СВОБОДНЕНСКИЙ РАЙОН: Заган семейский. Истоки

Больше всего сведений об истории с. Заган Свободненского района к настоящему времени оставил известный районный краевед Владимир Яковлевич Давыдов, много лет проживший в этом селе.

Вот что писал он о его рождении, видимо со слов местных старожилов, в своей книге «Наш район. Страницы истории», изданной в г. Свободном в 1991 году:

«В начале лета 1906 года на правый берег Зеи над Уссурийским перекатом высадились «десантом» Тимофей Кириллов и Кузьма Смирнов, беженцы от российской «цивилизации»… На самом берегу Зеи они выкопали себе землянки – жильё для себя и стоила для лошадей. Следы этих землянок и сейчас ещё видны. Однако, когда в 1907 году здесь появились с семьями Фёдор Бузиков, Василий Андреев, Калина Терюханов и другие, им больше понравилось место в 4-х километрах ниже. Здесь и порешили выбрать место для села…

Названные основатели деревни были переселенцами из Забайкальских сёл Мухоршибир, Никольское, Заган и других. Это не очень приветливые «семейские», потомки екатерининских ссыльных за особые, запрещённые в ту пору религиозные обряды…

В быту семейских процветают обоеполо мат, пьянство, месть. Позднее из того же Забайкальского Тугнуя прибыли семьями после нескольких пересадок Филипп Лемешев, Автоном Перелыгин, Сластины и другие. И только позже это поселение нарекли по забайкальски Заганом…

До Советской власти эти переселенцы занимались земледелием, охотой и вплоть до организации колхозов жили бедно…».

Такая, не очень радужная, картинка основателей Загана нуждается, конечно, в разъяснении, а кое-где и в дополнении и, даже, в исправлении некоторых существенных деталей.

Сначала – о рождении села:

Документальные источники подтверждают образование села именно в 1906 году, а к 1 октября 1907 года земельных участков в нём уже было занято на 101 мужскую крестьянскую душу (вместе с детьми) (Список переселенческих, хуторских и запасных участков… к 1 октября 1907 г. / ГААО Ф. 15-и. Оп. 1. Д. 209. Л. 130).

Этот же источник сообщает, что переселенческий участок, на котором образовалось село, назывался «Майорихинский». Однако Сведения о составе населения крестьянских селений Амурского уезда Амурской области к 1 января 1911 года уже фиксируют двойное название села – Заган (Майориха) (ГААО Ф. 15-и. Оп. 1. Д. 234. Л. 7), а Список селений, образованных на переселенческих участках Амурской области за 1912 год, обозначает его сельское общество просто как «Загонское» (ГААО Ф. 15-и. Оп. 1. Д. 255а. Л. 2).

Добавим к названным В.Давыдовым местам выхода первых поселенцев Загана ещё упомянутое его дочерью Валентиной Владимировной Новиковой забайкальское селение Тарбогатай (Исчезающий мир «семейских» / газета Зейские огни. 29 июня. 2013 г.).

Кроме того, в перечне репрессированных в 30-е годы прошлого века сайт «Амурские сезоны» упоминает Корнея Леонтьевича Перелыгина, родившегося в 1884 году в с. Бичура Забайкальской области. Это старообрядческое селение тоже располагалось в бассейне реки Хилок (правый приток Селенги), как и остальные названные Давыдовым сёла.А теперь разберём, кто же такие «семейские», о которых идёт речь, и насколько они действительно заслуживали той нелестной оценки, которую дал им В.Я.Давыдов.

Семейскими принято называть одну из больших групп старообрядцев, поселившуюся в начале 2-й половины 18-го века в западном Забайкалье, в бассейне реки Селенги. Старообрядцы – это русские люди, не принявшие церковной реформы патриарха Никона в 50-60-е годы 17-го века.

Данная реформа проводилась с целью устранения различий в обрядности между русской православной церковью московского патриархата и западно-русской православной церковью, подчинявшейся греческому патриарху. Причиной такой резкой ломки религиозной традиции Московской Руси стало воссоединение с Российским государством Украины (на правах автономии) в эпоху Богдана Хмельницкого. Объединение двух ветвей русской церкви было невозможно без установления единой церковной обрядности, что и сделал Никон при помощи всей силы государства.Значительная часть русского (великорусского) населения восприняла Никоновскую реформу как отказ от «отеческой веры», предательство «истинного» православия, что в глазах верующих христиан того времени означало восстание против Бога, то есть приход Антихриста, ожидавшийся, согласно церковным книгам, вместе с началом Конца Света перед Страшным Судом.

