ВЕХИ И ВЁРСТЫ. Глава 371. В Томск. Сестра в Благовещенске на операции. Суражевский паром и трос

Весной тысяча девятьсот шестьдесят девятого года детский врач Галина Александровна Ушакова нам напомнила о себе. Она позвонила и сказала, что для  дочери Галины выбила путёвку в санаторий города Томск.

Начиналось время отпусков, поэтому с местами на поезд было очень трудно. Через своих знакомых кое-как достал билеты на верхней полке в плацкартный вагон, который в составе был последним и, взяв отгулы, в конце мая мы выехали в Томск. До станции Тайга нам предстояло мучиться на верхней полке, но мир не бывает без добрых людей – одна женщина уступила нам нижнее место.

На одном из перегонов поезд резко затормозил и встал. Некоторые люди свалились с полок и сильно ударились. Мы лежали на нижней полке и не пострадали.  Я, ради любопытства, выглянул через заднюю дверь тамбура и увидел, что в десяти метрах от нашего вагона около пути лежит женщина, а от головы тепловоза бегут машинисты. Это выглядело точно так, как было на станции Есауловка, когда Мишка Сашин бросился под поезд. Смотреть за дочерью поручил нашей попутчице, а сам решил посмотреть на произошедшее, надеялся на то, что поезд без машинистов не тронется. Подойдя ближе увидел лежащую на обочине женщину, рука которой находилась между рельсом и шпалой,  была придавлена и раздроблена.

Как оказалось,  пропуская поезд,  путейцы забыли убрать металлическую подложку под рельсом. Эта  подложка образовывала трамплин, на котором мог соскочить, проходящий наш пассажирский поезд.

Женщина из бригады путейцев, при виде подходящего состава, бросилась убирать подложку. Она её убрала, но руку выдернуть не успела, поэтому придавило её рельсом к шпале. Пока проходил состав, женщина лежала на откосе. К ней подбежало много народу, и подъехала  скорая помощь. Что было дальше, не знаю потому, что поезд в любую минуту мог тронуться, а со мной был ребёнок, за которым надо было смотреть в оба.

Простояв ещё минут десять, поезд тронулся и мы поехали дальше. На станции Тайга пересели на другой поезд, следовавший из Новосибирска в Томск. На другой день мы были в детском оздоровительном санатории на улице Розы Люксембург.

До этого в Томске никогда не был. Мне думалось, что Томск - громадный город с кирпичной застройкой, но оказалось всё не так. Томск  напомнил мне Благовещенск. Большинство домов были деревянными. На двух главных улицах города стояли  дома старой, дореволюционной  постройки, которые раньше были магазинами купца Чурина. Оставив в санатории дочь Галину, выехал в Братск. Врачи рекомендовали нам сменить климат.

Узнав об этом, наш радиомеханик Владимир Потапов предложил мне обмен квартирами - Братск на город Горький. Галина в санатории была два месяца. Взял отпуск и поехал забирать Галину, в надежде проехать с ней до Горького на просмотр предлагаемой мне квартиры. На работе загвоздок с отпуском не было, потому что настала моя очередь по графику. В летнее время  заявок на ремонты телевизоров почти не поступает, потому что многие уезжают на дачи или  в отпуска.

Галина не захотела ехать в Горький, сказав: «Папа, я хочу домой к маме». Билеты до Горького собирался покупать на станции Тайга в том случае, если всё будет хорошо.  Подумав немного, взял билет до Братска и через двое суток мы были дома.

***

В Братске Эльвира мне сообщила, что звонил её отец и сообщил неприятную новость – моя сестра Светлана лежит в больнице города Благовещенск на сохранении, но кроме этого у неё что-то со зрением, и  её готовят к операции.

Чтобы отпуск не пропадал даром, мы решили провести его в городе Свободном. Решено, сделано!

Эльвира с детьми остановилась у своих родителей, а я, проведав маму,  выехал в Благовещенск, где остановился у тёти Дуси Шуваевой, и сразу направился в больницу к Светлане.

Сестрёнку я не узнал. Она осунулась и была очень бледная. Света мне сказала, что ребёнка у неё уже не будет потому, что произошел выкидыш. Сейчас её готовят к операции,  так как у неё в голове обнаружили опухоль, поэтому двоится в глазах. Сестрёнка меня успокоила: «Вася, ты не волнуйся, мне коллеги сказали, что опухоль доброкачественная и всё будет хорошо. Пообещал, что буду наведываться к ней.

Пока Светлана лежала в Благовещенске, несколько раз навещал её в больнице и всегда останавливался у Шуваевой тёти Дуси. В палате у Светланы встречался иногда с её мужем Виктором Соколовым.

***

В ясный, солнечный день мы всей семьёй решили перебраться на пароме на противоположный берег реки Зея в деревню Введеновка, где на лугах нарвать цветов и на берегу реки Зея набрать камней - кремешков. Паром в деревню Веденовка курсировал от пристани Суражевка. В ожидании его мы с Эльвирой ходили у кромки воды вдоль крутого  берега, а ребятишки рылись в песке. На берегу в песке лежал  трос, который шел с дебаркадера на крутой берег реки Зея, но мы значения этому не придали. Когда паром подходил к нашему берегу, мы не торопились заходить на дебаркадер, потому что  знали, что пока он пришвартуется, разгрузится, вновь погрузит транспорт, наберёт людей, пройдёт немало времени. В то время, когда паром швартовался к дебаркадеру, мы продолжали ходить по берегу.

Эльвира не обратила внимания на то, что во время швартовки парома, трос окажется у неё под ногами. От удара парома о дебаркадер, трос  резко натянулся и Эльвира, стоящая рядом со мной, мгновенно взлетела вверх. Как она успела схватиться руками за трос, я не знаю. Сидя на тросе, она  старалась сохранить  равновесие  и удерживаться на нём в вертикальном положении.

Смотрел на неё снизу вверх, давая ей советы о возвращении на землю. Всё обошлось благополучно, не считая того, что её руки были измазаны солидолом, которым был смазан трос.

Сев на паром, вскоре мы были в деревне Веденовка, где берег пологий и песчаный, вода в заливе между рекой и косой - чистая, горячая, потому что там не было течения, и  она хорошо прогревалась жарким солнцем.

У нас с собой оказалось мыло, Эльвира отмыла с себя солидол. Потом мы перебрались на косу, где насобирали много золотистых кремешков, в ста метрах от построек нарвали букеты полевых цветов и на пароме вернулись домой.