Жёлтый дьявол. Том 1. Гроза разразилась. 1918 год. Глава 16. Каприз
Глава 16-я
Каприз
1. За завтраком
– О, баронесса! Я зет бил в Японии… Я думаю, ште у них не настоящий культура… Они хитрый народ, но… тен-то… не умный… У японцев ум такий… желтый, як они сами.
– Ха-ха-ха! – звонким серебром звучит – вы очень остроумны, мосье Чечек… – и в глазах баронессы Глинской блеск… лукавый… ласковый… приветный…
– Еще кофе!
– Спасибо. – Чешский прокурор улыбается – доволен.
– Я не хочу. Я зет! Накушаль. Сколько времья? Ого! Второй час.
– Вы торопитесь?
– Да. Я должен ехать на Первую Речку… в военнопленный лягер… Ви знаетэ? Там немножко неспокойно… Ест там едэн мадьяр Либкнехт… он обявил гольодовку.
– Мадьяр? Кто такой? Большевик?
– Да. О, знаете – он интересный человек.
– Именно?
– Он бил мадьярский офицер… А потэм служил у большевиков в Иркутску.
– Ну?
– Егда мы взяли Иркутск… а… Читу… тэн Либкнехт ушэл со своим мадьярским отрядэм в тайгу…
– В тайгу?
– Да… Он бил сначала в Амурской области, а потэм вышэл в Приморье.
– Да… И что же?
– Ну… егда Лазо бил разбит – ви знаетэ… Лазо теперь о-кон-ча-тель-но разбитый…
– Да, да, знаю… ну?
– Ну… тэн мадьяр Либкнехт бил пойман… А потэм… его – сюда… в наш лягер. Високий такий, красивый, черный – негодьяй… большевик…
– Ха-ха-ха!.. Вы его не очень любите, мосье Чечек.
– О-о-о!.. Ви сами знаетэ – чехи не любят мадьяров.
– Да?.. А почему же, скажите, он об'явил голодовку?
– О, понимаетэ… он говорит, что в лягере… пльохо… обращение… а… тэн… другие… большевики… тоже… з ним… бунтуют.
– По-моему, такой человек опасен.
– Ну, конечно!., хотя-я…
– А он не убежит?
– Нет!.. Караул японский… а… чешский…
– Чего же с ним возятся?.. Вы как думаете, его расстреляют?
– Я думаю… Такий негодьяй… Но… теперь… Ви сами знаетэ… Американцы… а… правительство…
– Да, да… А вот, что: помнится мне, бывает так: приезжают в тюрьму или в лагерь несколько офицеров… Если есть опасные большевики… Ну… забирают их… и… увозят. Кончено. Пароль, приказания есть… кажется словесные… И администрация лагеря тут не причем. Бывает ведь?
– Да… Било… Ноо…
– Мосье Чечек! Ведь это правильно! Борьба… В интересах дела. Тем более такие люди, как… А вы знате, что!.. Вы меня заинтересовали. Мне очень хочется увидеть этого Либкнехта. Можно?
– Конечно.
– Вы едете сейчас. Разрешите мне с вами?
– С большим удовольствием.
– Вы очень любезны.
– Пожалюста…
– Так едем?!
– Едэм.
– Я сию минуту… Так значит, чехи не любят мадьяров?..
– О-о-о!
2. Концентрационные лагеря
– Что мы не люди, што ли?..
– Звери?!
– Собаки?! Да?
Толпа заключенных шумит, волнуется:
– Голодом морят!
– Хлеб это разве?.. Свиньи есть не станут!..
– Не станут…
– Да-а-а…
– На обед баланда какая-то…
– В баню не водят…
– Вши совсем заели…
– Доктора нет…
– Да-а-а…
– Больные вместе со здоровыми валяются!..
– Помирай, как хочешь!
– Да-а-а… И мрем.
Шумят… Грязные… серые… страшные…
– Каратышка Баранов… рукава засучив, юлой вертится… Глазенки сверкают… кричит:
– Сволочи!.. Командира нашего до чего довели! Голодать заставили! Уморят…
Прокурор Чечек:
– Нэ вольнуйтэсь… нэ беспокойтэсь… Это будет разобрано… Подождитэ… Же будетэ вольноваться… тэн-то… вам хуже будет…
Быстро подходит комендант лагеря Вилк.
– На-здар, братрше прокурору!
– На-здар, братрше коменданту! Если они почнут слишком… то ви…
– Нэ беспокойтэсь. Я того лиду знаю… Я справлюсь.
Смолкают. Вилк свиреп.
Узкая камера. Окно с решеткой.
Либкнехт лежит на койке… Худой… бледный.
Восемь дней голодает – ослаб.
Дверь скрипит… открывается…
Вскочил.
Входит прокурор Чечек. С ним дама. И… на Либкнехта – через лорнет. Что ей надо?..
Чечек, волнуясь, говорит по-немецки:
– …это все, что можно сделать. Остальное, то, что вы просите…
– Требую!
– …пока невозможно. Там посмотрим… А теперь вы должны прекратить голодовку.
– Нэт!
– Лагерь волнуется. Вы делаете плохо и себе и им. Ответственность на вас. Говорю вам, – прекратите.
– Нэт!
Поворачивается спиной.
Чечек про себя:
– Сакраменто!
В автомобиле:
– Мосье Чечек! Я, кажется, права: это человек… очень опасный.
– Ничего… Ему тоже… будет…
– Да?! И следует. Кстати! Я буду очень рада видеть вас сегодня у себя… Вечером… часов в десять! Будете?
– С большим удовольствием.