Произошёл раскол церкви, разломивший русский народ на две неравные части по религиозному принципу. Обе эти части объявили друг друга еретиками, вероотступниками и вступили в непримиримую борьбу между собой. Потерпевшие поражение старообрядцы уходили ради спасения «истинной» веры в глухие леса Урала, Сибири, российского Севера, а также на территорию других государств.

История появления старообрядцев (староверов) в Забайкалье хорошо разобрана в книге известного русского и советского слависта А.М.Селищева «Забайкальские старообрядцы. Семейские», изданной в Иркутске в 1920 году (текст её можно легко найти в интернете).

Согласно этому исследованию, будущие забайкальские староверы первоначально жили в южнорусских областях (современные Калужская, Орловская, Курская, Брянская области), откуда, после начала гонений на них со стороны российских властей, перешли на территорию автономной тогда левобережной Украины, поселившись в лесах вокруг Стародуба (сейчас находится в Брянской области РФ), где в конце 17-го века сформировался один из главных религиозных центров старообрядческого движения.Российские власти недолго терпели присутствие на территории зависимой от России гетманской Украины угрожающих существованию русской официальной церкви «раскольников». Во времена Петра 1-го их и там достала «длинная рука» Российского государства.

Тогда центр старообрядчества переместился на территорию соседней Речи Посполитой, в деревню Ветку (восточнее г.Гомеля), возле самой границы с Россией. В этот район переселилась значительная часть староверов из Стародубья. Однако и здесь их не оставили в покое. Пользуясь слабостью быстро разрушающейся Речи Посполитой, русские войска входили на эти территории и насильственно выводили оттуда «беглецов»-староверов.Затем, их через всю территорию страны отправляли на самый восточный, в то время, её край, в Забайкалье. Об этом пути некоторые старообрядцы помнили еще в 60-х гг. 19-го века. С их слов С. В. Максимов записал следующий рассказ.

«Народ собирали в Калуге, где на берегу Оки за городом стояли нарочно выстроенные амбары (бараки). В бараках этих много перемерло народу. По Оке в Волгу везли на судах до Казани. В Казани много взяли в рекруты: целый полк потом был сформирован из семейских в Тобольске. За Байкал пришли уже малыми частями» (С В. Максимов. Сибирь и каторга. Ч I, С. 353–354). Часть «семейских» староверов поселили на Алтае.В долину рек Тугнуй (правый приток р. Хилок), в окрестности основанного ещё в 1698 году казаками Селенгинского острога села Заган, очередную партию «семейских» старообрядцев привели в марте 1767 года.

Ими и были основаны упомянутые В.Давыдовым селения Мухоршибир, Никольское, Заган (точнее Новый Заган), а также ряд других, ставшие в будущем местами выхода первопоселенцев нашего зейского Загана.

Интересно происхождение названия «семейские». Принято считать, что оно происходит от слова «семья». По крайней мере, сами староверы во второй половине 19-го века считали, что получили такое название здесь потому, что в отличие от заселявших эти края прежде русских землепроходцев и казаков приходили со своими семьями.

Однако А.М.Селищев предложил иной вариант - от названия реки «Сейм», в бассейне которой они жили на севере Украины или даже ещё до переселения туда (верхнее Посемье – нынешняя Курская область). В произношении старообрядцев оно звучало как «Сем», а сама эта территория – «Семъе».

Семейские старообрядцы с самого момента своего появления в Забайкалье сильно отличались своим трудолюбием и хозяйственными навыками от жившего здесь иного русского сельского населения.

Находившиеся тут на каторге, а затем и на поселении декабристы все как один восхищались достоинствами «польских» (от места выхода) невольных переселенцев, что выразили позже в своих воспоминаниях. Описания старообрядцев села Тарбогатай, сделанные бывшим декабристом Розеном, почти слово в слово повторил потом Н.А.Некрасов в своей знаменитой поэме «Дедушка»:

9.

«...Чудо я Саша, видал:

Горсточку русских сослали

В страшную глушь за раскол,

Волю да землю им дали:

Год незаметно прошёл –

Едут туда комиссары.

Глядь – уж деревня стоит,

Риги, сараи, амбары!

Мельницу выстроят скоро;

Уж запаслись мужики

Зверем из тёмного бора,

Рыбой из вольной реки.

Вновь через год побывали. –

Новое чудо нашли:

Жители хлеб собирали

С прежде бесплодной земли

Дома одни лишь ребята

Да здоровенные псы;

Гуси кричат, поросята

Тычут в корыто носы...

10.

Так постепенно в полвека...

Вырос огромный посад –

Воля и труд человека

Дивные дива творят!

Всё принялось, раздобрело!..

Сколько там, Саша, свиней,

Перед селением бело

На полверсты от гусей;

Как там возделаны нивы,

Как там обильны стада!

