О ЧЁМ ШУМИТ СОСНОВЫЙ БОР

Когда-то я думал, что тяга к переименованиям была свойственна лишь советской поре, но оказалось, что и в царские времена этим тоже грешили, изменив даже название столицы, как в годы Первой мировой, когда слово Санкт-Петербург показалось кому-то слишком немецким и его заменили на Петроград.

А двумя годами ранее, когда отмечалось трехсотлетие императорского дома Романовых, по стране прокатилась волна переименований, будто иного подарка к юбилею династии не придумали.

Вот и в приамурской глубинке село с красивым названием Сосновый Бор, основанное в 1904 году, назвали Верным. Конечно, название тоже звучное, но таких «верных» царю и Отечеству населенных пунктов в Российской империи было немало. Как и всяких Сосновых, Березовых и Кедровых деревенек, пусть и не с таким гордым названием, но милых сердцу крестьян, ибо это была их малая родина, памятная на всю жизнь.

Мне тоже запомнился живописный сосновый бор у села Верного Серышевского района Амурской области. Не знаю, каков он сейчас, но тогда, в детстве, почти шестьдесят лет назад, мы всегда ненадолго задерживались вблизи, чтобы услышать от дедушки Миши, отца моей мамы, о днях его партизанской молодости, проведенной в здешних местах.

В партизанский отряд дедушка попал случайно, ибо был человеком верующим и даже собирался стать монахом, но судьба распорядилась иначе, и как человека по деревенским меркам образованного и с красивым почерком, его забрали писарем в партизанское соединение Якова Прохорова, сделав штабным работником.

Штаб партизанских отрядов располагался в селе Верном, и события тех лет известны краеведам по героическому эпизоду «Мазановская вспышка», отраженному в научной и художественной литературе. Сам я этой темой не особенно интересовался, но когда лет десять назад краевед из Благовещенска Анатолий Дмитриевич Показаньев, автор книги «На крутых поворотах», где повествуется об истории спецслужб Амурской области, попросил уточнить данные об одном из участников той эпопеи – а именно о белогвардейском контрразведчике, маскировавшимся под красного партизана – побывал в Государственном архиве Хабаровского края, где, изучив документы, убедился, что биография вражеского агента была собрана из отрывочных сведений о нескольких людях. Имя этого человека называть не буду, поскольку тема малоизученная и, вполне возможно, кто-то из коллег-краеведов в Амурской области уже работает над ней. Мне же остаются личные воспоминания.

Кстати, когда вначале шестидесятых, еще будучи мальчишкой, я слушал рассказы деда и других бывших партизан, казавшихся мне очень старыми, их от былой Гражданской войны отделяло чуть больше сорока лет, а вот нынешних мальчишек от Великой Отечественной войны отделяет уже лет семьдесят, но воспоминания ветеранов кажутся такими яркими и подробными. Поэтому воспоминания стариков очень ценны и их нужно беречь.

А дедушка Михаил был добрым и порядочным человеком, не гнавшимся за наградами. И, наверное, самый лучший в жизни поступок совершил, когда не побоялся жениться на моей будущей бабушке Даше, оставшейся вдовой после расстрела семейства Рытиковых, людей зажиточных и вынужденных поставлять лошадей белогвардейцам. Бабушка рассказывала, что особенно жалко было четырнадцатилетнего парнишку, младшего брата мужа, которого тоже не пощадили. Сама она с младенцем на руках, а это была моя будущая родная тетка Мария, несколько дней пряталась в тайге, перейдя вброд падь где-то в районе села Лиманного, и воспоминания об этом преследовали ее до конца дней, а я эпизод этот упомянул в своем романе «Судьба оружейников», сравнив с библейским.

Кстати, о Библии. То, что я приобщился к чтению Ветхого Завета раньше одноклассников, заслуга деда, который украдкой показывал мне и сестре Татьяне дореволюционное издание с прекрасными иллюстрациями, и эти воспоминания остались на всю жизнь.

Сестра позднее, уже будучи взрослой, приезжала в село Пушкино невдалеке от Лиманного, где мы отдыхали в детстве, всплакнула на стариковских могилках, а сейчас уже нет ни села, ни сестры, ни других родственников, и лишь сосновый бор у села Верного, надеюсь, по-прежнему шумит, сохранив память об ушедшем.

На снимке: Михаил и Дарья Ачкасовы, родители мамы

Владимир Иванов-Ардашев,

специально для сайта «Свободная интернет-газета»