьба будет к вам благосклонна.
Владимир Иванов-Ардашев,
член Союза писателей и Союза журналистов России
