ТАРСКАЯ Л.Н.: Курорт над сопкой
Наш посёлок находится в тайге, но всё равно, когда людям говорят «поехали в тайгу» - радуются. Сразу, конечно, «да»! Ведь там природа, воздух, а какая вкусная водица, просто красота!
В посёлке работа, дом, телевизор – ничегошеньки интересного. В начале апреля приехали наши таёжники Витя и Маша.
Предложили съездить в тайгу «на палатку», к оленям. Мы долго не думали, ведь последний раз я была в тайге лет сорок пять назад.
«Мать, верхом на олене поедешь, не забыла-то, а?» - спросил зять Виктор. Разумеется, побаивалась, удержусь ли в седле, сумею ли? Но ничего, сама на оленя, слава Богу, верховой олешка был спокойный.
«Мать. Мы останемся, вас Дениска поведёт, палатка стоит, а в остальном разберётесь сами, ладно?» - наставлял Витя. «Вспомним таёжное детство, сможем, наверное, постараемся!» - с задором отвечала я.
Конечно, мы не знали, где находится табор, нас повёл маленький, удивительный человек Сафронов Денис.
Давно не садясь верхом на оленя, отвыкаешь, поэтому, когда верховой олень поднимался на крутой подъёмчик, я упала!
Сделав двойной кувырок через голову, не хуже гимнаста, сидя на земле, смеялась над собой, долго не могла остановиться. А Денис, уже поднявшись наверх чтоб не обидеть моё самолюбие, с улыбкой смотрел на меня. «Что за эвенка, сесть на оленя не может, падает, ну и дела!» - наверное, подумал он. Садилась, конечно, на оленя я «мастерски». Сначала не могла залезть на высокий пенёк, потом олень, «как нарочно» отошёл от пенька. Денис опять подвёл его поближе ко мне, с горем пополам я, наконец, уселась. Сопровождающая нас детвора устала ждать эту церемонию. Поехали дальше, мне не терпелось доехать побыстрей. Я то и дело спрашивала: «Динь, далеко ещё?». «Не-а, чуть-чуть, по мари проедем, под сопкой маленько, потом где наледь, а там всё – палатка будет. Куре (загон для оленей), нарты, палатка. Сопочка, крутая очень, довольно высоковата, речка небольшая, правда, промёрзшая до дна».
Отдых на природе… нет ничего лучшего и полезного. Рядом бродят олени, звенят колокольчиками матки-оленихи, на кастратах – ездовых оленях гремят ботала (квадратные большие колокола, звук грубый – бом-бом). Под вечер все олени уходят на кормёжку, ищут место для сна. Остаётся олень-сторож, ходит вокруг стада, чтоб никакой зверь не потревожил покой и сон. Он принюхивается, поднимая свою рогатую голову – у всего на земле есть свой запах. Трава листья молоденькие пахнут свежестью, дурманя голову. Утром, как начинает светать, олени идут ближе к людям, проверяют, всё ли на таборе хорошо. Олени ведь пришли не просто так, хочется им полизать вкуснейшей соли, есть ли она там? Не забыли ли насыпать? Матки-оленихи на отдыхе, осенью-то был сезон любви у оленей, а весной ждут приплода.
Матки сейчас на отдыхе, на языке людей это «декретный отпуск». Ведь зимой они (матки-оленихи) тоже работали наравне с кастратами-оленями. Возили нарты с поклажей для людей, добычу охотников. А сейчас все олени принимают солнечные ванны, не только на людей действует авитоминоз. Олени греются под солнышком, жуют свою жвачку, дремлют. В апреле начинается отёл и прибавляется стадо на несколько голов нового поколения оленей.
Для оленевода это не всё, надо постараться сохранить тугуток-телят, это будет непросто. Всю весну оленеводы сгоняют в кучу всех оленей, смотрят: «Ага, одной оленихи нет, наверное, где-то отелилась, надо искать!» Садятся верхом на оленей и едут искать, ведь олениха будет прятать тугутку-оленёнка в густых зарослях стланника. Оленихи часто телятся в пасмурную погоду. Природа как будто чувствует и помогает своим четырёхногим детям.
Таёжный дом, причём легко переносимый с места на место - палатка. Это целая наука как её поставить. Ночью в темноте (хотя сейчас у всех фонари любой конструкции) можно быстро растянуть палатку-дом. А утром сделать удобной и красивой, подтянутой, как солдат на боевом посту.
Собрать печку не хуже фокусника – из жерла печки вытаскивают трубы и соединяют, вот тебе и дымоход, вставляют калыгран (вставка противопожарная для трубы), чтоб. не дай Бог, не загорелась палатка. Под печь кладут камней побольше, металлические перекладинки, сверху ставят комилицу-печь, ставят трубу – и всё готово!
Хозяйка стелет сэкте (зелёные лапы лиственницы), запах, конечно, во сто раз лучше любого дезодоранта. А пока под снегом, можно нарубить стланика и застелить пол. Надо суметь при малой площади палатки расположить спальню, кухню, столовую и уложить вещи. Чтобы всё было под рукой. Хорошо когда лето, обустроить всё и на улицу можно!
А зимой при переезде лишь бы тепло было. Поутру женщине надо растопить печь. Кичавун (стружки с полена для розжига) отец всегда готовит с вечера. Зато мы – девчонки, потихоньку берём готовые стружки и как куклами играем – у них такие красивые кучеряшки вместо волос. Отец ворчит, но делает ещё, а стружек всё мало. Хозяйке и на улице надо развести костёр, вскипятить чайник, кастрюлю под еду, собаке тоже надо похлёбку приготовить.
Если мужчины расторопны. Быстры, дело за дровами не постоит. Их нужно пилить пилой-двухручкой. Бензопилой пилить – бензина не напасёшься и не навозишься. А двухручкой тяни «к себе – ко мне», не мудрёная наука. Поколоть дрова – это вместо зарядки для бодрости. Молодцы. Мужички! Чай ароматный – первейшее дело! Поесть плотный завтрак – обязательно, за оленями бегать, которые не пришли, ой, сколько силы надо мужикам!
Работа – не сахар, поэтому все оленеводы поджарые, без жиринки на теле. Костёр не затухает целый день, кастрюльки висят всегда под еду, под кипяток.
Человек, живущий в тайге, должен есть мясо в любом виде и как можно чаще. А если есть увлечённый рыбалкой человек, тогда и рыбка будет частым гостем на столе. Жизнь в тайге не такая, как в посёлке, городе, селе. Всё идёт как надо, размеренно.
Ночевали с мужем одни. Денис вечером ушёл пешком в посёлок, оленей-то назад вести будет некому. Если сказать правду, то маленько боязно ночевать (много лет такого не было). Меня успокаивало только то, что рядом мужчина, собака и ружьё. Спали как младенцы, в следующие дни привыкли, как будто жили в тайге всегда.