Высокорослы, красивы.

Жители бодры всегда, -

Видно – ведётся копейка,

Бабу там холит мужик:

В праздник на ней душегрейка,

Из соболей воротник!

11.

Дети до возраста в неге.

Конь – хоть сейчас на завод -

В кованой прочной телеге

Сотню пудов увезёт…

Сыты там кони-то, сыты,

Каждый там сыто живёт.

Тёсом там избы-то крыты,

Ну, уж, зато и народ!

Взросшие в нравах суровых,

Сами творят они суд,

Рекрутов ставят здоровых,

Трезво и честно живут,

Подати платят до срока, -

Только ты им не мешай."

"Где ж та деревня?" – "Далёко".

Имя ей: Тарбогатай,

Страшная глушь за Байкалом..."

Такое идеалистическое представление о «семейских» старообрядцах имело, конечно, существенные основания в первые полвека жизни их в Забайкалье, но к началу переселения части из них на Амур уже мало соответствовало реальному положению дел.

Сам А.М.Селищев, побывавший там весной 1919 года, с горечью отмечал значительное развитие среди «семейских» пороков, почти невозможных у них каких-нибудь полвека назад. Уже заметно было употребление в больших количествах алкоголя и курение табака, особенно среди молодёжи, снизилась нравственность, росло число уголовных преступлений.

Постепенная деградация старообрядческой забайкальской деревни имела, конечно, свои причины.

Во-первых, это значительное снижение уровня жизни семейских крестьян из-за малоземелья. За около полутора веков жизни в Забайкалье численность их увеличилась намного более чем в 10 раз, а количество земли осталось прежним. В первые десятилетия 20-го века на одну мужскую душу здесь в среднем приходилось уже не более 2-х десятин – очень мало в условиях низкой плодородности почв и засушливости климата. В результате, росла бедность, а с ней и отчаяние, безысходность и, как следствие, разочарование в нормах религии и морали.

Ещё одной главной причиной можно назвать сильное расширение контактов старообрядческого населения с быстро меняющимся окружающим миром. Это – массовый ежегодный призыв молодёжи в армию после введения всеобщей воинской повинности в 1874 году; увеличение количества и быстрый рост в крае городов, а также горных золотодобывающих приисков и транспорта (пароходы, железные дороги), куда всё чаще отправлялись за заработком всё большее количество беднеющих староверов.Именно малоземелье и связанная с ним нужда толкали массы семейских Забайкалья на переселение в Амурскую область. И здесь они, в основном, находили то, что искали.

Как правило, общины староверов довольно быстро поднимали целину и, соответственно, своё хозяйство. Обычно, чтобы полностью «встать на ноги» крестьянину-переселенцу хватало здесь 10 лет (многое, правда, зависело от количества мужских рабочих рук в семье).

Посмотрим, чего же добились заганцы в хозяйственном отношении к 1917 году.

На уже существовавшие в селе 88 хозяйств (519 жителей) приходились 1001 десятина пашни, 174 рабочих лошади (всего лошадей 268), 241 голова крупного рогатого скота (в том числе 85 коров и 4 вола), 384 свиньи (Поселенные итоги сельскохозяйственной переписи В Амурской области в 1917 году. Благовещенск, 1918. С. 2-7, 8-13). Если вычесть из общего числа 12 хозяйств, принадлежащих посторонним, которые, как правило, не имели земли и скота, то на одно приписное хозяйство (из 66) придётся более 15 десятин пашни, почти 3 рабочих лошади (всех лошадей - по 4), почти 4 головы крупного рогатого скота (в том числе более чем по 1 корове), почти 6 свиней.

В местах выхода поселенцев Загана такое селение считалось бы зажиточным, а в европейской части России – кулацким.

Кроме того, необходимо учитывать, что в 1910 году в селе было 57 хозяйств (ГААО Ф. 15-и. Оп. 1. Д. 234. Л. 7), а в 1913 – 62 (ГААО Ф. 18-и. Оп. 1. Д. 15. Л. 6), то есть к середине 1917 года девять заганских хозяйств существовали не более 7 лет, причём четыре из этих девяти – не более 4-х. Это означает, что 9 из 66 хозяйств имели количество пашни и скота меньше, чем в среднем по селу, что автоматически увеличивает реальную долю остальных хозяйств.

В дальнейшем, гражданская война, последовавшая за ней многолетняя разруха и политика борьбы с кулачеством со стороны советских властей действительно тяжело отразились на состоянии крестьянских хозяйств в селе Заган. В результате, к началу коллективизации оно оказалось значительно беднее (в среднем на хозяйство), чем в 1917 году.

Источник