ВЕХИ И ВЁРСТЫ. Глава 315. На разборке несчастного случая с отцом
Мать мне сказала, что бригада, которой руководил отец, вывозила лес с берегов реки Зея во двор НГЧ к пилораме. Бригада отца выполнила своё задание, а вторую часть леса должна была вывезти бригада, под руководством бригадира Конталёва, которой был ветераном Отечественной войны. Он от полученных ранений часто болел, поэтому отец его пожалел, сказав начальству: «Мне жалко Конталёва, пусть он работает в теплом помещении, а лес за него вывезу я. Моя бригада приспособилась к вывозке леса и справится с этой работой быстрее, чем Конталёв».
Пятого декабря отмечали день Сталинской конституции, немного выпили, а шестого мороз стоял под минус сорок. Отец, уходя на работу, сказал маме: «Груня, сегодня видел такой сон, от которого сердце у меня заболело». Время поджимало, поэтому мать сказала ему: «Придёшь с работы, расскажешь». Отец не успевал рассказать матери о том, что видел во сне, потому что в то утро он уходил в вечность. Потом мать проклинала себя за то, что не выслушала его сон.
У начальника дороги, по поводу несчастного случая с моим отцом, была разборка. Михаил Руденко, очевидец происшедшего, о несчастном случае рассказывал так: «По одной и той же накатанной на льду дороге, мы трактором на берег вытащили много кубометров леса, цепляя тросом одновременно по три хлыста, и не заметили вмёрзшую в лёд жердь.
Зацепив тросом очередную пачку, Иван Артемьевич приказал всем уйти от трактора на расстояние, предусмотренное техникой безопасности. Мы выполнили его указание, и отошли от трактора метров за десять, а Иван Артемьевич пошел далеко впереди трактора, показывая трактористу дорогу, куда волочь брёвна. Неожиданно раздался треск, секунда и мы увидели, что бригадир, весь в крови, с разбитым черепом, лежит на снегу, а рядом с ним валяется жердь».
На месте трагедии работала комиссия, которая не нашла нарушений техники безопасности. Отец находился от трактора на расстоянии пятнадцати метров, в то время, как инструкцией было предусмотрено десять. Произошел непредвиденный несчастный случай – ловушка.
Когда конец жерди попал снизу под трос, её за секунду вырывало со льда, она спружинила и, как снаряд, полетела вперёд, на своём пути встретила, лежащее под углом бревно, которое дало ей направление вверх. Если бы не было этого бревна, жердь, в худшем случае, могла, ударить отца по ногам, в лучшем – совсем пролететь мимо. Бревно сыграло роль катапульты, а жердь роль стрелы, которая убила отца.
От смерти никто не застрахован, но меня поразил Конталёв, тот самый, которого пожалел отец. Он на совещании взял слово и начал говорить о том, что отец из-за того, что при трелёвке леса платили по среднему заработку, не дал ему, Конталёву, вывезти самому лес, предназначенный его бригаде. Конталёва быстро оборвали, он сел на место, а у меня к нему появилась такая ненависть, от которой захотелось подойти к этой дряни-фронтовику и публично всадить ему в сердце финский нож. Мысли о том, что будет с матерью и с моей семьёй, когда меня посадят, охладили меня. Подумал, что такие «фронтовики», как Конталёв, выжили в войну потому, что прятались за спины других людей, потом обвиняя их за трусость...