– Жду.
3. Хочу
Две Ольги, большая и маленькая, о чем-то взволнованно шепчутся. Работу забыли.
Мадам Танго… немолодая (молодится – это позволительно), одета с достоинством…
Томно просматривает книгу заказов.
– Олечка! Этот… ваш знакомый… все еще голодает?
– Да.
– Я знаю. Бедный! Мне говорил Роберт Поллак… А вы знаете, этот чешский солдат очень милый… Не правда ли?.. Да? Надо не забыть послать с ним в лагерь передачу…
– Кто это подъехал?.. Смотрите! – полковник Луцкий!
Ольга большая быстро встает и уходит… за портьеры.
– Один?!. Странно!.. А, вот и баронесса… Олечка, ты пришила канзу. Готово? Хорошо. Приготовь… – и мадам Танго жеманно приветствует баронессу и Луцкого.
– …вы сами видели Либкнехта?
– Да.
Они говорят по-английски.
Маленькая Ольга укладывает тюль и вся – внимание…
– Он необычайно красив…
– Гм…
– Но, вы знаете… такой враг опасен. Вчера вечером был у меня Чечек. Я говорила с ним… Он со мной согласен.
– Да?
– А у меня к вам просьба.
– Слушаю.
– Вы сейчас свободны?
– Не совсем, но…
– Милый, сделайте мне одолжение… Разыщите этого сотника… Баулина… Спешно… И пошлите ко мне. Я хочу…
– Что?
– Впрочем, это не важно… Так вы разыщете?
– Да. Но… что вы хотите?
– Я… Хочу… Чтобы вы сегодня вечером были у меня…
И баронесса улыбается. Лукаво… загадочно…
4. Действуют…
Все в сборе.
Две Ольги, Танючка, Кокушкин, Игорь Сибирцев. Бледный, курносый Кокушкин не сидит на месте:
– Слушай, Оля! Тебе это не померещилось.
– Да нет же. Вот странный… Спроси Ольгу.
– Или это просто… так… Пустяки.
– Нет. Не пустяки… Видно сразу, что Глинская что то затевает.
– Недаром она просила разыскать этого палача Баулина.
– А ведь правда. Тогда знаете что? – Кокушкин сразу вспыхивает, – не хотят ли они его тайком вывести в расход?
– Вот видишь, какой ты… – смеется Танючка – то пустяки, то – в расход.
– Нет… правда…
– Не знаю… – Ольга большая хмурит бровки – она говорила, что он очень красив… И в голосе у нее было что-то такое… непонятное.
– А может быть, она влюбилась в него и хочет переманить к белым… – опять вспыхивает Кокушкин…
А маленькая Ольга… тихо-тихо:
– Едва-ли… Я что-то боюсь за него, надо предупредить Раева.
Танючка – Игорю:
– Слушай… ты что же молчишь?
Игорь поднимается и… медленно:
– Я за него не боюсь… но… странно… Во всяком случае, Ольга, пиши записку… Этот самый чех у твоей мадамы сегодня будет?
– Да.
– Сделай так, чтобы было передано. Пиши.
Ее рука на его плече… и глаза близко-близко…
– Вот видите, милый прокурор, это очень просто… От вас нужен только пропуск и приказание отпустить его на допрос… А дальше… дело конвоя… Во время попытки к бегству… Понимаете?
– Есть… Понимаю?
– Целуйте.
Рука… белая… нежная-нежная.
…– Итак, сотник… теперь вы знаете, что это большая, важная тайна… Я выбрала вас… Все должны думать, что ему удалось бежать. Это необходимо… С ним мы уже давно сговорились… Это будет наш лучший шпион… Но вы об этом – никому… Благо родины…
– Слушаюсь, – баронесса! Можете положиться.
– Я знаю… – и – также, как и прокурору:
– Целуйте.
5. Каприз исполнен
За решеткой окна чех часовой стоит и тихо-тихо поет:
«Ма мила матичка
Либала маличко…»
Замолк… Слушает: как будто стукнуло что-то.
Нет. Снова и снова поет:
«Зарныца выходзи
Мила мня не будзи…»
Заснуть бы… Что это такое?
В глазок двери рука… Просовывается… и на пол – записка.
Вскакивает. Тихо… Берет…
К двери – где из коридора лампочка светит… Читает: «Тобой заинтересовались. Будь готов.»
Кто? Неужели?!.
– Кто идет?
– Штык.
– Кого нужно?
– Комендант Вилк дома?
– Нэ знаю!.. Кажется дома…
– Где?
– Направо.
– По приказанию прокурора Чечека, отпустите на допрос заключенного Либкнехта. Вот бумага.
– Какой допрос? Ночью?! Нэ могу!
– По приказанию…
– Нэт! Завтра. Утром…
Вилк сердит… Вилк упорен…
Тогда… сотник Баулин подходит и на ухо:
– Да что вы не понимаете что ли?.. Ведь, мы его… того… При попытке к бегству… Поняли?
– Д-а-а! Круце фикс! Я нэ знал. Добре, добре! Пожалюсто… Возьмите.
Скрип двери…
– Либкнехт! одэвайтэсь, на допрос… Ну, живо!
На допрос? Ночью?
Понял…
У Вилка усмешка – злая.
Ночь. Темно… На небе яркие звезды…
– Сюда!
Что это? Автомобиль?! А-а-а…
Открывается дверца…
– Входи…
Наклонил голову… входит… садится и… чья-то рука… маленькая… теплая… нежная… берет, прижалась…
– Тише! Не бойтесь! Молчите…
Продолжение следует...
